Обмен разумов - Роберт Шекли

— Нет, почему же. Это вполне компетентное учреждение, — сказал Мишкин. — Но ведь печать может быть фальшивой.

— Типичный образец параноидального мышления, — пробурчал робот. — Сперва ты, вопреки здравому смыслу, объявляешь вывеску шуткой или ложью (что в данном случае одно и то же). Потом, выяснив источник этой «шутки», ты начинаешь думать, что она может оказаться подделкой. Ты полагаешь, мне удастся доказать тебе подлинность и искренность изготовителей вывески? Мне кажется, что ты, вопреки принципу «бритвы Оккама», будешь продолжать утверждать, что изготовители либо воображаемы, либо нечестны, а замок вполне реален.

— Просто это довольно необычно — погулять по замку, который считают воображаемым, — сказал Мишкин.

— Не вижу ничего необычного, — возразил робот. — Во время последней проверки действия статута о соответствии рекламы действительности десять богов, четыре крупные религии и тысяча восемьсот двенадцать культов были признаны воображаемыми, согласно закону.

Глава 17

Сопровождаемые ризничим, веселым белобородым старичком на деревянной ноге, Мишкин и робот осмотрели Воображаемый Замок. Они прошли по душным коридорам и коридорам, по которым гуляли сквозняки, мимо потускневших доспехов и выцветших, измятых гобеленов, на которых в довольно двусмысленных позах были изображены девственницы и единороги. Они осмотрели подземную темницу, где воображаемые пленники делали вид, что страдают от поддельных дыб, эрзац-щипцов и фальшивых тисков, управляемых сутулыми палачами, чьи банальные очки в роговой оправе лишали их малейшего правдоподобия. (Пастеризованная кровь, правда, была настоящей, но все равно выглядела неубедительно.) Они прошли через арсенал, где курносые девицы печатали в трех экземплярах запросы на последние модели мечей Святого Грааля и топоров Большого Варвара.

Они прогулялись по крепостной стене и увидели чаны с ненасыщенным раствором масла «Смит и Вессон», которое годится как для низкотемпературной смазки, так и для высокотемпературного кипения. Они заглянули в часовню, где рыжий священник (по виду — сущий мальчишка) шутил на санскрите с паствой, состоявшей из десяти перуанцев, шахтеров с оловянного рудника, а Иуда, распятый по ложному обвинению церковников, непонимающе смотрел вниз с символистского креста, сделанного из редких пород деревьев, выбранных за возвышенную чувствительность их текстуры.

Под конец они пришли в большой банкетный зал. Посреди зала располагался стол, ломившийся от пареных цыплят, кружек с Лимонадным Джо, пирожков с котятами, устриц на половинках раковин и двухдюймовых ломтиков ростбифа, пригоревшего снаружи и сырого изнутри. Там стояли блюда с мягким сливочным мороженым и подносы с пиццей, по-неаполитански и по-сицилийски, с превосходным сыром, колбасой, анчоусами, грибами и каперсами[22]. Там были герои в собственном соку и неудачники, запеченные в фольге, были сложные, многослойные бутерброды с ветчиной, вареным языком, солониной, отбивной из печенки, сливочным сыром, луком, салатом из шинкованной капусты, картофельным салатом, укропом и наполовину прокисшими пикулями[23]. Там возвышались огромные супницы с черепаховым супом и с куриным супом с лапшой. Там красовались котелки с омарами по-кантонски и блюда с грудами копченых ребрышек, и картонные лоточки с уткой, фаршированной грецкими орехами. Там лежали жареные индюшки под клюквенным соусом, чизбургеры, креветки под черным фасолевым соусом и многое другое.

— А что со мной случится, если я что-нибудь из этого съем? — спросил Мишкин.

— Ничего, — ответил ризничий. — Воображаемая пища не может вас насытить, но и отравиться ею нельзя.

— А есть ли у нее какой-нибудь ментальный эффект? — спросил Мишкин, пробуя пирожок с котенком.

— Она не может не иметь ментального эффекта, — назидательно сказал ризничий, — поскольку воображаемая пища — это, буквально выражаясь, пища для воображения. Точный эффект будет варьироваться в зависимости от уровня интеллекта и извращенности участника. Например, для невежд и простаков воображаемая пища вполне питательна. То есть, конечно, псевдопитательна, но нервная система не в состоянии провести различия между событиями реальными и воображаемыми. Бывали такие идиоты, которые ухитрялись прожить многие годы на этой нематериальной фигне, чем еще раз продемонстрировали влияние веры на человеческий организм.

— А что, на вкус неплохо, — сказал Мишкин, отломив крылышко индюшки и обмакнув его в клюквенный соус.

— Естественно, — подтвердил ризничий. — Воображаемая пища всегда имеет превосходный вкус.

Мишкин ел и ел и был чрезвычайно доволен собой. Потом, накушавшись, он подошел к диванчику и улегся отдохнуть. Мягкая невещественность диванчика быстро убаюкала его.

Ризничий повернулся к роботу и сообщил:

— А вот теперь с этим энтузиастом действительно начнет происходить всякое дерьмо.

— Почему? — спросил робот.

— Потому что, достигнув воображаемого насыщения, этот молодой человек погрузился в воображаемый сон.

— А это плохо? — поинтересовался робот.

— Это сбивает с толку и приводит в замешательство.

— Возможно, я должен разбудить его, — задумчиво сказал робот.

— Конечно, должны. Но почему бы нам для начала не врубить телик и не настроиться на его сны?

— А что, это возможно?

— Будьте уверены, — сказал ризничий. Он прошел в другой конец комнаты и включил телевизор.

— Его здесь раньше не было! — возмутился робот.

— Одним из достоинств воображаемого замка является то, — сообщил ризничий, — что вы можете получить все, что захотите, когда угодно и безо всяких скучных объяснений, которые всегда несколько разочаровывают.

— А почему вы не настроите экран?

— Он настроен, — сказал ризничий. — Сейчас пойдут титры.

На экране появилась надпись:

«Роберт Шекли Энтерпрайзес» представляет:

«ВООБРАЖАЕМЫЙ СОН МИШКИНА», бахвальство в жанре новой меннипеи.

Произведено в студии «Энергичная жестянка», Ибица.

— Что все это значит? — поинтересовался робот.

— Просто обычная чушь, — сказал ризничий. — Отсюда начинается сон.

Глава 18

Мишкин прогуливался и размышлял о природе реальности, когда его окликнул чей-то голос.

— Привет!

Мишкин непроизвольно вздрогнул и оглянулся, но никого не увидел. Он находился на плоской равнине, и в радиусе пяти миль не было ни одного предмета выше одного фута, за которым можно было бы спрятаться.