Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности - Кристина Зимняя

– Мои малышки всегда на посту, дьер, – довольная произведенным эффектом, заявила оборотень и, хлопнув длинными ресницами, поинтересовалась: – Вы ведь именно поэтому меня наняли, не так ли?

Дэгор как-то неуверенно кивнул, еще раз взглянул на сжатую в кулак руку сыщицы, на костяшках пальцев которой сидело крупное насекомое, и, сказав, когда зайдет в ее контору за отчетом, удалился. Олли-о, пожав плечами, вновь повернулась к прилавку. Пусть заходит… если застанет. Ведь точное время будущего визита этот странный тип назвать не удосужился.

– Шоколадный с малиновым джемом и розами из взбитых сливок! – приняла решение оса, указав толстушке-продавщице на выбранное лакомство.

Чаепитие в похоронном бюро, которое планировала навестить девушка, обещало быть долгим и вкусным.

Чуть позже в похоронном бюро «Последний цветок»

Дьер Дорэ медленно, кто-то бы даже сказал – занудно, перебирал инструменты в выдвижном ящике стеллажа, отыскивая самый острый. На высоком квадратном столике на колесиках уже находились три флакона с химикатами, тонкие серые перчатки, парочка зажимов, пинцеты пяти размеров и одна черная кошка. Зеленоглазая красавица со вчерашнего вечера хвостом ходила за гробовщиком, начисто игнорируя хозяйку, и даже спать забралась в кровать Эдгарда. Выставить нахалку не получилось – будучи схваченной за шкирку, она так умильно складывала лапки и прижимала ушки, и при этом у нее был такой несчастный взгляд, что даже не склонное к жалости сердце гробовщика смягчалось.

– Смотри, Ви, это скальпель! – продемонстрировав оный, сказал мужчина. Привычку порой беседовать со своими безмолвными клиентами он приобрел давно, и, как оказалось, мохнатая подружка ведьмы для этих целей подходила даже лучше. Она так же не влезала в рабочий процесс, не перебивала, но зато всем своим видом демонстрировала внимание и интерес. – Сейчас мы сделаем аккуратный надрез и посмотрим, насколько глубоко разъело ткани.

– Мур-р-р, – согласилась Вишня, обвив лапки хвостиком и чуть склонив остроухую голову.

– Главное, ничего не жуй, – наставительно произнес дьер Дорэ, натягивая перчатки и вооружаясь инструментами. – А то отравишься еще, и твоя хозяйка утопит мою контору в слезах.

– Мяв! – обиделась кошка и смерила презрительным взглядом то, от пробы чего ее предостерегали. Да такую пакость последняя помоечная мурка даже нюхать не станет. Что уж говорить о ней, магически одаренной и обласканной всеобщей любовью кисе! И ничего бордовое пятно вокруг глаза не значит, это всего лишь признак ее, Вишни, яркой индивидуальности.

Тело, лежавшее на белом столе, действительно выглядело крайне непривлекательно. В прорехах полуистлевшей одежды виднелись расползающиеся участки плоти, кисти рук разложились настолько, что обнажились кости, а голова и вовсе отсутствовала.

Следующие полчаса в подвальном помещение ПБ «Последний цветок» прошли в мирной домашней обстановке: Ви, прищурив глаза, следила, как ловко мелькают в руках гробовщика блестящие «палочки»; гробовщик озвучивал сделанные при вскрытии трупа выводы; а трупу уже давно было все безразлично. Хотя… не так уж и давно, как казалось на первый взгляд.

Обезглавленное тело еще днем доставили к мастеру вскрытия знакомые горгоны. На сей раз не только в обход правил, но и вопреки прямому указанию начальства, потому что нэр, внезапно проявивший интерес к очередному безымянному покойнику, велел подчиненным не заниматься ерундой и с ходу причислил обнаруженного в парке мертвеца к бродягам. Только нэрл, дежурный по этому участку, прислушиваться к его мнению не спешил. Дьера Бо не слишком-то уважали в горгонарии, не говоря уже о какой бы то ни было приязни. Боялись – это да, старались не попадаться под руку и вовремя писать бесконечные отчеты, которые его интересовали больше, чем ход расследований. Характер нэр имел премерзкий – спесь, вспыльчивость и грубость соседствовали с жадностью и трусостью. Зато у начальника готрэймских горгон были происхождение, деньги и связи, что также не украшало его в глазах менее удачливых гончих, но… позволяло ему занимать высокий пост да водить дружбу с градоправителем и прочими важными персонами.

