Молитва любви - Тамара Лей

Дрожа от слишком долго сдерживаемого гнева, Грей гордо подняла голову и в упор посмотрела на Гильберта.

– Неужели с тех пор, как мы виделись в последний раз, ты забыл, какая я коварная обманщица? – прошипела она сквозь зубы. – Если бы я подтвердила, что ты отец ребенка, ты заявил бы, что это неправда, – она наклонилась вперед и окинула его долгим взглядом. – Будь осторожен. Если легко верить в противоположное тому, что слышишь, то этим могут воспользоваться те, кто хочет обмануть.

Гильберт молча обдумывал ее слова, пытаясь уловить волну смятения, исходившую от нее. Да, он заметил эту вспышку ярости, обнаружил крохотные острые коготки, но это так походило на его собственный гнев, полный горечи. Было странно видеть свое отражение в этой молодой женщине.

Вымученная улыбка скользнула по губам Грей.

– Подумайте об этом, милорд. Может быть, в мои намерения как раз входит заставить вас принять на себя ответственность за этого ребенка, отрицая, что он ваш, – она пренебрежительно пожала плечами. – А может быть, я говорю правду.

Глаза Гильберта сузились.

– Я отказываюсь играть с тобой в эти словесные игры, Грей…

– Грей, – она ухватилась за редкую возможность прервать его, как часто делал он в беседе с нею. – Такая фамильярность, милорд?

Внезапно он притянул ее к себе, несмотря на сопротивление, смело запустил руку под плащ и положил ладонь на живот девушки.

Она замерла при этом неожиданно нежном прикосновении и перестала дышать, когда длинные пальцы начали скользить по ее животу. Грей закрыла глаза, внезапно осознав, что кончики пальцев вызывали ощущения, которые она считала давно сгинувшими. Как мог этот мужчина, которого она, как ей казалось, ненавидела, пробуждать в душе такие чувства?

– А теперь скажи мне еще раз, что это не мой ребенок, – произнес Гильберт.

Вырвавшись из безнадежных блужданий своих мыслей, Грей гордо вскинула голову:

– Вы поверите словам обманщицы? Ладонь Гильберта все еще лежала на ее животе, лицо склонилось к ее лицу.

– Только если ты подтвердишь то, в чем я уже уверен.

Он хочет сказать, что она должна подтвердить его отцовство? Грей всмотрелась в лицо барона Бальмейна, скользнув взглядом по чертам, которые прежде были скрыты от нее. Сначала внимание привлек рот, оказавшийся более широким, чем ей казалось раньше. Потом она перевела взгляд выше, чуть в сторону, где обнаружила ямочку на щеке. Наверное, она видна еще лучше, когда он улыбается, решила Грей. А по гладкости кожи можно было сделать вывод, что Гильберт недавно побрился.

Не сумев сдержать порыв, она подняла руку и коснулась его щеки. Мускулы сразу напряглись под ее ладонью, напомнив о том, что многие сочли бы этот жест неподобающим. Грей быстро опустила руку и, найдя под плащом ладонь Гильберта, сомкнула пальцы на его запястье. К ее удивлению, Гильберт не стал сопротивляться, когда она сняла его ладонь со своего живота.

– Это мой ребенок, Гильберт Бальмейн, – твердо заявила Грей.

Глаза Гильберта сузились. Не такого подтверждения он ждал.

– А кто же его отец? – продолжал настаивать он. В душе его словно сжалась тугая пружина, когда он ждал признания, которого еще не получил, но был намерен вырвать во что бы то ни стало.

Грей не затрепетала под его гневным взором.

– Не имеет значения, кто заронил семя, из которого теперь растет мое дитя. Вы бы лучше…

– Ты вернешься в Медланд со мной. Мы уедем сегодня же.

Грей покачала головой:

– Нет, я удовольствовалась своей участью и больше не…

Не успела она закончить свою мысль, как Гильберт подхватил ее на руки и понес из сада.

Грей была достаточно благоразумна, чтобы не сопротивляться. И все-таки повысила голос, негодуя на такое бесчинство:

– Знаешь ли ты, какой грех совершаешь, забирая меня отсюда против моей воли? Это мое убежище, и ты рискуешь навлечь на себя гнев церкви и самого короля Генриха.

Ах да, король… Гильберт заколебался, предвидя недовольство короля. Но сейчас он был захвачен желанием сохранить для себя Грей и своего ребенка, поэтому не стал задумываться о последствиях своего поступка. Не удостоив Грей взглядом, он двинулся из сада и ступил на дорожку, которая вела во двор. Хромота его усилилась, когда он ускорил шаг, торопясь покинуть аббатство.

– Нет, Гильберт, не делай этого, – еще громче возмутилась Грей. – Бог покарает тебя десятикратно за это прегрешение.

– Бог! – повторил Гильберт, не сводя глаз с тропинки. – Предоставь Ему творить свои злые дела, – пробормотал рыцарь. – Я выстрадал все, что он послал на мою долю. И выдержу все, что пошлет.

– Хоть ты и отрицаешь Его, – сказала Грей, кладя руку Гильберту на грудь, – ты ведь не безбожник, Гильберт. А теперь отпусти меня, пока твой поступок не причинил вреда.

На краю двора он остановился и посмотрел на Грей:

– Долгие месяцы я страстно желал обнимать тебя в моей постели, мечтал обладать тобой, как в ту первую ночь. Ты кара и мучение, ниспосланное моей душе свыше, Грей Чарвик, но я не могу изгнать тебя из своего сердца, сколько бы ни напоминал себе о твоем обмане. Но не перестаю пытаться.

Это объяснение потрясло Грей, она не могла найти слов, чтобы ответить.

– Ты моя, Грей, – уверял Гильберт, – и ребенок, которого ты носишь, принадлежит мне. А теперь, пойдешь ли ты со мной добровольно или мне придется снова вызвать на свою голову Божий гнев?

Заявляя о своих правах на нее и на ребенка, Гильберт вселил искру надежды в сердце Грей. Но о чем он говорит? Грей попыталась найти ответ, пытливо заглянув в его лицо. О том, что не оставит ее, как, она предполагала, он может сделать, как только она произведет на свет наследника? Смеет ли она надеяться? Не будет ли его предложение временной мерой?

– Если я поеду с тобой, – отважилась спросить Грей, – ты женишься на мне, чтобы ребенок был законным?

Гильберт ответил без колебаний:

– Нет, Грей. Хотя я предложу тебе и ребенку мою заботу и защиту, но жениться на тебе не смогу.

Словно смертный мрак окутал Грей.

– Значит, у тебя уже есть жена?

– Нет, – ответил он, – и это не значит, что я когда-либо захочу ее иметь. У меня будет наследник от тебя… и этого мне достаточно.

Надежды рухнули. Забыв об осторожности, она уперлась руками Гильберту в грудь, яростно брыкаясь.

– Отпусти меня, неверный, – потребовала Грей голосом, звеневшим от слез. – Я не стану твоей любовницей ради твоих утех. Найди еще кого-нибудь, чтобы она принесла тебе ребенка, а меня оставь в покое.

Крепче прижав ее к груди, Гильберт сошел с тропинки и оказался на пустом дворе.

Хотя у Грей уже не было сил вырываться, она не перестала кричать. В ответ на крики появилась настоятельница, решительно преградившая Гильберту путь.