Добыча - Дэниел Ергин

Успешное внедрение термического крекинга поставило «Стандард оф Индиана» перед дилеммой. Разгорелась горячая дискуссия, лицензировать ли его патенты или нет. По мнению некоторых, владение подобной лицензией просто усилило бы конкурентов. Но в 1914 году «Стандард оф Индиана» все же начала выдачу лицензий на этот метод компаниям, находившимся вне ее рынков сбыта, исходя из того, что полученные поступления все равно будут «к общей выгоде». Выгода оказалась значительной, потому что между 1914 и 1919 годами лицензионные пошлины поступали от четырнадцати компаний. «Индиана» лицензировала метод на одних и тех же условиях для всех компаний. Но одна из компаний — «Стандард ойл оф Нью-Джерси» — пыталась добиться для себя лучших условий. Бывшая материнская компания считала, что достойна более лакомого куска и попыталась вынудить «Индиану» на это. Однако «Стандард оф Индиана» и пальцем не пошевелила. Наконец, в 1915 году «Джерси» капитулировала и получила лицензию на условиях «Индианы». И даже много лет спустя самым неприятным делом для президента «Джерси Стандард» было выписывание чеков на огромные роялти — на счет «Стандард оф Индиана»12.тал его наследников — частей прежней «Стандард» превышал вскоре уже капитал целого. В течение года после распада «Стандард ойл» акционерный капитал вновь возникших компаний в большинстве случаев удвоился, что же касается «Индианы», то он даже утроился. Никто не получил в результате этой перемены столько, сколько человек, владевший четвертью всех акций, то есть Джон Д. Рокфеллер. После распада, вследствие увеличения цены различных акций, его личный капитал увеличился до 900 миллионов долларов (что эквивалентно 9 миллиардам долларов в настоящее время).

В 1912 году Теодор Рузвельт, четыре года назад покинувший Белый дом, предпринял очередную попытку вновь его занять, и вновь его целью стала «Стандард ойл». «Стоимость акций выросла более, чем на сто процентов, поэтому г-н Рокфеллер и его компаньоны фактически удвоили свои капиталы, — гремел он в ходе избирательной кампании. — Не удивительно, что теперь молитва Уолл-Стрита такова: „О, милосердное провидение, даруй нам еще один роспуск“».

На рубеже столетий в нефтяной индустрии быстро настала новая эра. Получилось так, что по времени совпало несколько событий: быстрый рост парка автомобилей; открытие новых нефтяных месторождений в Техасе, Оклахоме, Калифорнии и Канзасе, появление новых конкурентов, и прогресс технологии нефтепереработки. К этому, конечно же, необходимо добавить далеко идущие последствия роспуска «Стандард ойл» и последовавшую за этим реструктуризацию всей отрасли.

Непосредственно перед разделом, один из советников Джона Д. Рокфеллера высказал мнение, что Рокфеллеру нужно продать некоторые из принадлежавших ему акций «Стандард ойл», потому что их цена на этот момент была самой высокой и могла упасть после развала. Рокфеллер отказался — ему было виднее. Акции компаний-наследниц распределялись среди акционеров «Стандард ойл оф Нью-Джерси» пропорционально. Но если дракон был расчленен, то акционерный капитал был в одних руках.

ГЛАВА 6. Нефтяные войны: возвышение «Ройял Датч» и закат имперской России

Осенью 1896 года в Сингапуре, по пути из Британии в Кутей, никому не известный, забытый Богом уголок в джунглях на восточном берегу острова Борнео, остановился один моложавый человек, имевший за плечами большой опыт работы на Дальнем Востоке и заслуженную репутацию среди тех, кто занимался нефтяным бизнесом. О его путешествии очень скоро стало известно, и агент «Стандард ойл» в Сингапуре столь же быстро отправил сообщение в Нью-Йорк: «Некий г-н Абрахамс, по слухам, племянник М. Сэмюеля, представитель… синдиката Сэмюеля, прибыл из Лондона и немедленно отправился в Кутей, где, по слухам, люди Сэмюеля приобрели большие нефтяные концессии. Так как г-н Абрахамс является именно тем человеком, который начал строительство нефтяных резервуаров по русскому образцу в Сингапуре и Пенанге и установил в обоих городах необходимое оборудование, то его визит в Кутей должен что-то означать». Так оно и было. Потому что Марк Абрахамс был послан своими дядьями организовать разработку нефтяной концессии, в которой концерн Сэмюеля чрезвычайно нуждался для сохранения своего положения, а возможно, и для обеспечения самого существования компании.