Как бы то ни было, дежурный нэрл, для вида согласившись закрыть дело, поручил доверенным лицам доставить подозрительное тело к мастеру вскрытия, чтобы тот без лишнего шума подтвердил или опроверг его догадки. Уж слишком странным было, что в Центральный парк проник никем не замеченный бродяга, душа которого вскоре так же незаметно отправилась за полог Саймы, а тело тихо гнило в публичном месте, где каждый день ходили толпы народу, а вечерами предавались порочным развлечениям парочки. И никто до сегодняшнего утра ничего не заметил!

Еще более загадочным выглядело то, что кто-то не поленился оттяпать несчастному голову и унести с собой. Версия нэра про собак, которые отгрызли эту часть тела, была совсем уж неправдоподобной. Да и обнаруженное неподалеку пятно вонючей слизи вызывало подозрения. Вот и отправил нэрл «бродягу» стороннему мастеру вскрытия, не забыв приложить письмо с извинениями за досадное недоразумение, в результате которого дьер Дорэ провел несколько дней в камере предварительного заключения. К счастью, этот инцидент благополучно разрешился, и гробовщик вновь готов был работать на благо города и горгон.

Выше этажом

Наверху, над мрачным каменным залом, где царствовал довольный собой и окружающим миром гробовщик, картина была прямо противоположной – в уютной, теплой, пронизанной аппетитными запахами кухне хозяйничала очень сердитая юная ведьма. Олли-о, сидя за столом с чашкой корифа, следила за лихорадочными метаниями Джеммы с тем же интересом, с которым Вишня наблюдала за вскрытием трупа. Ведьмочка была взвинчена еще с ночи. Сперва она никак не могла найти свою любимую кошку, всерьез разобидевшуюся на подзамочное времяпрепровождение, потом ворочалась часа два, пытаясь прогнать воспоминания об Этьене, его губах и руках, утром же оказалась по самый свой колпак загружена работой.

С одной стороны, это было хорошо, потому что отвлекало от назойливых мыслей о дьере оружейнике, так ловко поймавшем девушку в паутину ее же лжи, о доме и о малышках, скучать по которым после вчерашнего общения девушка стала еще больше. С другой – при таком количестве дел помощнице гробовщика никак не удавалось выкроить минутку, чтобы заняться подбором ключа к инструкции по созданию амулета. Джемма бегала по кухне от книжки, примостившейся на подоконнике, к плите, где пеклись пирожки и варился суп, а в промежутке писала тексты для венков, чтобы их вышили на лентах мастерицы, готовила договоры для новых заказчиков, проверяла наемных работников и наводила иллюзорную свежесть на подготовленных к погребению мертвецах. Впрочем, нет, с последними она управилась еще утром и даже получила одобрение Эдгарда, который, похвалив лиловую ведьмочку за работу, тут же напомнил ей о списке прочих обязанностей.

У-у-у, чирташев эксплуататор! И дружок его в сияющих доспехах – такой же!

– Да присядь ты хоть на минутку! – доедая второй кусок собственноручно принесенного торта, заявила оса. – У меня от твоей беготни в глазах рябит.

– Не у тебя одной, – пробормотал отлепившийся от стены жнец, уже минут десять наблюдавший за метаниями ведьмы. – Фея моя малиновая, не дай умереть от голода, а? Ну пожалуйста, Джемма, всего один ма-а-аленький поцелуйчик, пока эта проглотка все сладкое не съела! – проныл плюхнувшийся прямо на книгу жнец и, разведя в приглашающем жесте руки, вытянул губы дудочкой.

Джемма на миг притормозила, смерила Элроя взглядом и ловко выхватила из ящика разделочного стола внушительную скалку.

– Я тебя сейчас так поцелую… – со зверской улыбкой пообещала она.

– Смотри окно не разбей, – предостерегла Олли-о, отрезая себе третью порцию кондитерского чуда и наливая в чашку еще корифа.

Ведьма покосилась на обиженное лицо блондина, перевела взгляд на довольную осу, отложила скалку и, ухватив жнеца за ворот, приподнялась на цыпочки, чтобы прильнуть к его губам. Эл раздумывать над непоследовательным поведением девушки не стал, а тут же подключился к процессу – торт ведь все уменьшался, да и целовать сладкую девочку он всегда был готов. Олли-о, уронив кусок на тарелку, с изумлением взирала, как Майла сперва потянулась куда-то вверх, а потом и вовсе повисла в воздухе, обнимая оный чуть выше собственных плеч.

– Нет, не то, – отстранившись, констатировала Джемма с грустью в голосе и, оттолкнув растерявшегося жнеца, бросилась к плите, откуда ощутимо потянуло гарью. – Мои пирожки!

Элрой пересел на стул и сгреб с блюда сразу два куска шоколадно-малинового лакомства.

– Эй, невидимка, положи обратно – я для Майлы принесла, – возмутилась сыщица, ткнув ножом в сторону, где, как она полагала, находился жнец.