Август. Первый император Рима - Джордж Бейкер

Возмущение оптиматов — Антонием! — было самым удивительным в этой ситуации, но это было на руку Октавиану. Цезарианцы получили недвусмысленное подтверждение, что Октавиан по-настоящему верен идеям Цезаря. Когда Октавиан, намереваясь подтвердить свои показания всеми доступными свидетельствами, предпринял смелый шаг и обнародовал завещание Антония, эта уверенность еще более окрепла. Марк Антоний распорядился, что, где бы он ни погиб, его прах должен быть захоронен в Александрии рядом с Клеопатрой. Его владения были поделены между его детьми, и, кроме того, он считал Цезариона, старшего сына Клеопатры, истинным и законным сыном Гая Юлия Цезаря.

Это завещание прямо склоняло общественное мнение к тому, что Октавиан — не истинный наследник Юлия, в отличие от кровного родственника диктатора, а также свидетельствовало о том, что сам он намеревается стать восточным монархом, устроив столицу в Александрии. Даже такой верный приверженец Антония, как Асиний Поллион, отшатнулся от него. На этой почве объединились все сторонники цезарианской партии по всей Италии. И все они, воспитанные в римских традициях, обратились к своему лидеру Октавиану. По всей Италии давали клятву верности Октавиану, и по всеобщему согласию высшая власть, которой он обладал все эти годы, неофициально за ним сохранялась.

Глава 11. Победа малого замысла над замыслом великим

Клеопатра. Развод с Октавией. Закат Антония. Восточная армия. Западная армия. Эффект от налогов. Антоний в Патрах

Атмосфера, беды, неуверенности и неуправляемости нависла над лагерем Марка Антония. Друзья говорили ему, что, если бы Клеопатра вернулась в Египет, дела пошли бы лучше. Поначалу и он так думал; она поговорила с ним и убедила некоторых его друзей встать на ее сторону. В конце концов, она оплачивала большинство счетов и заботилась, чтобы он получал все те удовольствия, к которым привык… и он позволял ей это делать. Марк Антоний всегда полагался на женщин, была ли это Фульвия, Октавия или Клеопатра. И Клеопатра, поступая так, как считала нужным, оттолкнула от себя людей, которые могли ей помочь.

Она позаботилась о том, чтобы ни на минуту не упускать Антония из виду, она была уверена (и не без оснований), что в противном случае им моментально завладеет Октавия. Именно она заставила Антония послать Октавии письмо с объявлением о разрыве и объявить, что он уже девять лет женат на Клеопатре. Она не знала, как сильно это подействовало на общественное мнение в Риме. Октавиан никогда не осмелился бы предать гласности завещание Антония, не будь он первый в глазах публики оскорблен разводом с Октавией. Итак, Октавия в соответствии с распоряжением Антония покинула его дом, забрав с собой всех детей, кроме старшего Антилла, который был уже взрослым и жил с отцом. Ее провожали восхищенные и сочувственные взоры сограждан. Это был черный день для Марка Антония.

Клеопатра не позволяла Антонию подпасть под влияние его римских друзей. Она делала все, чтобы встать между ними. Оптиматы были потрясены атмосферой, царившей в лагере Антония. Не было и речи о том, что Антоний намеревается восстановить старые римские обычаи. Антоний и Клеопатра, безусловно, пытались вмешиваться в процесс правления Римом столь же эффективно, как это прежде делал Юлий. Она открыто и во всеуслышание заявляла, что однажды наведет порядок на Капитолии! Она и в самом деле была непреклонной эллинистической монархиней, для которой Юлий и Октавиан были бутафорскими римскими фигурами. Всякая решимость противостоять ей покинула оптиматов, когда они это поняли. Они расстались со своими иллюзиями, не желая действовать на пользу или в защиту такой партии или такого человека.

Все это могло бы иметь лишь небольшой эффект, если бы Клеопатра подбивала Антония на решительные действия, но именно этого она и не делала. Развлечения, удовольствия и самооправдание только расслабляли Антония. Он преследовал безнадежную цель; без денег, одежды или пищи он мог бы вновь стать тем Антонием, который был победителем при Мутине и при Филиппах, но он слишком много ел, слишком много пил и слишком много общался с Клеопатрой. И этого Клеопатра никак не могла понять. Поэтому она оттолкнула и цезарианцев, и оптиматов, лишив Антония друзей и тщательно загасив тот природный огонь, который некогда в нем пылал. Она думала, что то, что она ему дает, более чем достаточно.

