Реальная угроза - Олег Авраменко

Последнее слово он произнес со слабой, едва ощутимой вопросительной интонацией, деликатно предоставляя мне выбор – либо сделать вид, что я ничего не заметил и остаться просто капитаном, либо ответить на невысказанный вопрос. Я выбрал последнее:

– Капитан Шнайдер. Александр Шнайдер.

– Очень распространенная фамилия. В переводе с немецкого означает «портной» – так в древности называли людей, которые вручную шили одежду.

– Это вроде нынешних кутюрье, – заметил я для поддержания разговора.

– Вроде, да не совсем. В наше время одежда от кутюрье – роскошь для идиотов. Никто в здравом уме не станет платить за костюм десятки тысяч лир, если почти такой же можно купить всего за сотню-полторы в обычном магазине готового платья или в автоматическом ателье. Ну, разве что бесящиеся от жира богачи, которым некуда девать свои деньги… – Константинидис, как бы невзначай, смахнул невидимую пылинку со своего пиджака, явно ручного пошива, затем взял футляр с диском, проверил целостность пломбы, прежде чем вскрыть его, и вставил диск в считывающее устройство. – Но раньше, еще в далекую доиндустриальную эпоху, всю одежду шили исключительно руками. Поэтому на свете так много Шнайдеров, Тейлоров, Кравцов… Гм. Однако у вас эриданский акцент, что придает вашей фамилии, скажем так, особое звучание. Я, знаете ли, еще с молодости интересуюсь международной политикой.

Говоря это, Константинидис одновременно производил манипуляции с компьютерной консолью. Наконец он получил результаты.

– Так, так… Любопытно. Даже очень… Ах да! – спохватился он. – Вы же ничего не видите. Прошу прощения.

В сей же миг передо мной включился экран, и я увидел цифры – номера счетов, даты открытия, начальные вложения, последующие операции, баланс на текущий момент. Страница сменялась страницей, за счетами в главном банке, последовали его филиалы, затем корреспондентские счета в других банках – как на Вавилоне, так и за его пределами. И наконец, общий итог.

– Поразительно, – прокомментировал Константинидис, внешне сохраняя невозмутимость. – Я всю жизнь занимаюсь этим бизнесом, но меня не перестает удивлять наша банковская система, которая охраняет тайну вкладов не только от посторонних, но даже от высшего руководства самих банков. Оказывается, вы наш самый крупный клиент.

– Вообще-то это деньги моего отца, – сделал я уточнение. – А я лишь его представитель.

– Тем не менее, согласно условиям вкладов, вы имеете полное право распоряжаться ими по своему усмотрению. Признаться, господин Шнайдер, поначалу я грешным делом подумал – хотя это меня не касается, – что вы сын того самого адмирала Шнайдера. Однако все счета открыты через шесть лет после его смерти… Впрочем, к делу. Какие операции вы желаете произвести?

– С этим повременим, – сказал я. – А пока сделайте запрос в планетарный депозитарий.

Председатель правления кивнул:

– Да, я так и думал.

Ответ из депозитария не заставил себя долго ждать. Когда он пришел, Константинидис внимательно изучил полученные сертификаты на владение акциями, затем медленно покачал головой.

– Я давно подозревал, что кто-то пытается прибрать «Аркадию» к рукам, осторожно скупая наши акции. Однако не допускал, что дело дошло уже до контрольного пакета… – Он поднял взгляд и вопросительно посмотрел на меня: – Итак, господин Шнайдер, какие будут ваши распоряжения? То есть, конечно, распоряжения вашего отца.

– Прежде всего, – заверил я, – мы не собираемся вмешиваться в политику банка – ни в кадровую, ни в финансово-кредитную. Нет смысла менять то, что и так работает эффективно. Нам нужно лишь ваше содействие в проведении ряда вполне легальных операций. Но об этом потом. А сейчас продолжим уже начатое. С какими банками у вас имеются соглашения о доверительном представлении клиентов?

– Ну, разумеется, со всеми из Большой Вавилонской Двадцатки. И с целым рядом менее крупных банков.

– Хорошо. Займемся пока Двадцаткой.

– И счета, и депозитарий?

– Да.

Вскоре экран снова заполонили цифры. Счета, счета, счета, за сим последовал итоговый баланс – сумма, ошеломившая даже меня, хоть я и ожидал ее увидеть, а на десерт – сертификаты акций.

Константинидис уже перестал изображать невозмутимость, откинулся на спинку кресла и вытер платком вспотевший лоб.

– Шесть банков… Шесть из Большой Двадцатки! Никогда бы не подумал, что такое возможно. Не сильно ошибусь, если скажу, что вы с вашим отцом – богатейшие люди в человеческой вселенной.

«Интересно, – размышлял я. – За кого он нас принимает? За пиратов? Работорговцев? Или главарей Вегианского наркокартеля?..»

