Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин

Имея в принципе единую формационную направленность и стадии в своем историческом развитии, человечество реализует их в множестве вариантов своего цивилизационного творчества. Неисчерпаемость человека и его истории просто нельзя исчерпать каким-то одним вариантом исторического творчества. Ни социальность, ни культура, ни духовность не могут реализовать себя в каком-то одном варианте своего бытия и развития в истории. Это просто противоречило бы их сущности, в частности, неисчерпаемости их содержания. Поэтому история обречена на многовариантность и исторического творчества, и исторического развития и, следовательно, на цивилизационное многообразие, на сохранение истории как истории локальных цивилизаций. Они есть не просто персонифицированный результат синтеза социогенеза, культурогенеза и этногенеза, но и их неисчерпаемого многообразия, многообразия не только каждого из генезисов, но и способов их синтеза в истории. Локальные цивилизации и их история предстают одновременно и как конечная причина порождения, и как конечный итог воплощения многообразия истории и многовариантности исторического развития. За ними уже нет никаких причин, нечего и не в чем воплощать.

Все это актуализирует рассмотрение более общего вопроса - об основных моделях мирового исторического процесса в целом. Все они, так или иначе, но укладываются в формационную и цивилизационную модели развития, отражая, соответственно, формационную и цивилизационную историческую реальность и логику их развития. В последнем случае, естественно, по-разному складываются представления об этой логике и, главное, с разными акцентами в понимании основной направленности исторического развития. Для формационной исторической реальности она приобретает явно линейный характер, а для цивилизационной - подчеркнуто циклический. Это дает основание для идентификации формационной модели с идеей "вечного прогресса", а цивилизационной - "вечного возвращения".

Действительно, с позиций формационной логики истории история предстает как естественноисторический процесс смены общественно-экономических формаций, который, в зависимости от теоретических, а большей частью политических предпочтений, теряется либо в постиндустриальном, технотронном, постэкономическом или коммунистическом будущем. Но в любом случае оно есть, и есть как полное торжество подлинной истории над всей ей предшествующей, рассматриваемой в этом контексте в качестве ее предыстории. Собственно, мировой исторический процесс предстает как процесс последовательной смены формационных стадий истории в ее движении к своей подлинности, к торжеству истинной человечности, социальности, культуры, духовности, к их совпадению со своей сущностью - к совпадению сущности человека с его существованием. В любом случае у истории есть будущее с тенденцией к вечному прогрессу, в любом случае ее осуществление приобретает вектор линейности, в любом случае это достаточно оптимистический сценарий исторического развития.

Несколько иначе выглядит модель исторического развития с позиций цивилизационной логики истории. В этом случае история предстает как история локальных цивилизаций, их смены в мировой истории, в частности, в качестве цивилизационного лидера мирового исторического процесса. И в том и в другом случае в истории усиливается вектор цикличности, повторяемости, но не самой истории, а ее естественноисторических циклов. Каждая локальная цивилизация когда-то возникает в истории, проходит через свое историческое детство, отрочество, юность - эпоху "бури и натиска", достигает зрелости и расцвета, вступает в полосу старения, исторической деградации и сходит с авансцены мировой истории, не переставая быть фактом истории, перестает быть носителем исторически актуального бытия. Весьма симптоматично, что стадии становления и развития локальной цивилизации в тенденции совпадают с таковыми этногенеза. По Л.Н. Гумилеву, это стадии: пассионарного подъема скрытый и явный период; акматическая фаза; надлом; инерционная фаза; фаза обскурации; мемориальная; гомеостатическая; наконец, вырождения.

