Столичный доктор. Том IV - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уже думал, мы не доедем. Как же утомительно пилить со скоростью черепахи-инвалида. Бесконечные заправки водой, смены паровозов, перекусы в станционных буфетах и прочие радости. Плюс свежий воздух, густо сдобренный угольной гарью, отсутствие кондиционера и насекомые. Всё бесит несказанно. Но в итоге любое терпение вознаграждается.
Поезд медленно, буквально «ползком» подъезжал к станции Тамбов, натужно пыхтя и выпуская клубы дыма. Я выглянул в окно, жадно вглядываясь в очертания незнакомого города. Рядом со мной возился Кузьма, собирая те пожитки, что еще не успели упаковать.
- Барин, прибыли! - радостно воскликнул слуга, когда поезд наконец остановился и дал гудок.
Спасибо, без тебя бы я ни за что не догадался. Кивнул и поднялся с места, вышел в тамбур. Жиган, покуривая папиросу, уже стоял у выхода, настороженно оглядывая платформу. Я порадовал проводника двугривенным, вышел из вагона. И сразу почувствовал запах гари.
- Вроде бы не поездной дымок? – я повернулся к хитрованцу, отмахнулся от его табачных выхлопов.
- Да. Горит что-то. Уж я-то этот запах ни с чем не перепутаю!
Пройдя по перрону вместе со всеми пассажирами и завернув за угол вокзала, мы увидели, что горит деревянная пристройка – скорее всего дровяной сарай. Пожарные в медных касках уже суетились вокруг. Их багры мелькали в воздухе, растаскивая горящие доски.
- Эка незадача! - пробормотал Кузьма, таращась на пожар. – Плохая примета. Ох, все пойдет у нас дальше кувырком!
- Перестань каркать, – оборвал я слугу, разглядывая кое-что более любопытное, чем пожар.
Метрах в полуста от горящей пристройки был припаркован странный трехколесный велосипед с большим тентованным прицепом. На котором был нарисован… ярко-красный крест. Рядом стоял, сложив на груди руки, высокий мужчина в белом халате. Его косматая шевелюра вылезала из под докторской шапочки, на завязках вдоль шеи висела хирургическая маска. Прямо эталонный скоропомощник - хоть на обложку медицинского журнала ставь. Только в роли велорикши.
- Это что такое? - спросил я у Кузьмы, кивая на доктора.
- Так скорая помощь, барин, - ответил тот. - Прямо как в столицах! Когда прошлый раз приезжал, говорили, что заведут.
Заинтригованный, я направился к человеку в белом халате. Он как раз закончил разглядывать пожар, достал врачебный чемоданчик и начал копаться в укладке.
- Здравствуйте, - поприветствовал я его. - Позвольте поинтересоваться – откуда у вас такой странный велосипед? Вы же явно доктор!
- Не просто доктор, а врач скорой помощи! – косматый поднялся на ноги, с любопытством уставился на нашу компанию. - Я вас где-то видел! У меня очень хорошая память на лица.
Представляться я не спешил, обошел странный велосипед по кругу.
- И что же... Сюда влезает пациент?
- Даже двое! – косматый распахнул полог. – Видите, вон там есть дополнительная раскладная койка.
- А где… хм.. кучер? – к нам подошел Жиган, Кузьма бахнул рядом чемоданы.
- Я и есть кучер, – доктор замялся. – К сожалению, градоначальник выделил крайне мало средств на первую станцию скорой помощи. На лошадь и специальный экипаж, увы, не хватило. Я решил использовать собственный трицикл. Удачно вышло, правда? Он очень удобен на наших узеньких улочках. Заказал вот этот прицеп к нему, сам нанес крест краской.
Вот на таких энтузиастах держится земля русская! Я даже растрогался. Кузьма, похоже, тоже - громко высморкался в платок.
- Вы увезете сразу двух пациентов? – я засунул голову под полог. Там было довольно тесно.
- Даже троих. Если один сидя. Уже пробовал.
- В горку трех?! – хмыкнул Жиган, туша окурок в ладони.
- Позвольте представиться, – доктор повернулся ко мне. - Михаил Петрович Бортников, лекарь.
- Баталов Евгений Александрович, экстраординарный профессор Московского университета.
Хитрованец с Кузьмой вежливо отошли в сторону, к носильщику.
- А я смотрю, такое знакомое лицо! – всплеснул руками косматый. - Видел ваш портрет в газетах.
- Очень приятно, – я пожал руку Бортникову. – И как давно появилась скорая помощь в Тамбове?
- Уже месяц работаем! В смысле, пока работаю один я, так как градоначальник…
- … не выделил достаточно средств, – покивал я.
- Совершенно верно. Боже, как я рад этому знакомству. Евгений Александрович, я мечтал в апреле встретить вас на съезде скоропомощников в Москве. Но вы отсутствовали…
- К сожалению, дела задержали меня в Германии, – вздохнул я. - Моя помощь понадобилась великокняжеской фамилии.
Мне до сих пор было обидно, что не пришлось попасть на съезд и за всех отдувался Моровский. Ему же достались и все лавры. Хотя, судя по записям выступлений, меня там тоже славословил каждый оратор, подчеркивая вклад и всякое такое прочее.
- Да, да, слышал, что вас назначили лейб-медиком. Нет, подумать только! Сам Баталов приехал в Тамбов! Я просто обязан устроить званый ужин в вашу честь!
Пожарные дотушили огонь, начали проливать тлеющие доски из брандспойта, который был подключен к оранжевой бочке. Бортников же развил бурную деятельность. Подозвал какого-то знакомого паренька, поручил ему свой трицикл доставить в целостности и сохранности на подстанцию. Чем ввел пацана в натуральный экстаз. После чего бросился к стоянке извозчиков, договорился о двух экипажах для нас.
- Остановитесь у меня дома. Отказа я не приму, даже не говорите мне ничего.
- Нам удобнее в гостинице. Не хотелось бы вас стеснять.
Попытка отстоять личное пространство потерпела крах. Энергия так и била из Бортникова.
- Стеснять? Поверьте, места хватит на всех! Едем ко мне!
Уже в пролетке я спросил:
- А как вы стали врачом скорой помощи?
Михаил Петрович начал рассказывать про отца-инженера, тягу к естественным наукам, изучение анатомии на курах и кроликах, случай с оказанием первой помощи поранившемуся отцу.
- Мне двенадцать было. Рядом никого, кровь рекой течет, сильно порезался он. Ну пришлось самому взяться за дело. Наложил жгут, перевязал рану, остановил кровотечение. Отец потом говорил, что я ему жизнь спас. С того дня и решил - буду врачом, чего бы это ни стоило.
Отучившись по земской стипендии в Москве, Бортников вернулся в Тамбов. Целевое направление хорошо, пока учишься, зато потом надо записываться в рабство и