Молчание нарушил зуммер интеркома. Константинидис взял трубку, выслушал сообщение секретаря и (видимо, из вежливости ко мне) ответил по-английски:

– Да, я этого ждал. Передайте господину Сато, что я как раз беседую с клиентом, который его так интересует. Когда освобожусь, немедленно ему перезвоню. Кстати, он не единственный, кто попытается связаться со мной в ближайшие минуты… Совершенно верно, того же ранга… Говорите им то же, что и господину Сато… Да, и еще. От моего имени попросите их пока ничего не предпринимать. Это не конец света. Похоже, мы имеем дело с рассудительными людьми, которые не меньше нас заинтересованы в стабильности финансового рынка… Да, да. Вот так дословно.

Константинидис положил трубку и заметил:

– Вы растревожили пчелиный улей. Это был генеральный директор банковской группы «Мицуи-Вавилон».

– Да, я понял. Полагаю, что представителям всех заинтересованных сторон было бы неплохо собраться вместе и обсудить ситуацию.

– Дельная идея. Это пожелание или распоряжение?

– Пожелание, конечно.

Константинидис впервые усмехнулся.

– Ну да, пожелание клиента и хозяина в одном лице. Это трудно проигнорировать. На когда назначить встречу? Вы лично проведете совещание?

– Что касается времени, то договоритесь на вечер. Не раньше девяти. Если они не согласятся, то завтра на утро.

– Согласятся, будьте уверены. Иначе ночью никто из них глаз не сомкнет. Но позвольте спросить, почему так поздно?

– Потому что на совещании я буду лишь наблюдателем, – объяснил я. – Если честно, то я плохо разбираюсь в финансовых вопросах. Наши интересы будет представлять… э-э… наш главный бухгалтер. Хотя обычно мы называем его министром финансов.

Мой собеседник вполне серьезно кивнул;

– С таким состоянием, как у вас, нужен именно министр финансов. Он прибудет только вечером?

– Да. Сейчас он с помощниками и… ну, еще некоторыми людьми, которые понадобятся нам при заключении сделок, находится на моем корабле.

Я уже прикидывал в уме, как завести разговор о штаб-квартире, но Константинидис меня опередил:

– Думаю, вам понадобится офис.

– Не помешает. На Вавилоне у нас, правда, есть недвижимость, но сейчас мы нуждаемся в прямом и непосредственном доступе к нашим финансовым ресурсам. – А про себя я добавил: «И в надежной защите от любых неприятностей».

Судя по выражению лица Константинидиса, он подумал о том же.

– Это не проблема, господин Шнайдер. Наш банк владеет всем зданием, но мы занимаем лишь первые двадцать шесть этажей, а остальное сдаем разным фирмам. Как и везде, у нас есть свободная площадь – арендная плата высока, но снижать ее для нас убыточно. Я отдам необходимые распоряжения, и к вечеру для вас подготовят два пустующих этажа – двадцать седьмой и двадцать восьмой. Этого достаточно?

– Даже более чем. Хватит и для офиса, и для временных квартир сотрудников.

– Кстати, о квартирах, – заметил председатель правления. – Пентхаус здания состоит из четырех фешенебельных квартир с отдельными лифтами, одна из которых принадлежит мне. Но ни я, ни моя семья там не живет – мы предпочитаем наш загородный дом. Разве что мой младший сын иногда устраивает молодежные вечеринки – но он как-нибудь перебьется, если вы окажете мне честь, поселившись в этой квартире.

Подумав об Элис и Лине, я согласно кивнул:

– С удовольствием, господин Константинидис. Только с одним условием: я буду оплачивать ее аренду за все время моего проживания.

Он слегка ухмыльнулся:

– А деньги достанутся банку, чей контрольный пакет принадлежит вашей семье.

Совещание министра финансов и глав заинтересованных банков продолжалось без малого три часа, и к его концу у меня распухла голова от специфических терминов, которыми финансисты обильно пересыпали свою речь. Я улавливал, да и то с трудом, лишь общий ход обсуждения, а конкретные детали ускользали от моего понимания.

Впрочем, разбираться во всех тонкостях дела от меня, слава богу, не требовалось. Главное было сказано в самом начале разговора – сообщен тот минимум правды, который был необходим для установления взаимного доверия и обеспечения эффективного сотрудничества с представленными на совещании банками. Открывая собрание, министр поставил своих собеседников в известность, что на самом деле все счета и пакеты акций принадлежат некой неназванной планете, до сих пор избегавшей прямого контакта с остальным человечеством, и находятся в распоряжении моего отца постольку, поскольку он является ее верховным правителем – императором, а я, как его сын, выступаю в качестве его полномочного представителя на Вавилоне; цель же нашей нынешней миссии состоит в том, чтобы упорядочить активы планеты в связи с ее выходом на Международную арену и использовать их часть для укрепления обороноспособности наших вооруженных сил.