Цена империи. На начинающего Бог - Влад Тарханов

что британский торговый корабль застрял в нейтральных водах, а русские ледоколы помочь отказались. Вот это было шито белыми нитками, и настолько, что я не был уверен, придет ли означенный корабль вообще, а ежели и придет, то сможем ли мы провести запланированную акцию устрашения. Пока что мы «демонстрировали флаг», но сия акция была, по сути своей, бесполезной тратой угля. Чтобы она возымела какое-то моральное воздействие на противника, мы либо должны разнести их морскую крепость в клочья, либо пройти в ее видимости, так, чтобы наши пушки царапали бойницы их бастионов!

Первым мы увидели ледокол, но это был корабль русских и шел он со стороны Кронштадта, пробивая путь к кромке льда, за ним семенили три маленьких судна, судя по всему, канонерские лодки. Как только корабли русских вышли к более-менее чистой воде, как они разделились, а один из них подлетел на минимальное расстояние и сообщил, что тут проводятся ранее запланированные маневры Балтийского флота Российской империи. И движение кораблей Ее Величества ведет к опасности. Это было передано флагами и продублировано в громкоговоритель на неплохом английском языке. Приятно осознавать, что пока в аристократических салонах французский язык превалирует, на море хозяином положения уже стал язык моей прекрасной и могучей родины!

Я перенес свой флаг на «Монарх», хотя сюда шел на «Тандерере». Но «Монарх» оказался ближе всего к Кронштадту, потому что был головным в четверке кораблей, которые прибыли чуть-чуть раньше пары «Тандерер» — «Девастейшн». За то время, что мы пробыли на виду батарей Кронштадта, я времени не терял, обследуя четырех ветеранов броненосного флота, в том числе «Монарха», которого можно смело причислить к пионерам этого класса боевых кораблей. Увы, с большей долей уверенности утверждаю, что этот не слишком-то и дальний поход для «Монарха» будет последним. Вот для службы у берегов Британии, охраны судоходства в Канале и для обучения экипажей новых броненосцев он еще сгодится. Но и не более того. Не смотря на постоянные ремонты, изношенность машин и общее состояние корабля было весьма далеким от минимально необходимого. По утвержденному в Адмиралтействе плану, мы могли нанести вред базе флота русских, в случае обстрелов с их стороны, при этом основная ударная сила эскадры — два новейших броненосца с самой эффективной артиллерией должны были разбить батареи крепости, а остальные корабли — уже разносить ее в клочья, не опасаясь ответного огня с берега. Перейдя на «Монарх», я еще раз убедился, что для борьбы с крепостными батареями его орудия недостаточно мощные. Это только подтвердило правоту мною разработанного плана.

Ах да, русские! Предупреждение нашего противника (а я прекрасно осознавал, что несмотря на мир, именно русские — наш основной противник) я проигнорировал. Но приказал вызвать к местам прислугу орудий на всех броненосцах. Если безумцы устроят тут показательные стрельбы, то у меня будет прекрасная возможность утопить все их три боевые лоханки вместе с ледоколом. Его тоже будем топить! Захватить не получится. А жаль!

— Милорд адмирал, что происходит? — обратился ко мне капитан «Монарха».

Я прильнул к подзорной трубе. Увиденное не понравилось мне. Абсолютно. С русских кораблей, то с одного, то с другого, в море летели продолговатые конусообразные предметы, морские мины, начиненные взрывчаткой… Они выставляли эти страшные для моряков предметы по флангам и прямо по курсу моей эскадры так, что мне оставался открытым только путь назад. Если эти мины учебные? А если нет? А если коварные русские выставили вперемежку — учебные и боевые? Что тогда? Посылать экипажи на шлюпках их тралить? А если канонерки откроют огонь? Я могу остаться без шлюпок? А если нет? А что помешает им на обратном пути выкинуть мины по фарватеру? И сделать это когда стемнеет? Пока я обдумывал сложившееся положение, капитан указал мне на дым с запада, но туда быстро устремился русский кораблик. Он перехватил гамбургский ледокол, я увидел, как оба корабля остановились и стали обмениваться сигналами. Мне было плохо видно, о чем там идет речь, но я прекрасно понимал, что русский просто предупреждает ледокол о минировании моря и об опасности, что ему угрожает. После чего русская военная скорлупка развернулась, продолжив опасные маневры. Ледокол передал отказ идти далее, сообщив, что не обнаружил затертое во льду британское торговое судно, развернулся и ушел обратно… Это было чертовски обидно! По моим планам, ледокол вынужден был бы выполнять свою работу под дулами наших орудий. А как сейчас объяснить, почему мы открыли огонь по мирному судну? Да и дистанция до него была… Позориться я не собирался!

— Сэр, почему мы не откроем огонь и не потопим эти наглые русские лодки? — как-то весьма холодно поинтересовался Джордж Трайон, капитан «Монарха». Я знаю, что на флоте меня считают весьма острожным адмиралом, но осторожность моя — результат дальновидности. Впрочем, я ответил так:

— Кэптен, у меня четкий приказ, в котором точно указано, что мы можем провести операцию устрашения, если по нам будет произведен хотя бы один, даже пистолетный, выстрел. Русские стреляли?

— Нет, сэр… но их действия нельзя оценить иначе, чем акт агрессии! Джордж старался придать своему голосу максимум уверенности.

— А если там действительно только учебные мины? Представляете заголовки газет: «Гранд Флит испугался пустых бочек и открыл огонь! У кэптена Трайона глаза расширились от страха!» Что, не нравится?

— Извините, сэр…

— Вот именно! Кроме того, интуиция подсказывает мне, что надо немного еще подождать. Что-то русские готовят еще…

Кэптен Трайон

Джордж недовольно хмыкнул, на его крупном лице, украшенном мясистым носом и высоким лбом, начавшим стремительно лысеть, было написано недовольство столь осторожными действиями адмирала. Сам кэптен Трайон получил эту должность только для того, чтобы получить необходимую выслугу и стать адмиралом. Он с 1871 года был личным секретарем