Хо - Raptor

— А эта девушка, Анна, как она на тебя вышла? Вы были знакомы раньше?

— Нет, не были. Она — пациентка той же самой больницы. Но её недуг более чудовищен. Церебральный паралич. Я-то, по крайней мере, успел ощутить радость полноценной жизни, а она такой была с рождения.

— Это очень печально.

— Да, но по-натуре, она — боец. Физическая ограниченность не ввергла её в уныние, а напротив, заставила искать новые пути для развития и совершенствования. Не внешние, а внутренние, в глубине своего собственного разума. Именно так она и научилась проникать за черту сумеречной границы, и стала исследовательницей запредельных сфер.

— Вот ведь как бывает. Действительно, не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Лишившись чего-то действительно важного, можно обрести новый смысл жизни. Главное, не сдаваться.

— Точно, — Кирилл потёр веки, и как-то странно кашлянул.

— Ты чего? Поперхнулся? — спросила Ольга.

— Нет-нет. Что-то в горле запершило. Не обращай внима… Э-э, куда?

— Что «куда»?

— Куда смотреть?

— Не поняла тебя.

— Это не ты сейчас сказала? М-м-м, из-звини, извини. Мне лишь показалось. Такое со мной случается иногда. Побочный эффект от длительного одиночества. Когда ты один, ты вынужден разговаривать сам с собой. Таким образом, мысли «второго Я» начинают восприниматься как посторонние. Это явное психическое отклонение, но, уверяю тебя, не опасное, — Кирилл покрутил у виска пальцем, и рассмеялся. — После продолжительного общения с живым собеседником, этот синдром отпускает, и всё нормализуется. До той поры, пока вновь не остаёшься в одиночестве на продолжительное время.

Ольга кивнула, выражая понимание, но в её взгляде всё ещё было заметно сомнение. Кирилл поспешил объясниться с ней до конца.

— Пока я тебя слушал, я рассматривал вот этот восхитительный фонтанчик. Меня поразило то, как в нём выполнены брызги. Это не просто водяные капельки, а самые настоящие бриллиантики. В каждом сверкает искорка солнечного света. Чувствуется действительно кропотливое внимание к деталям. И вот тут я сказал сам себе — «Смотри! Здесь есть чему поучиться!» Это восклицание так ярко вспыхнуло в моём сознании, что я воспринял его, как твоё. Прости. Я без ума от этого мира.

— Спасибо за столь лестный отзыв, — рассмеялась Ольга. — Мне приятно это слышать, и я рада, что тебе здесь понравилось.

— О-о-о, ещё как. Трудно поверить в то, что ты смогла всё это сделать с первого раза. Выражаю своё искреннее почтение, — Кирилл уважительно склонил голову.

Сумеречный круг замыкается. Трепещите крылышками, мирские букашки. Наступает эра пауков.

— Нет, я не спячу, — бормотал Гена, поднимаясь по лестнице. — Не дождётесь. Надо было сразу действовать в одиночку, без помощи этих шизиков. Уплыли бы отсюда уже на второй день, и психи не успели бы свихнуться окончательно. Все были бы живы, сидели бы уже дома. Нет же, промаялись дурью. Теперь вот расхлёбывать приходится. Но я не как они. Я не псих. Меня их психоз не заразит. Я же потомственный моряк, у меня здоровье как у быка. Нервы, как стальная проволока. Выдержу всё. Справлюсь. Спра-авлюсь.

Он открыл дверь, и вошёл в туман. Уже смеркалось, но до наступления полной темноты оставалось ещё около двух часов. Этого времени было вполне достаточно, чтобы спустить мотобот на воду, перетащить на него необходимые вещи, и перебраться самим. Медлить капитан не желал. Он быстренько взобрался по лестнице на самую верхнюю палубу «Эвридики», где его дожидалась лодка, оставленная на наклонных стропилах возле самого края.

— Сейчас, сейчас я тебя спущу, — заговорил с мотоботом Осипов. — Ты ведь нас не подведёшь? Я на тебя очень надеюсь.

