Практическая психология. Герцог - Ирина Успенская

– Поэтому и боится, – глубокомысленно сообщил Оська и, засунув карту за пазуху, направился к двери. – Знаешь, Алан, мне кажется, что он вас с обгорелым боится по одной и той же причине, – совершенно серьезно произнес шут, исчезая за дверью.

Неженка. Вот еще загадка. Надо о нем у Маи расспросить, похоже, они сдружились. Алан зевнул, убрал рисунки в папку, а папку засунул под подушку и, накрывшись с головой, моментально провалился в сон. Ему снился Неженка, танцующий танец живота на столе в шатре Учителя. А отец Пауль смотрел на него и с укоризной говорил Алану: «Тебе нужно чаще заниматься сексом, иначе ты станешь психически ненормальным». На что Алан возражал, что женщины его не возбуждают, а с мужчинами делать этого он не умеет. Отец Пауль смеялся и обещал научить, а спустя мгновение вместо него в кресле сидела ворожея и укоризненно качала головой: «Нормальные переселенцы кружева и зеркала изобретают, а ты принес в наш мир стриптиз, шалунишка!» А затем из воздуха соткалась Светика, одетая в маленькое платье от кутюр, она строгим голосом напоминала, что он обещал подобрать ей жениха. Ей очень хочется замуж за конта, но если он не согласен, то пусть отдаст ей Сарха Гривастого Волка.

Проснулся конт с головной болью и полным непониманием того, где он находится. Во сне или уже в яви. Он скосил глаза, ожидая увидеть что угодно. Отца Пауля с иллюстрированным изданием Камасутры, Неженку, отплясывающего с матросами «яблочко», или ворожею с большой пластиковой клизмой в руке, догоняющую радостно скачущего по крышам Оську в розовой балетной пачке. Но, к счастью, рядом был только Лис. Он спал, закрыв глаза согнутой рукой и выставив из-под одеяла ногу. Алан улыбнулся, изо всех сил запихнул сентиментальную Викторию поглубже, пока ей не пришло в голову погладить парня по голове. Черт! Сон явно приснился неспроста. Ему действительно не мешало бы как-то разнообразить свою сексуальную жизнь, пока не начал на людей бросаться.

За окном стояли глубокие сумерки, когда в комнату проскользнул Тур с бумагой под мышкой, следом за ним с мягкой улыбкой на тонких выцветших губах вошел мастер Семон. Неженка пропустил вперед Сарха и тихо закрыл дверь. Алан, сидящий за столом, приложил палец к губам.

– Громко не кричите, пусть мой охранник выспится. Я рад вас всех видеть. Сарх, не рычи. Это был его выбор. Ты же знаешь, что я отпущу Иверта в любой момент. И какому бы вождю он ни присягнул, он все равно останется твоим сыном.

– Это позор, когда наследник рода уходит к другому вождю, – яростно прошипел горец. – Как я объясню другим вождям, отчего мой старший сын покинул семью?

– Объяснишь тем, что мальчик вырос и достоин лучшего, чем быть твоей тенью.

– И кем он будет у тебя, Бешеный Кузнечик?

– Старейшиной самого сильного вождя фронтира. Моим советником и заместителем. Командиром отряда. Этого мало?

– В твоем племени всего двадцать три человека! Одни женщины!

– О-о-о, – протянул конт, – ты себе не представляешь, на что способны женщины, особенно если их разозлить. Но ты ошибаешься, Сарх Гривастый Волк. Мое племя в десять раз больше. Я не отделяю горцев от своих людей. И закончим на этом! Ты со мной или против меня?

Горец молчал, только грозно шевелились тонкие ноздри и яростно сжимались кулаки на рукоятях двух кинжалов, заткнутых за широкий алый кушак. Алан сидел за столом, не сводя с игуша спокойного взгляда, и никто не знал, чего ему стоило это спокойствие. Конт был напряжен как натянутая тетива и готовился в любой момент отразить атаку разбушевавшегося Сарха. Кто же в тебе победит – вождь, политик или отец? Победил политик. Волк сел напротив конта Валлида, сложил руки на столе и тихо прошипел:

– Ты отдашь в мое племя женщину, ту, которую выберет мой младший сын Ибог, это скрепит наш союз.

– Если он сможет уговорить девушку, – кивнул конт. – Против воли я никого замуж отдавать не собираюсь.

Они долго сверлили друг друга глазами, пока Сарх не прошептал, наклонившись через стол:

– Не сомневайся, он сумеет. А ты, я вижу, взял на свое ложе рыжего ксена. Некрасивый, твой кульфи намного красивей. – Он кивнул на зардевшегося Неженку. – Если он тебе надоел, то отдай его мне. Женщина для моего сына и кульфи для моих гостей утешат мое сердце и сгладят обиду от ухода Урагана.

Неженка испуганно всхлипнул и спрятался за спину Семона, старик открыл рот, но промолчал. Все смотрели на Алана, но он тоже молчал. Не оттого, что не знал, что ответить, а оттого, что боялся сорваться на крик. Зубы свело от злости. Как он посмел что-то требовать у Алана? Как посмел думать, что Алан отдаст ему Неженку, словно постельную игрушку? Как он вообще посмел такое предположить?