Но что она ему давала? Слух о разделе земель от Сирии до Армении и Меотиды (Азовское море) дошел до Македонии. Это были римские владения, и их уже разоряли Сулла, Помпей, Брут и Кассий, да и сам Антоний. На службе у Антония находились шесть царей, и пять других (включая мидийского царя) платили дань для содержания его войска. Наконец, у Антония были римские легионы, которые он намеревался использовать в парфянской войне. Всего его армия насчитывала около 100 тысяч пехотинцев и 12 тысяч всадников — гораздо больше, чем требовалось для проведения парфянской кампании. У Антония было также около шестисот кораблей, доставленных из римских владений, некоторые из них очень крупные, а преимущества крупных кораблей были продемонстрированы Агриппой в сицилийской кампании. Эти войска и корабли Антоний не мог содержать без Клеопатры. Азия поставляла в основном живую силу и корабли. Что же касается денег, то их было мало. Корабли не были укомплектованы командами, а некоторые набранные команды не были обучены. Вкладом Клеопатры было двести прекрасно оснащенных египетских кораблей — репутация александрийских моряков была очень высокой — и 200 тысяч талантов вместе с поставками продовольствия для всей армии. Короче, она предоставляла финансовое обеспечение, без которого огромная армия Антония не смогла бы существовать.

Теперь она была вовсе не похожа на победную армию, с помощью которой Сулла — с полным контролем над людьми, деньгами и политикой своей партии — завоевал Италию. У Марка Антония была неблагодарная задача возглавлять плохо оснащенную и не особенно дружественную армию, собранную по всей Азии, к тому же плохо сплоченную, в то время как Клеопатра, у которой были деньги, имела решающее влияние на проведение всей кампании.

Октавиан встретил угрозу вторжения с гораздо меньшей армией, которая, однако, завоевала Сицилию и выиграла двухлетнюю кампанию в Иллирии, а также обладала огромным резервом ветеранов, которые, будучи поставлены под ружье, могли соответствовать самым высоким воинским стандартам. Флот был вдвое меньше, чем у Антония. У Октавиана было около четырехсот боевых кораблей, большинство из которых гораздо меньше кораблей Антония, однако прекрасно оснащенных и укомплектованных опытными командами, которыми командовал Агриппа. Трудность заключалась в отсутствии денег. Оснащение, снабжение и оплата такой армии легли неимоверной тяжестью на плечи всей Италии, которая сильно пострадала во время гражданских войн. Оставалась к тому же опасность, что единство мнений, недавно достигнутое столь великой ценой, может быть нарушено как раз из-за требований защищать Италию. Октавиан не столь уж ошибался, когда выставлял перед жителями Италии в качестве главного врага Клеопатру. Вся тяжесть предстоящего вторжения ложилась на плечи Египта.

Современники полагали, что, если бы Марк Антоний нанес мгновенный удар, пока Октавиан испытывал финансовые трудности, он мог бы оказаться победителем. Однако он медлил, а Октавиан, порицаемый за принуждение тех самых людей, которые отказывались финансировать войну, оказался прав, поскольку когда они заплатили, то успокоились и вновь восторжествовало единение. Суровость налога сильно повлияла на общественное мнение. Если, весьма вероятно, люди Востока шли на войну, вдохновляемые идеей создания великого нового мира, то вполне справедливо, что люди Запада шли на нее с явным намерением взять свои деньги у Клеопатры; а европеец, вдохновленный надеждой получить деньги, так же опасен, как азиат, вдохновленный идеями свыше.

Армия Антония стала разваливаться еще до того, как он отплыл на запад осенью 32 г. до н. э. Цезарианцы воспринимали эту войну как иноземную войну против власти Египта. Имя Антония по общему согласию не упоминалось, и, когда в храме Беллоны Октавиан в качестве отца нации совершал древний ритуал объявления войны, это была война против Египта и Клеопатры. Антоний считался лишь ее ставленником. Прибыв на остров Коркиру, где перед ним открывался путь на Апеннинский полуостров и в моря к востоку и югу от него, Марк Антоний узнал, что корабли Октавиана были замечены у соседнего берега. Решив, что уже прибыл весь флот Октавиана, Антоний отошел на юг. Для начала кампании было слишком неподходящее время года, и он устроил свою штаб-квартиру в Патрах в устье Коринфского залива и послал свою армию на зимние квартиры.

Антоний движется на север. Октавиан отплывает. Столкновение при Актии. Начало конца. Замысел Клеопатры

Если бы все происходило по начальному замыслу, Октавиан и Антоний в это время — в 31 г. до н. э. — были бы римскими консулами, и два консула сражались бы у мыса Актий. Если они этого и не сделали, то прежде всего потому, что консульство Антония было отменено, а вместо него эту должность занимал Марк Валерий Мессалла Корвин. Мессалла уже однажды сражался на стороне Брута и Кассия при Филиппах. Затем он стал одним из ближайших соратников Октавиана. Этот факт отражает определенные изменения в общественном мнении. Антоний, кажется, не очень беспокоился по этому поводу. Победа устранит все эти досадные неприятности. Но вероятно, его союзники оптиматы придерживались иного мнения, и многие из них изменили свои позиции, когда оказались в положении противостояния законному консулу и законной республике.