Западный ветер - Токацин

Фрисс не видел его лица под затемнённым экраном.

— Гедимин Кет! Ты не обнаглел применять ликвидаторский сигнал из-за подгоревшей подопытной крысы?! — громко и сердито спросил он.

— Никэс, ты не обнаглел не отвечать на него? — Гедимин скрестил руки на груди. — Ты не обнаглел отказывать сармату в помощи?

— Сармату в помощи я не отказываю, — Никэс медленно отвёл сопло оружия в сторону от пришельцев. — Но о ручных крысах и обезьянах этого сармата закон не говорит ничего. Зачем ты притащил это на станцию? Он указал соплом на Речника. Тот стиснул зубы ещё на словах о подопытной крысе, опасаясь испортить переговоры, но сейчас не выдержал. Оружие висело на перевязи так, что не дотянешься, да и не помогло бы ничем, но сумка была под рукой…

— Я — посланец Астанена, Короля Великой Реки! — громко и чётко сказал Фрисс, поднимая перед собой Верительную Грамоту. Бирюзовый, лазурный и аквамариновый свет брызнул от неё, холодной волной затапливая коридор и бликами скользя по скафандрам сарматов. Четверо за спиной Никэса опустили бластеры, один незаметно отступил за поворот. Никэс очень медленно и неохотно убрал оружие за спину.

— Я пришёл по воле Великой Реки, и я отнёсся с уважением к командиру «Руты» и его сарматам, — продолжил Речник, глядя на Никэса в упор. — Того же Великая Река ждёт в ответ. Сияние полыхнуло с двойной силой. Где-то в отдалении взвыла сирена и тут же замолчала. Сармат откинул шлем, растерянно глядя на пришельца.

— Фриссгейн — второй командир «Идис», — сказал Гедимин, выглядывая кого-то за спинами сарматов. — Говорите с ним так же, как со мной.

Кто-нибудь догадается позвать Крониона Гварзу, или мне самому искать его?

— Хорошо… — выдавил из себя Никэс и сложил руки на груди. — Ладно, Гедимин Кет. Твоя взяла. Всем — вернуться на места! К нам пришёл ликвидатор и его… его спутник. Тоже ликвидатор?

— В своём роде да, — кивнул Фрисс, убирая грамоту в сумку, и откинул шлем. Сияние всё ещё плескалось в коридоре, и стены рябили от бликов, но постепенно холодный свет угасал. Командир «Руты» подозрительно рассматривал пришельца.

— С Восточного Предела?.. Странный цвет кожи. Ты, случайно, не сулис? Не полукровный сармат?

— Успокойся уже, — со вздохом сказал Гедимин.

— Увы, я не в родстве с сарматами, — покачал головой Фрисс. — Я знорк.

— Значит, это тебе нужна помощь? — цепкий холодный взгляд коснулся лица Речника. Из-за поворота вышел сармат с кошачьей головой и ощерил клыки в приветственной улыбке. Он был совершенно лыс, несмотря на сходство с котом, и выглядел от этого жутко вдвойне.

Фрисс улыбнулся в ответ.

— Уран и торий! Ты Кронион Гварза, лучший целитель сарматов? Кронион ещё раз усмехнулся.

— Если ты ещё живой, значит, жить будешь. Ну а я поспособствую.

Гедимин, давно не виделись… Тебе-то ничего не нужно? Сарматы пожали друг другу руки.

— Мне, как я чувствую, предстоит ещё работа, — вздохнул Гедимин, глядя на стену за спиной Никэса. — Помоги сейчас Фриссгейну, а я потом к тебе зайду. Никэс, так до чего вы довели шестой блок? Командир «Руты» вздрогнул и перестал наконец сверлить Фрисса взглядом.

— Ты откуда узнал? Кто успел раззвонить?

— Что там узнавать, когда от края воронки всё видно… А я ещё в прошлый раз тебе говорил… Кронион быстро шёл по лабиринту коридоров, Речник от него не отставал, и вскоре голоса стихли. Эа-сармат снова оскалился.

— Давно не заходили к нам ремотники! Так ты друг Гедимина?

Странно, но вполне в его духе. Проходил когда-нибудь очистку?.. Вещи и одежду Фриссу пришлось оставить сарматам сразу же, ещё до того, как он забрался под струи резко пахнущего красноватого раствора меи. Там он простоял долго — и всё это время спорил с Кронионом. Эа-сармат сначала хотел сжечь всё, особенно сумку и ножны мечей, и перебрал все вещи Речника, проверяя и перепроверяя каждую из них.

— Ну хорошо, знорк, — махнул наконец рукой Кронион, выпуская Речника из-под душа. — Всё, кроме еды, в принципе можно очистить.

Теперь займёмся тобой… На дне глубокой ванны колыхался слой Би-плазмы, но не прозрачной, а ярко-красной, перемешанной с меей и какими-то ещё растворами. Она ползала по телу Фрисса, и Речнику это совсем не нравилось. Он лежал там на спине, закрыв глаза, широкие браслеты опоясали его руки, ноги и туловище. Время от времени кожу под ними неприятно покалывало.

— Ты можешь говорить, — сказал Кронион, заглядывая в ванну и поправляя крышку. — У тебя есть немного времени, пока анализатор раскачивается. Потом ты уснёшь.

— Кронион! — с трудом проговорил Речник и выплюнул Би-плазму. — На станции знают, что надвигается Волна?

— Разумеется, — ответил сармат. — Мы пережили две Волны, и мы найдём, чем подавить третью. Ты что, беспокоишься о нашей станции? Фрисс пропустил насмешку мимо ушей.

— Если вы столь сильны, что Волна для вас не угроза — помогите нам. Очень тяжело противостоять ей, когда из оружия — лишь копья и мечи! А вы владеете Старым Оружием… Одной ракеты хватило бы, чтобы загнать Волну обратно в Хесс! Я говорю от имени Короля Реки, и он щедро заплатил бы за помощь… Сармат издал короткий смешок.

— Передать вам, зноркам, наши ракеты? Чтобы вы обратили их против нас или устроили второе Применение? Правду говорил Гедимин, твой мозг выжжен дотла…

— Мы не собираемся воевать с вами! — крикнул Фрисс, выныривая из вязкой дремоты. — Мы только хотим остановить Волну!

— Расскажи это в Ураниуме. Может, поверят, — бросил Кронион. — У нас хорошая память. Тех, кто посмеет передать зноркам оружие, Ураниум разбомбит до основания. Уничтожит всю станцию предателей и устроит на её месте наземное хранилище. Кто будет рисковать из-за знорков?! Речник успел только изумиться жестокости сарматских законов. Сон поглотил его, и он не слышал уже, как захлопнулась крышка, и не чувствовал, как полностью погрузился в шевелящуюся Би-плазму. Ему снились летающие корабли Тлаканты, взрывы и сверкающие лучи, бесконечные сражения людей и сарматов и обугленная земля… Очнулся он от знакомых звуков — хруста, шипения и тихого треска.

Пахло горелым фрилом, меей и ещё какими-то растворами. Фрисс лежал на столе посреди незнакомой комнаты, одежды на нём не было, Би-плазмы тоже. Гедимин, хмурый и злой, сидел у стола и сооружал что-то непонятное из проводов, листов фрила и обсидиановых линз. На его броне появились новые царапины и капли застывшего расплава, на руке не хватало изрядного куска фриловой пластины — её как ножом срезало.

— Живой? — спросил сармат, оглянувшись на Фрисса. — Я рад. Речник усмехнулся и спрыгнул со стола. Все его вещи лежали неподалёку, и он беглым взглядом пересчитал их, пока влезал в броню.