Владыка битвы - Алекс Хай

— Я пытаюсь дать брату земли и власть, которые необходимы всем нам, чтобы здесь укрепиться. В чем же я неправ?

Конгерм-Арнгейл медлил с ответом.

— Я скажу странную вещь, которую ты наверняка не ожидаешь услышать от духа, но… Ты хочешь напасть в церковный праздник. Гореть этой церкви ярким пламенем — здесь я не возражаю. Наоборот, приветствую… Но люди, Хинрик. Я хорошо знаю, как вы воюете. Одно дело — усладить землю кровью опасного врага — тогда это честная и славная победа. Боги возрадуются такой жертве. Но в праздник город наводнят мирные люди. Не их вина, что они приняли мертвого бога. Им показали чудеса, дали выгоду от ношения спирали — они и уверовали. Но простой люд страдает больше всего, когда сильные начинают бороться за власть.

Вот уж и правда удивил. Кого-кого, а Конгерма я не видел в качестве защитника людских поселений. Люди воплощали в себе почти всё, что было отвратительно духам. И Птичий царь, вставший на их защиту, меня немало обескуражил.

— Думаешь, богам это не будет угодно? — спросил я.

— Богам всегда не угодно, когда убивают просто так. Подумай об этом и донеси эту мысль до Скегги. Братец твой хороший парень, но больно уж честолюбив. Как увидит большой и красивый Омрик — сразу голову потеряет. Ты нужен ему, чтобы напоминать о наших законах — земных и небесных. Не проливайте кровь зря, если хотите, чтобы Свергло процветал и ширился.

Фетч журил меня как дитя неразумное, но он был прав. Я ощутил лёгкий укол стыда. Будь на моем месте Ормар, он бы разложил руны, быть может, даже провёл обряд зейда, чтобы узнать волю богов и следовать одной лишь ей. Но я не был Ормаром Эйрикссоном, я был воспитан на Свартстунне среди жён, что чтили богов, но заботились о соплеменниках. Я, Хинрик из Химмелингов, не хотел забывать этого наследия и думал о людях. Даже после всего, через что пришлось пройти.

В погоне за местью и властью, в попытках угодить Скегги и укрепить войско я сам не заметил, как едва не толкнул себя на очередную глупость. Признаться, я и сам начал сомневаться, что надумал дельного, но уже было поздно: Кьелл ушёл, а Гулла могла рассчитывать лишь на меня. Подобное было непростительно для начертателя. Конгерм, надавивший на мою совесть, оказался рядом очень вовремя.

Оставалось надеяться, что я смогу придумать, как взять Омрик хитростью без кровавой бойни среди местных жителей. В конце концов, там ведь могли оставаться и сверы, насильно обращённые к мёртвому богу.

— Помни, кто твой враг, Хинрик, — добавил фетч.

— Я уже и сам не знаю, кто он. Или они.

— То-то же. И как ты смеешь распоряжаться судьбами народов, если даже в себе не разобрался?

Обидно. Немного больно — разочарование ткнулось злобной иголкой в центр груди, но я стиснул зубы. Заслужил. Сперва сделал, затем подумал. Получай, Хинрик. И теперь выкручивайся.

— Благодарю за предостережение, — ответил я. — Будет ещё одна просьба.

— Ведьма? — прочитал мои мысли Конгерм.

— Да. Можешь присмотреть за ней и торговцем? Хотя бы до Омрика. Хочу убедиться, что она доедет в безопасности.

— Это можно. Но ты ведь понимаешь, что едва они окажутся в самом Омрике, я не смогу ничего увидеть?

— Конечно. Но пусть хотя бы доберутся без приключений.

— Тебе моя помощь пригодилась бы больше, — отозвался фетч. — Но как пожелаешь.

— Благодарю тебя.

Конгерм не ответил — я услышал клёкот беркута где-то над деревьями, а затем всё стихло. Он ушёл из моей головы, и мы с конём оказались предоставлены сами себе. Я огляделся: путь пролегал через жиденький смешанный лес. Ещё не рассвело, поэтому мне приходилось продвигаться медленно — дороги я не знал и опасался, что конь мог пострадать, нечаянно ступив в какую-нибудь яму. Здесь было тихо и мирно, но хотелось поскорее выбраться на открытую местность — леса всегда дышали опасностью, а я сейчас был не в том положении, чтобы красоваться в бою, особенно с крупным зверьём.

Когда забрезжил рассвет, я увидел ручей и отвёл коня на пологий берег отдохнуть и напиться, а сам залез на дерево на краю леса и попытался обозреть окрестности. Дальше на западе начинались возделанные поля. Дорога уходила бледной змейкой до развилки, затем снова терялась в лесу — густом и тёмном, зловещем. Чуть южнее располагалось какое-то небольшое поселение — наверняка полями занимались местные жители. Мне нужно было побыстрее проехать открытые места, чтобы не попасться им на глаза.

Поначалу я думал переодеться в плащ начертателя, чтобы северяне признали меня и дали дорогу. Но, вспомнив, что здесь повсюду шарились мерглумцы, я предпочёл остаться в простой одежде. Чем меньше привлеку внимания, тем лучше. Рожа у меня и так приметная.

Когда конь отдохнул, я поблагодарил духов леса за безопасный путь, и галопом преодолел дорогу меж полей.

— Нооо, дружище! — Я похлопал по шее раззадорившегося коня — гнедому не терпелось поскакать во всю прыть. — Угомонись пока что. Нам сперва нужно решить, в какую сторону ехать.

Мы остановились перед развилкой. Одна дорога уходила на северо-запад. Видимо, в сторону реки, на берегу которой располагался Омрик. Другой путь, поуже и чуть более заросший, устремлялся на юг, к тому самому тёмному лесу.

— Как думаешь, в какой стороне Скелгат? — спросил я гнедого, но он лишь раздражённо фыркнул и мотнул головой. Экий смутьян.

Я припомнил карту Скегги. Скелгат примыкал к южному краю Оствуда — протяжённого и густого леса, разделявшего Свергло и Мерглум. Лес этот был столь обширен, что служил естественной границей. Значит, мне следовало держаться южнее.

Впрочем, от размышлений меня отвлёк шум.

— Слышишь? — спросил я у коня и снова погладил по шее, заставляя утихнуть. — Железо лязгает.

Звук доносился с юга — как раз со стороны дороги, по которой я должен был направиться. Скрежет, звон, глухие удары о дерево и вроде бы брань. Сражение?

Я тихо спешился, достал топор и, взяв коня под уздцы, медленно направился на звук, стараясь расслышать язык, на котором бранились. Мы свернули с дороги и углубились в подлесок, чтобы подольше оставаться незамеченными. Шум нарастал, я мог разобрать несколько голосов. Кричали и брались по-сверски и по-эглински. Значит, стычка своих и чужих.

Привязав коня к дереву, я тихо крался по зарослям высоких кустов, чуть скользя по мокрой от росы траве. Под ногами испуганно пробежала белка и вскарабкалась на ближайшее дерево. Уже виднелся кусок дороги, на которой развернулось сражение. Отодвинув ветви, я пересчитал бойцов.

Сверов было трое,