В этом предприятии Маркус Сэмюель руководствовался императивом нефтяного бизнеса. Те, кто был с ним связан, всегда находились в поисках определенного равновесия. Инвестиции в одном секторе бизнеса влекут за собой новые инвестиции в другой сектор, в целях обеспечения безопасности уже инвестированных средств. Те, кто добывают нефть, должны обеспечить рынки сбыта, чтобы их нефть имела цену. Маркус Сэмюель сказал однажды: «Добыча нефти сама по себе почти ничего не стоит и ничего не приносит. Необходимы рынки сбыта». Тем же, кто занят переработкой нефти, необходимы не только рынки сбыта, но и предложение — неиспользуемый нефтеперерабатывающий завод представляет собой лишь склад металлолома и ржавеющих труб. А тем, кто занимается сбытом, необходима нефть, в противном случае они будут иметь лишь убытки. Степень остроты данных требований может быть различной, но сам императив, на котором базируется работа данного сектора экономики, остается неизменным. К концу девяностых годов Маркус Сэмюель, вложивший значительные средства в танкеры и нефтехранилища, совершенно определенно нуждался в надежных поставках нефти. Положение его как торговца, купца было уязвимым. Контракт на принадлежавшую Ротшильдам русскую нефть истекал в октябре 1900 года. Могли он надеяться на его продление? Его отношения с Ротшильдами были в лучшем случае неустойчивыми, и семейство знаменитых банкиров могло всегда отвернуться от него и заключить сделку со «Стандард ойл». Кроме того, зависеть лишь от русской нефти было слишком опасно. Сэмюель жаловался, что произвольные изменения железнодорожных тарифов создавали постоянную неразбериху в экономике, что превращало торговлю русской нефтью в очень скудный источник доходов и «ставило занятых торговлей российской нефтью в очень невыгодное положение по сравнению с могущественными американскими конкурентами». Были и другие опасности: рост объемов нефти, добывавшейся в Нидерландской Ост-Индии и перевозившейся по более коротким маршрутам и с меньшими тарифными ставками, угрожал его конкурентоспособности на Дальнем Востоке: «Стандард ойл» могла в любой момент мобилизовать свои ресурсы и начать против «Шелл» полномасштабную войну на уничтожение. Естественно, Сэмюель понимал, что ему нужна своя нефтедобыча, своя сырая нефть для защиты рынков сбыта и инвестиций, а фактически — для обеспечения выживания своего предприятия. По словам его биографа, «он едва не сошел с ума в поисках нефти».

В 1895 году усилиями одного престарелого голландца, горного инженера — энтузиаста своего дела, который провел почти всю свою сознательную жизнь в джунглях Ост-Индии, Сэмюель смог приобрести права на концессию в районе Кутей на востоке острова Борнео. Концессия включала в себя более чем пятьдесят миль побережья и джунгли в глубине острова. Именно сюда, на этот заброшенный, безлюдный участок суши и был в качестве представителя фирмы направлен Марк Абрахамс. У Абрахамса совершенно не было опыта проведения буровых работ и переработки нефти — у него был опыт организации строительства нефтехранилищ на Дальнем Востоке, но это едва ли помогло бы ему в том новом и гораздо более трудном предприятии, к выполнению которого он сейчас приступал.

То, что опыта и знаний Абрахамса было явно недостаточно, являлось отражением такого же несоответствия у самого Маркуса Сэмюеля. Способ, с помощью которого он вел свое дело, характеризовала антипатией к организации, систематическому анализу и планированию, а также отсутствием крепкой администрации и компетентных сотрудников, что, естественно, еще больше затрудняло работу в джунглях Борнео. Суда всегда приходили не по расписанию, на оборудование, которое они привозили, отсутствовали даже декларации судового груза, да и само оборудование нередко было не тем, которое заказывали. Грузы сваливались на берегу, и рабочие были вынуждены бросать всю остальную работу, чтобы собрать, как-то разложить груз и разобраться в том, что же все-таки было им сброшено. Заканчивалось все тем, что различное оборудование оставалось лежать и ржаветь прямо в траве.

Но, помимо бессистемного характера руководства из Лондона, и сама работа оказалась чрезвычайно тяжелой. Остров Борнео был гораздо более изолированот окружающего мира, чем даже Суматра — ближайший склад, откуда можно было получить какое-либо оборудование или иные запасы, находился в Сингапуре, на расстоянии тысячи миль. Единственная связь с Сингапуром осуществлялась через случайные корабли, которые могли заходить на остров с интервалом в одну-две недели. Группы рабочих, изолированные друг от друга на различных участках концессии, были вынуждены вести постоянную войну с джунглями. Им с огромным трудом удалось расчистить в джунглях дорогу длиной в четыре мили к месту, именовавшемуся Черное Пятно, где находился выход нефти на поверхность, но эта дорога снова заросла уже через несколько недель. В отношении рабочей силы приходилось полностью зависеть от завозившихся из Китая кули; местные жители — охотники за головами, не очень-то стремились к постоянной работе. Различные болезни, в том числе лихорадка, были постоянным бичом всех, кто работал на участках. Частенько, когда Абрахаме садился ночью писать отчет домой, он сам находился в полубреду. Смертность среди всех сотрудников — китайцев, европейцев-менеджеров и канадцев-буровиков — была высокой. Некоторые умирали еще на корабле, до прибытия на остров. Любое дерево, из которого они пытались построить что-либо, будь то дом, мост или пирс, вскоре сгнивало. Постоянным спутником был «горячий, парящий, гнилой тропический дождь».