Первый урок Шоломанчи - Наоми Новик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После ужина я вернулась в библиотеку довольная, несмотря на кучу предстоящей возни с арабским. Ибрагим даже вызвался помочь мне с переводом в обмен на помощь с английским, в которой он особо не нуждался, – наверное, он извинялся за то, что раньше вел себя как придурок. Я согласилась, хоть и неохотно: в конце концов, я сидела за его столом.
Ибрагим и его приятельница Надия, девочка, которая одолжила мне арабский словарь, после ужина отправились со мной в библиотеку. Читальный зал понемногу наполнялся, и ребята из Дубая совсем не обрадовались, когда я подошла и заявила: «Это мое кресло». Во всяком случае, прежний ореол начала утрачивать я. Но все-таки они не стали спорить – и не возразили, когда Ибрагим и Надия устроились на полу рядом. Они лишь потеснились, чтобы дать место парню, лишившемуся кресла, и далее подчеркнуто нас игнорировали. Я не возражала – они разговаривали друг с другом в основном по-арабски. Слов я пока не различала, но поймать ритм языка было полезно. К тому же гораздо приятнее слушать, как разговаривает большая компания, чем внимать тому, что нашептывает мне школа.
Я кое-как продралась сквозь задания по арабскому и сделала несколько пометок касательно грамматики, а затем начала переводить примечания к фазовому заклинанию. Я надеялась найти что-нибудь полезное, в идеале – объяснения, как его накладывать. Чем древнее заклинание, тем больше шансов ошибиться в жестах и интонации; и чем оно могущественней, тем вероятнее, что в результате путаницы произойдет какая-нибудь жуть. Но в примечаниях я не нашла ничего, кроме пустого многословия – мол, фазовое заклинание включили в этот сборник только для полноты картины, поскольку на практике его сменило новое, написанное на современном арабском языке. Ну, допустим. Насколько мне известно, никому не удавалось составить фазовое заклинание, которое работало хотя бы вполовину так же эффективно, как заклинание Пуроханы. Вот почему оно до сих пор не вышло из обихода, хотя и написано на дремучем санскрите. У меня возникло сильное подозрение, что новую версию написал какой-нибудь багдадский волшебник, которому переводчик пытался польстить.
Я перевела всю эту лесть дословно, надеясь найти там хоть что-нибудь полезное, – но нет.
В процессе работы книга явно успокоилась: я поглаживала обложку и бормотала себе под нос все, что переводила, и в конце концов от книги стало исходить приятное тепло, как будто она принадлежала мне, а не просто попалась случайно.
Потом явился Орион. Дубайцы взглянули на него с сомнением и обменялись взглядами, значение которых я истолковала с легкостью. Даже если Орион лишает тебя какого-то преимущества в широком смысле, то в узком ты все-таки предпочтешь, чтобы он сидел рядом – на тот случай, например, если в библиотеку снова ворвется стадо злыдней.
Один из выпускников коротко кивнул среднекласснику. Тот встал и небрежно произнес:
– Я пошел спать. Орион, садись на мое место. Всем спокойной ночи.
Остальные тотчас переключились на английский и принялись благодарить Ориона за то, что он накануне их спас. Я вмешалась:
– Перестаньте, хватит его гладить. Ты сегодня сделал что-нибудь серьезное, Лейк, или хочешь провалить экзамен?
Орион даже не особенно удивился – видимо, такое случалось с ним регулярно – и ответил:
– Спасибо за заботу, у меня все в порядке. На сей раз никто не попытался сжечь мне лицо.
Все, включая Ибрагима и Надию, поглядели на меня одновременно с досадой и недоумением. Две девушки сказали друг другу по-арабски что-то, почти не нуждающееся в переводе. Да, похоже, Орион чокнутый мазохист, раз он встречается со мной. Мне очень захотелось крикнуть, что мы не встречаемся, большое спасибо, ему очень повезло.
Я просидела в библиотеке еще час, в основном назло. Арабский у меня уже из ушей лез, а для большинства других дел требовались вещи, которые остались в комнате. Не говоря уж о том, что нужно заняться сбором маны. Но я торчала в читальном зале, наслаждаясь своей прекрасной книгой и перебрасываясь шпильками с Орионом. Хотелось бы мне сказать, что я просто не могла встать и уйти, но в том, что касается необходимых дел, воля у меня хорошо развита. Она отказывает, если речь идет о мелких пакостях: я надеялась дождаться, когда кто-нибудь из дубайцев пойдет спать и освободит еще одно кресло. Никому из них я ни в чем не собиралась уступать.
Тем не менее признаю – мне не пришло в голову задуматься, как это милая ситуация выглядит со стороны, например глазами ньюйоркцев, сидящих в противоположном углу читальни. Наверняка они решили, что я наконец приняла одно из многочисленных приглашений в анклав, Орион побежал за мной и мы уютно устроились в дубайском уголке вместе с кучкой неудачников, которых я навербовала.
Дубай, в общем, был бы неплохим вариантом. Это относительно новый и очень пестрый анклав. Он имеет блестящую репутацию благодаря своему собранию заклинаний и вдобавок вербует множество мастеров и алхимиков. Заводить знакомства через Ибрагима было вполне разумно: его старший сводный брат жил в ОАЭ и работал на анклав; скорее всего, Ибрагима тоже пригласили бы туда, если бы он помог дубайцам втянуть Ориона. То есть ньюйоркцы сделали абсолютно логичный вывод, и если бы я об этом задумалась, то поняла бы, что их реакция будет столь же логичной. Но я ни о чем не думала – я просто сидела там как дура со своими приятелями и не обратила ни малейшего внимания на Магнуса, который прошел мимо, направляясь в раздел алхимии, хотя ему не было никакой нужды самому идти за книгами. Он мог послать любого из шести своих прихвостней.
Сомневаюсь, что он сделал это по личной инициативе. Наверняка они обсудили между собой варианты, «как решить проблему по имени Галадриэль». Держу пари, Тода тоже упомянули. Одно дело, если его покинули ньюйоркцы, и совсем другое – если отщепенка вроде меня наехала на беднягу в столовой, при всех. И в тот же день перетащила Ориона в дубайский анклав, после того как он поделился со мной силой и – по мнению Хлои – раздобыл мне необыкновенно ценный сборник заклинаний.
Надо отдать Магнусу должное – ползун вышел отличный. Не стану притворяться: он бы дал мне жару. Он был
