Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот потому профессор получал зарплату и премии, числился в ударниках — хорошо агент Вангенгейм работал. Ударно. Эти премии — залегендированные вознаграждения агенту за предоставленную оперативную информацию.
И я не хочу ничего плохого писать насчет профессора Вангенгейма в разрезе его работы осведомителем на должности библиотекаря. Вы же знаете, что «красная зона» — это там, где оперчасть сильна и агентурой вся зона пронизана? Там царит порядок. Администрация обладает достаточно полной информацией о происходящем среди заключенных и своевременно пресекает попытки совершения правонарушений и преступлений. Где агентурные возможности оперчасти слабы — там бардак. И чем слабее оперчасть, тем больше бардака.
Так что, тем, кто станет презирать Вангенгейма именно за его работу агентом, я могу только пожелать оказаться в тюрьме без агентов. Счастья вы там хлебнете. Только с этим счастьем недолго проживете, если вы не чемпион мира по боксу, или будете жить в петушатнике у параши. С большой долей вероятности, если вы представляете из себя образец «интеллигентного человека».
Вопрос насчет Вангенгейма в другом: какой дурак из чекистов решил расстрелять агента в 1937 году? Да не было среди чекистов таких дураков, такие дураки есть только в «Мемориале», которые не понимают, что выложив на всеобщее обозрение письма Вангенгейма, они сами его скомпрометировали в глазах «пострадавших от репрессий», как агента НКВД.
Но, кроме всего прочего, авторы книги о страдальце от тирании Вангенгейме умудрились в этой же книге привести информацию о его реабилитации. Военной Коллегией Верховного Суда СССР А. Вангенгейм 23 июня 1956 года был реабилитирован посмертно, эта коллегия отменила приговор Коллегии ОГПУ от 1934 года и жена профессора получила извещение, что ее муж, осужденный на 10 лет, умер в заключении в 1942 году. Военная Коллегия отменила только решение Коллегии ОГПУ и профессор оказался реабилитированным. Понимаете, что это значит? Нет? Подсказать? Это значит, что никаких других приговоров никаких других судебных или несудебных органов в отношении Вангенгейма в 1956 году не существовало. Военная Коллегия отменила только одно решение Коллегии ОГПУ и покойный профессор стал чист, как младенец.
Из книги о нем:
«…в середине 60-х гг. считалось, что после 8 лет заключения Алексей Феодосьевич умер во время Великой Отечественной войны в 1942 году от болезни.»
Нет, но ведь жена Свидетельство из ЗАГСа о смерти мужа получила только в 1957 году, а не в 1942-м, когда он умер. Скрывали же! До 1957 года семья ничего о нем не знала?!
И текст Свидетельства в книге приводится с пояснением:
«В апреле 1957 года на очередной запрос из Ленинграда пришел такой документ:
„РСФСР
СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ
1-ЮБ № 035252
Гр. ВАНГЕНГЕЙМ Алексей Феодосьевич умер 17 августа тысяча девятьсот сорок второго года 17 VIII – 1942 г. возраст 61 год. Причина смерти перитонит, о чем в книге записей актов гражданского состояния о смерти 1956 года декабря месяца 26 числа произведена соответствующая запись за № 111…“.»
Народ же сразу и начинает думать в ключе — если Свидетельство о смерти из ЗАГСа получено только в 1957 году, то до 1957 года семья о смерти ничего и не знала. Правильно? Редко же кто задается вопросом: зачем нужны такие Свидетельства и в каких случаях их получают?
И еще из книги о Вангенгейме:
«Нужно отметить, что уже после реабилитации Алексея Феодосьевича, Ф. Н. Петров очень помог Варваре Ивановне в хлопотах по получению персональной пенсии за ее мужа.»
Теперь всё поняли? Нет? Тогда поясню. Умер профессор в 1942 году и органы не могли не известить семью о его смерти. Даже если притянуть фантастическое наказание «10 лет без права переписки». В 1942 году жена получила из лагеря это извещение. Но в ЗАГС с ним не пошла за СВИДЕТЕЛЬСТВОМ о смерти. Потому как оно ей было без надобности. Зачем оно ей нужно было? Наследство оформлять? Какое? Пенсию оформлять? Пенсию за мужа — государственного преступника?
А вот когда в 1956 году Вангенгейм был реабилитирован, тогда его жена и бросилась в ЗАГС за свидетельством о смерти, без него нельзя было оформить пенсию.
Но персональная пенсия — это круто. Нашим бабушкам, которые потеряли на войне мужей, персональных пенсий никто никогда не выплачивал. Обычные, небольшие, платили. Но — персональные!!! Неплохо семья профессора наварилась на смерти главы семейства, осужденного за вредительство.
Главное же, никак не могла жена профессора в 1957 году начать свои пенсионные хлопоты, если судить по «архивным» документам, которые на сайте «Мемориала» выложены под рубрикой «Как власти скрывали от народа масштабы репрессий». Потому что жена должна была знать о неотмененном приговоре тройки НКВД «десять лет без права переписки»…
* * *
Тем более, что она имела сведения о повторном осуждении своего мужа, как нам повествуют биографы Вангенгейма:
«На запрос Варвары Ивановны о судьбе мужа 28 июня 1939 г. ей ответили из Прокуратуры СССР: А. Ф. Вангенгейм жив, работает, в 1937 г. его дело было рассмотрено особой тройкой Ленинградской области и его снова осудили на 10 лет без учета прежнего срока, из Соловков перевели в дальние лагеря без права переписки.»
Деятели из «Мемориала», видимо, считают жену профессора конченной дурочкой. Разумеется, директорами школ только дурочек назначали, а гражданке Кургузовой, жене врага народа, сталинский режим в виде особого исключения, кажется, позволил во время пребывания ее мужа на Соловках, не только закончить педагогический институт, но и во время учебы в институте уже работать директором московской школы. Обычно жен врагов народа отправляли в лагеря для жен врагов народа. Да, вообще, с работы увольняли и всячески терроризировали, из Москвы высылали, в самом легком случае. А тут — директор школы! И никто не трогает. Даже больше, когда мы начнем с дочерью профессора разбираться, кое-что, касаемое гражданки Кургузовой, вас может надолго в ступор ввести, если вы привыкли воспринимать сталинское время в русле официальной пропаганды.
Но мы же про «дурочку». Так вот, зачем-то гражданка Кургузова, зная, что её мужа арестовало ОГПУ, осудило ОГПУ, содержался он в тюрьме ОГПУ-НКВД, запросы слала прокурору. Совсем, дамочка, запуталась. Так мало того, что дурочка, еще и обманщица. По версии «Мемориала», конечно, который представляет в своих экспозициях такое письмо за подписью В. И. Кургузовой:
Да, дурочка, конечно. Свой адрес в заявлении наркому НКВД указала: «Москва. Дукучаев пер.». Директор школы, учится