«Успокойся, – отозвалась в глубине сознания Виктория, – он просто хочет тебя уколоть побольнее, а может быть и проверить, готов ли ты жертвовать своими людьми. Не поддавайся на провокации».

Глубокий вдох и медленный выдох, счет до десяти. Алан откинулся на спинку стула, посмотрел на Сарха со снисходительной улыбкой:

– Пустой разговор, вождь. Я слишком жадный, чтобы отдать свое, и слишком злопамятный, чтобы забыть, как меня пытались обобрать… – В голосе конта явно чувствовалась неприкрытая угроза.

Алан вдруг резко осознал, что он говорит правду, что никого из тех, кто рядом с ним, он никому не отдаст. Даже такого, как Неженка, пусть он и кульфи. Черт, неужели это правда? Бедный мальчик. Алан перевел взгляд на испуганного раба и ободряюще ему улыбнулся.

– Зачем он тебе? – никак не успокаивался Сарх, то ли его действительно так заинтересовал художник, то ли он просто хотел уколоть Алана побольнее. – Ты не брал этого кульфи на свое ложе. Я же вижу. Его очень давно никто не брал, он трепещет как молодая козочка от любого жаркого взгляда. Так зачем он тебе? Отдай его, и я забуду свои обиды, вождь Бешеный Кузнечик. Многие вожди будут завидовать мне, когда я предложу гостям такого красивого белого кульфи.

Нет, это уже слишком! Что за день сегодня такой? Все разговоры с каким-то сексуальным подтекстом! Или это организм наконец-то взбунтовался после длительного воздержания и ему в каждом слове видится намек? С этим надо что-то делать, и немедленно!

«Еще бы знать что!» – буркнул внутренний голос.

– Сарх, ты хочешь поругаться? – устало спросил Алан, не сводя с игуша глаз. – Если тебе не нужен наш союз, то что ты здесь делаешь? Иди с миром. Встретимся через день на Совете племен. Но Неженку я не отдам. И никого не отдам. А спать мне с ним или не спать, решу сам, без твоей помощи. Так что прекращай маяться дурью, и давайте наконец приступим к разговору, ради которого я вас позвал! – В конце он не выдержал и припечатал ладонью по столешнице.

– Кир Алан, помощь нужна? – донесся с кровати бодрый голос Лиса.

– Спи. Все нормально, – тихо ответил Алан.

– Что такое «маяться дурью»?

– Лишиться разума. Спи. – Алан тяжело вздохнул. Ну вот, опять сорвался. Действительно стал неуравновешенным, неужели из-за гормонов?

Лис повернулся на бок, натянул на голову подушку Алана и затих, Сарх улыбнулся и кивнул несколько раз подряд. Ну, слава богу, эта пытка дурными разговорами закончилась. Проверял его старый волк, что ли?

– Неженка, карту. – Раб быстро расстелил на столе точную копию карты отца Пауля. При этом от взгляда Алана не ускользнуло, что держаться он старался ближе к мастеру Семону, подальше и от конта, и от горца. – Я хочу построить здесь город. – Алан ткнул пальцем в то место, где сейчас находился Осколок. – Единственная судоходная бухта на побережье, идеально защищенное место и уже есть крепость, которая перекрывает подходы с гор. Что скажете, господа? – весело спросил конт, глядя на ошарашенные лица Семона и Сарха. – «Отсель грозить мы будем шведу…» – непонятно пропел Алан. – Мастер Семон, завтра на рассвете мы с вами и нашим художником все осмотрим на местности, а пока давайте прикинем на карте, как начнем планировать застройку. Тур, записывай!

Глава 7

Забыли люди, кто их создал, перестали славить покровителей.Горды стали и заносчивы, решили, что проживут они без богов.И осерчал Отец-Небо, и послал кару свою.Упал на горы огромный огненный шар, и загорелись горы,закипела вода морская, твари из глубин выпрыгивали на сушу,падали камни и превращались в огненную воду.И сошли горы с места, и столкнулись с морем.И улыбнулся Вадий, радуясь смертям,и зарыдал Ирий, не в силах видеть гибель любимых детей своих.

Уже через рыску Виктория жалела только об одном – что она не засунула в рот кляп и черти дернули ее ляпнуть о строительстве города. Слава Петра Великого покоя не давала? Решила увековечить себя? Ну ты и дура! Где-то в глубине сознания она надеялась, что Семон и Сарх воспримут эту бредовую идею как неосуществимую блажь больного на всю голову Алана Валлида. Однако Сарх с нездоровым для его возраста энтузиазмом одобрил нелепое предложение. Глядя на возбужденного горца, Виктория сравнивала его со сластеной, которому после годовой диеты разрешили единолично съесть торт, украшенный взбитыми сливками. Горец моментально забыл о возникших распрях и, словно малое дите, сумел заразить своим энтузиазмом Семона и Неженку, которому в будущем отводилась роль архитектора. А когда к ним присоединились Кэп и оба капитана, Виктория поняла, что попала. Даже скептические замечания Рэя не охладили пыла этой компании, которая отчего-то решила, что раз конт сказал, значит, так тому и быть, и восприняли его идею как приказ, который не подлежит обсуждению. Они так увлеклись рассматриванием карты, спорами и планированием, что не заметили, как наступила ночь, и просидели бы до утра, если бы не ворожея, которая с присущей ей резкостью разогнала всех по комнатам.