Наваждение - Джессика Марч

Но в этот раз окурок Блейк вызвал небольшой пожар в корзине для мусора, и Хелен решила с этим разобраться. Поскольку причиной огня был окурок, наказали их обеих, отстранив на неделю от занятий. Потом Ники пошла к Хелен, чтобы выразить свое возмущение, почему ее наказали так же, как и Блейк, она же ведь не курила.

— Для Блейк это не так важно, — заявила Ники, — но у меня до этого была прекрасная характеристика, а это может помешать мне поступить в лучший колледж…

Но Хелен была неумолима.

— Прости, Ники, я не могу отменить наказание. Ты была там вместе с Блейк, ты позволила ей курить. Может быть, ты и меньше виновна, чем она, но ты должна нести большую ответственность. Блейк находится во власти привычки, потому ее воля ослаблена. Но ведь ты могла остановить ее — и должна была сделать это. О господи, ну как ты можешь говорить о том, чтобы стать врачом, и позволять подруге разрушать свое здоровье!

Ники вышла от нее разгневанная и обиженная. Она любила Хелен — и надеялась, что та тоже ее любит, поэтому она не могла понять, как Хелен может так жестоко поступить с ней, сделать что-то такое, что хоть в чем-то может помешать исполнению ее мечты. Она знала, что Хелен всегда была неумолима, когда дело касалось сигарет; здесь, вероятно, играл роль и личный момент, поскольку эта привычка явилась причиной смерти ее мужа. Но ведь можно иногда и нарушить правила, Хелен сама так говорила.

Рассердившись на Хелен, Ники решила, что напрасно надеялась, что та будет к ней относиться как-то по особенному — ведь по-настоящему прощать все на свете может только мама. А Хелен не была ее матерью. Ее единственной матерью была Элл, которую убили.

Огорченная, решив, что доверилась не тому человеку, Ники неожиданно решила забыть об осторожности. Она предпримет шаги к тому, чтобы дело было возобновлено. Убийца должен понести наказание. Даже если это был X. Д., и он перестанет содержать ее, что из того? В данный момент ей было безразлично, станет она врачом или нет.

Всю неделю, в течение которой ее отстранили от занятий, она посвятила тому, что пыталась вспомнить ту ночь, когда была убита Элл, старалась все расставить по местам, чтобы можно было представить письменное показание по этому вопросу. Поскольку в своем заявлении с просьбой о пересмотре дела она намекала на то, что полиция Виллоу Кросс могла быть как-то причастна к сокрытию фактов и доказательств, она решила отправить свое послание в администрацию штата Северная Каролина.

Она уже все приготовила к отправке, конверт был подписан и запечатан, но вдруг заколебалась. В таком виде письмо пролежало у нее на туалетном столике целую неделю.

Наконец в субботу утром уже в самом конце января она сунула конверт в карман куртки и пошла на улицу, чтобы бросить его в ящик.

Хелен догнала Ники, когда та была уже в дверях. Она так точно рассчитала время, что было ясно: Хелен следила за ней.

— Ники, — тихо сказала она, — пройди, пожалуйста, со мной в кабинет.

Ники пошла за ней с бьющимся сердцем. Опять Уэзерби. Наверное, он каким-то образом узнал о том, что она замыслила. Но как? Значит, кто-то шпионил за ней и кто-то видел исписанные ею листки в ее столе?..

Когда они вошли в кабинет, там никого не было. Ники вопросительно взглянула на Хелен, которая кивнула в сторону журнального столика, стоящего у дивана. Там лежали несколько местных газет, а также «Нью-Йорк Тайме». Ники шил.» «Таймс». В левом нижнем углу был портрет X. Д. Хайленда, рядом с ним описание его жизненного пути, а внизу подпись.:

«Табачный король скончался в возрасте 69 лет».

Ники бросила газету на стол. Она не имела ни малейшего желания читать о подробностях его жизни. Она лишь чувствовала, что его смерть помешала ей сделать так, чтобы совершить возмездие. Но Ники восприняла известие спокойно, не испытывая ни страдания, ни шока, ни даже особого удивления. Ей казалось, что это даже справедливо, после того как при жизни он лишил ее того, что она могла бы иметь.

— С тобой все в порядке? — спросила Хелен. После того случая отношения у них стали весьма прохладными.

— Да. А вы еще ничего не получали от мистера Уэзерби?

— Нет.

— Мне нужно знать, могу ли я продолжать мою учебу здесь…

— Ники, тебе не надо об этом беспокоиться. Что бы ни случилось, я сделаю все, чтобы ты могла спокойно жить и учиться.

Ники отвернулась, чувствуя, как ей стыдно за свою дурацкую обиду на Хелен. Ведь не было же на свете никого другого, на кого она могла с такой уверенностью положиться.

— Подождите, — сказала она, не поднимая глаз.

Затем она почувствовала, как руки Хелен легли на ее плечи.

— Давай забудем об этом, — сказала она. — Теперь нам надо думать о твоем будущем.

Ники тоже обняла ее, обрадовавшись тому, что они снова вместе. Затем сказала:

— Возможно, вы и сможете платить за меня здесь, Хелен… Но потом… это же все стоит так дорого…

— Ничего, справимся. Может быть, Лаци и другие смогут помочь.

За время всех каникул и праздников друзья Хелен стали для Ники чем-то вроде близких родственников. Однако даже на самых близких бедных родственников, подумала Ники, нельзя взваливать то, на что они никак не рассчитывают. Постоянные расходы, связанные с обучением в колледже, а затем в медицинском институте — это будет уже чересчур.

Ники ничего не сказала, однако в душе была благодарна Хелен за поддержку и доброту, независимо от того, сможет ли она воспользоваться ее предложением.

Наконец через три недели от Стерлинга Уэзерби пришло письмо, написанное на бланке юридической конторы в Виллоу Кросс. Он обращался к ней «дорогая мисс Сандеман», как, впрочем, и всегда в своих письмах, после чего шли несколько кратких, но совершенно ясных фраз:

«Ты, несомненно, будете рады узнать, что сделаны распоряжения о том, что вы можете продолжать свое образование при финансовой поддержке компании „Хайленд Тобакко“.

С наилучшими пожеланиями».

И больше ничего — никаких подробностей с указанием размеров и сроков этой «финансовой поддержки». Однако Ники не стала связываться с Уэзерби, чтобы узнать у него все подробнее. Она получила от него ту информацию, которая в данный момент волновала ее больше всего. Вопрос о вине X. Д. в смерти ее матери так и остался без ответа. Даже если он и заслуживал наказания, то уже никогда не сможет понести его. Но этот человек, в сущности, совершенно ей чужой, который был ее отцом, все же в течение определенного времени оказывал ей материальную поддержку.

Спустя некоторое время от Уэзерби пришло еще одно письмо, в котором он извещал Ники, что, будучи известным своей щедростью и великодушием, X. Д. Хайленд сделал распоряжения относительно того, что единственная наследница Элл Сандеман получает в свое распоряжение ее дом с земельным участком и все принадлежавшее ей имущество. Поскольку в данное время Ники не может пользоваться своим домом и прочей собственностью, он сдан в долгосрочную аренду. Деньги, полученные за аренду дома, пойдут на оплату обучения Ники — в этом и состояла суть завещания X. Д.