Он погладил рукой по шершавому борту моторки, и решительно направился к лебёдке. Ослабив натяжение тросов, так, чтобы они не препятствовали движению мотобота до края палубы, он вернулся к лодке, и принялся, упираясь, толкать её вниз по стропилам. Мотобот полз с явной неохотой, постоянно цепляясь днищем за мельчайшие выступы на стропильных лагах. С рычанием наваливаясь на лодку всем телом, капитан упрямо продолжал сталкивать его всё ниже и ниже. Массивная моторная лодка нехотя поддавалась его настойчивости, и после нескольких минут упорной борьбы, всё-таки достигла края. Со скрипом, она повалилась вниз. Сердце капитана ёкнуло, когда под тяжестью лодки, громко хрустнув, отломился кончик лага. Тросы дёрнулись, и натянулись как гитарные струны, заставив мотобот зависнуть над бездной. Крепление выдержало. Расчеты оказались верными.

— Слава тебе, Господи! — вне себя от счастья, воскликнул Геннадий. — Получилось! Ну теперь, родная лебёдочка, вся надежда на тебя. Ты справишься, я знаю.

Он вернулся к лебёдке, и, затаив дыхание, запустил её. Монотонно гудя, лебёдка принялась вращать своими блоками, стравливая трос сантиметр за сантиметром. Окончательно отломившись, кончик стропила свалился вниз, и упал в море, издав тихий всплеск. Мотобот, лишившись последней опоры, зашатался на тросах. Лебёдка натужно заскрипела, вибрируя натянутыми тросами, но выдержала нагрузку, и продолжала работу в неизменном темпе. Стиснув зубы, Гена не спускал с неё глаз ещё пару минут. Он был готов выключить её при малейшем подозрительном скрежете или стуке механизма, но лебедка успешно справлялась со своей задачей.

Когда гул мотора стал бодрее, а тросы провисли, Осипов тут же остановил лебёдку, и, не удержавшись от эмоций, поцеловал её. Трудно было передать словами, какой титанический груз свалился с плеч капитана. Парой резвых прыжков, он подскочил к краю палубы, посмотрел вниз, и радостно заулюлюкал при виде мотобота, спокойно качающегося на зыби. Неужели всё? Неужели закончилась вся эта дурацкая чехарда?

Радостные мысли Геннадия были прерваны неожиданно вмешавшимся звуком, знакомым и незнакомым одновременно. Звук походил на далёкое гудение фуры.

— Что за…? — капитан поднял голову, всматриваясь в туман.

Что это? Рядом земля? Или поисковое судно? Может быть, надо отправиться в рубку, и дать ответный гудок? Сбитый с толку Осипов судорожно размышлял, продолжая вслушиваться в туманную тишину. Уже было собравшись перейти в рубку, он был остановлен новым, похожим звуком. Но этот звук раздавался уже где-то позади, с противоположной стороны корабля. Не земля. Не корабль. Тогда что? Может быть, два корабля? «Песни аэроскатов» — вспыхнули в его памяти слова Ольги. «Не-ет, не может такого быть. Аэроскаты… Чушь-то какая. Одно название чего стоит. Если бы первоклашка рассказал — это ещё можно понять, но взрослый человек». Что-то промелькнуло в тумане, издав лёгкий шелест. «Галлюцинации… Миражи от нехватки кислорода, от повышенного атмосферного давления, от недоедания и недосыпания, да хрен его знает от чего ещё! Чёртовы галлюцинации! Не обращать внимания на них. К чёрту их!» Ещё одно тёмное пятно пролетело вдалеке. Капитан остановился, крутясь на одном месте. «Нет, нет, и ещё раз нет! Это не может быть правдой!» Прямо на него из темнеющего тумана надвигался плоский, неестественный силуэт, размахивающий своими краями, словно крыльями. «Что это? Птица? Слишком большое для птицы. Неужели чокнутая Ольга права? Неужели эти твари действительно существуют?» Из беспросветной туманной завесы, точно материализовавшийся призрак, прямо на него с неба пикировал огромный летающий скат. Он был похож на само проклятье.