Тайны пустоты - Валентина Ильинична Елисеева

«Да, я усвоила, что являюсь лишь пешкой в чужой игре и нужно быть максимально осмотрительной», – проводила его взглядом Таша. Через противоположную дверь она вышла к ожидающему её Оррину, обдумывая каждую фразу, произнесённую авгуром. Если тот вправду не способен прямо лгать (а у неё действительно сложилось такое впечатление), то над его словами стоит поразмыслить.

– О чём вы говорили? – нетерпеливо поинтересовался Военный стратег, и у Таши вырвалось:

– Вы что, сами не слышали? Впрочем, о чём я спрашиваю, да? Ведь подслушивать чужие разговоры – неблагородно и незаконно, высшие расы такое бесчинство не творят. Я пока не успела осмыслить всё, что мне по итогу сказали, но одно поняла вполне отчётливо и мне надо переговорить со Стейзом.

Глава 14. Рычаги давления

Два параметра у схлопнувшихся туннелей отличались от средних значений тех, что одобрила Таша. Вернее, нашлись два таких параметра среди тысяч других, а сколько ещё не выявлено? Убедившись, что пять десятков крупных туннелей не имеют отклонений от среднестатистической величины по данным критериям, Стейз решился запустить их в работу, усилив энергетическую поддержку проходов в пустоте. Технические службы были переведены в режим повышенной готовности, за каждой трассой были закреплены нуль-физики, готовые экстренно реагировать на вызов.

Однако на этом текущие дела Первого стратега не закончились. Они вообще не имели тенденции к окончанию, он давно смирился с этим за годы службы на своём посту. Миры Альянса раскинулись во вселенной на несчётное число световых лет, и несмотря на множество исполнительных директоров, помощников и заместителей, первое решение по ключевым вопросам должен был принимать он. Надежды Стейза на отдых в конце стандартных общегалактических суток уничтожила звезда, пожелавшая стать сверхновой. К сожалению, это была не случайная одинокая звезда, обитающая на краю населённых секторов и не востребованная человечеством, – эта звезда питала энергией несколько планет, слишком удалённых от светила собственной планетарной системы, чтобы им хватало тепла родного солнца. Теперь эти планеты придётся переключить на другого донора: изменение светимости сверхновой – процесс слишком взрывной для мирного его использования. Расчётная точность начала такого сдвига в недрах светила – плюс-минус десять тысяч лет. В сравнении со сроком жизни звезды – приличная точность, но для человеческого стратегического планирования сильно недостаточная. Поэтому за поведением всех звёзд, приближающихся к области расчётной погрешности, приходилось внимательно следить, замечая признаки надвигающегося взрыва.

– Фиксируем замедление термоядерного синтеза в недрах светила, – рапортовали наблюдатели звёздной энергостанции. – Предполагаемое время до начала гравитационного коллапса – сто стандартных суток. Переключаем системы переброса энергии на первую утверждённую звезду-замену?

Стейз дал отмашку переносу энергостанции и его закрутил вихрь срочных дел и согласований. Сто суток иногда бывают критично малым сроком.

На вызов Оррина он ответил резко и отрывисто. Выслушал краткое сообщение, что с ним хочет встретиться Таша, быстро просчитал последствия такой встречи: если он сейчас оставит все дела на заместителей, ему придётся потом работать всю ночь напролёт, разбираясь в тех моментах, с которыми они не смогли справиться. Проще всю ткань сплетать единым полотном, нежели задним числом латать оставленные в ней прорехи. Да, он сэкономит много своего времени, если продолжит держать руку на пульсе, не покидая поста.

Окончательно уверившись в этом, Стейз начал инструктировать замов на срок своей отлучки.

.

– Мне думается, авгуры с самого начала охотились не на меня, а на тебя, – произнесла Таша, как только перед ней и Оррином возникла его ментальная проекция.

– Я-то им зачем? – нахмурился Стейз.

– Не знаю, но после тщательного изучения предыстории рассуждаю так. На самую первую катастрофу в туннеле был направлен Элис, поскольку никому не пришло в голову, что проблема может оказаться непосильной для опытного нуль-физика. Если бы он справился с задачей и остался жив – на другие случаи искажений подпространства тоже вылетали бы твои подчинённые, а не лично ты. Гибель Элиса в один момент изменила приоритеты, оставив один-единственный вариант физика, напрямую работающего с подпространством – тебя.

– Верховный предлагал Стейзу отправить на Землю другого специалиста, не рисковать самому, – вспомнил Оррин.

– Даже малому ребёнку заранее очевидно, каким будет ответ на такое предложение. Смотри, вырисовывается абсолютно неразрывная связка: гибель Элиса – самоотверженность Стейза (всем известная и не оставляющая сомнений, что никто другой не будет строить для меня туннель в подпространстве) – просьба авгуров забрать меня с Земли. Почему они чуточку раньше не пришли со своим предложением? Потому что до несчастного случая с Элисом у них не было гарантий, что Стейз отправится в закрытый мир самолично!

– Логично, – согласился Оррин.

– Итак, ставку в своей непонятной игре авгуры изначально делали именно на Стейза. Почему? Ведь могли бы тайно попытать счастья с кем-то попроще: до запрета на самовольное построение туннелей нуль-физики могли оказывать помощь по транспортировке людей и грузов в частном порядке, так? – Стратеги синхронно кивнули, и Таша продолжила: – Значит, им был нужен именно ты, без вариантов, отсюда и сложный план. Но почему только ты, в чём твоя главная отличительная особенность, помимо занимаемого тобой высокого поста? И тут вспоминается, что авгуры – специалисты по чувствам, тогда как у наурианцев их практически нет. И скажите мне: среди других нуль-физиков есть наурианцы?

– Среди физиков уровня Стейза – нет, – ответил Оррин, пока его друг задумчиво хмурил брови.

– Выходит, Первый стратег был для них реально единственным вариантом, если требовался не просто крупный специалист по подпространству, а именно наурианец, и я тут всего лишь играю роль интересной приманки со своей паранормальной особенностью. В конце концов, будь им нужна только я, они бы могли корабль за мной послать, так?

– Это было бы незаконно, а скрыть такой визит – невероятно трудно.

– Похищая меня с Ирилана, они не особо задумались о законности, так с чего бы им беспокоиться о ней до того? Ты спрашивал меня, о чём я говорила с Брилсом? Преимущественно мы говорили о Стейзе и меня прямо похвалили за то, что я сумела завоевать толику его доверия. Заодно намекнули, что весь переполох с моей якобы гибелью и последующими поисками был устроен специально, чтобы связать меня и Стейза чувством его вины передо мной. Авгур даже отвлечённый пример приводил, в котором чувства как таковые и доверие в частности ассоциировал с крепкой веревкой.