И это совпадение неизбежно, так как в случае становления и развития этноса мы имеем дело со становлением и развитием неотъемлемой части локальной цивилизации - ее субъектной базы, этнокультурной общности. А часть не может развиваться иначе, чем целое, и только так, как развивается само целое, в связи и на основе его развития. Тем более что это субъектная часть локальной цивилизации, ее историотворящая часть, превращающая историю в то, что есть формы ее активности в истории. Ведь история, в конечном счете, есть то, что есть ее субъект, она является такой, какой является ее субъектная база. Ее качество определяет качество самой истории. В связи с этим симптоматично и другое: история человечества, как история локальных цивилизаций, чем-то аналогична жизни отдельного человека - шире, бытию всего сущего. Всякое нечто когда-то возникает, проходит все стадии своего развития до своего расцвета и после него, до своей гибели. Все, что существует и, следовательно, когда-то возникло, обречено не только на существование и его неизбежные циклы, но и на прехождение. В бытии начала содержится не только бытие его развития и расцвета, но и бытие его конца.

Следовательно, феномен локальной цивилизации, ни в каком смысле не выбивается из общих законов бытия всего сущего. В своих циклах бытия и развития он лишь воспроизводит общие циклы бытия и развития всего сущего. Но это означает, что у истории, как истории локальных цивилизаций, нет будущего с тенденцией к вечному прогрессу, а скорее с тенденцией к вечному возвращению, к повторению основных, полных, завершенных или нет, но циклов любой другой локальной цивилизации. В итоге это завершается тем, что в цивилизационной логике истории начинает доминировать вектор цикличности с выраженным эсхатологическим сценарием исторического развития. И самое главное, это хорошо ложится на саму историческую реальность.

Во всяком случае, большая часть локальных цивилизаций во всемирной истории либо прекратили свое существование, либо стали цивилизационной основой - культурной и духовной "куколкой" для возникновения новых. И лишь в нескольких случаях - индийская, китайская, японская цивилизации - можно говорить о цивилизационной непрерывности истории, в которой в той или иной мере и форме нашла отражение и формационная непрерывность. Последнее обстоятельство требует особого внимания к логике взаимодействия формационных и цивилизационных начал истории, как лежащей в основе логики развития мирового исторического процесса.

Именно через логику их взаимодействия просматриваются две тенденции в логике развития локальных цивилизаций. Первая - не всякая локальная цивилизация гибнет вместе с гибелью той или иной формации, продолжая существовать в других, более развитых формационных формах своего исторического бытия. Вторая - не всякая локальная цивилизация может и продолжить формационную логику истории, стать цивилизационной основой для исторического освоения новых, более развитых форм формационного бытия и развития. Именно в этом случае она гибнет, а вместе с ней и всякая формационная историческая перспектива. Она может вновь возникнуть на базе новой локальной цивилизации с новой цивилизационной исторической перспективой. Но это уже будет цивилизация с основами новой локальности, по отношению к которой ей предшествующая и исчерпавшая себя выполняет в лучшем случае роль своеобразной цивилизационной и культурной "куколки".

Примером такого взаимодействия цивилизаций могут служить две ветви христианской цивилизации - западная и восточная. Их основные локально-цивилизационные формы и вектор исторического взаимодействия могут быть представлены следующим образом. Древнегреческая ? древнеримская ? западноевропейская цивилизация. Древнегреческая ? византийская ? российская цивилизация. Но в любом случае, как мы видим, в цивилизационной логике истории, по сравнению с формационной, момент прерывности исторического развития представлен самым непосредственным и фундаментальным образом. Он образует основание прерывности самой истории в целом, которая, следовательно, живет прерывностью истории локальных цивилизаций.

Таким образом, первое, что подлежит констатации: локальная цивилизация существует лишь до тех пор, пока в состоянии продолжить формационную логику истории, опираясь на свои собственные цивилизационные основы бытия и развития - генетический код истории. Но в силу каких причин она оказывается не в состоянии продолжать формационный прогресс истории и в этой связи свой собственный прогресс? В чем причина кризиса локальных цивилизаций? Почему их прехождение в истории - выраженная тенденция? Оставим в стороне причины внешнего происхождения: уничтожающие нашествия иных цивилизаций, из-за которых погибли, к примеру, все американские цивилизации; природные катаклизмы самого различного происхождения - землетрясения, наводнения, резкое изменение климата, эпидемии, экологические катастрофы?