Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Возвращайтесь на корабли, – сухо буркнул он. – И ремонтируйтесь, как можете. Еще раз поссоритесь – казню обоих, разбираться не стану. И не мечом, на костер отправлю, как склонных прислушиваться к дьяволу.
Глаза в пол.
– Да, адмирал.
– У вас сейчас с рембазами проблемы, – вмешался Гржельчик, констатируя печальный факт. – Пусть наскоро приведут в порядок хотя бы половину двигателей и идут к Раю, в доки Генхсха. Я договорюсь, чтобы их приняли. Если будут себя хорошо вести, – добавил он с намеком.
Т’Лехин стиснул зубы.
– У нас нет средств на ремонт в чужих портах!
– Но у вас же нет своих, – пожал плечами Йозеф. – Не волнуйся, починят в долг.
– А вдруг не захотят?
– Алекс, – вздохнул он, – пусть капитаны скажут, кто их направил, вопросов не возникнет. Знаешь, сколько Рай должен Земле? Оба твоих корабля не стоят одного «Хана Соло».
Т’Лехин кивнул; к согласию примешалась горечь. Вряд ли Рай должен Земле больше, чем Мересань. А если и так, кровохлёбам хотя бы есть чем расплачиваться.
– Спасибо, – как он устал всех благодарить! Хорошо, что Гржельчик не кичится своими возможностями, его великодушие не демонстративно. Этот землянин нравился адмиралу, от него и помощь принять не унизительно.
– И еще кое-что, – сказал Йозеф. – Корабли надо освятить. И эти два, и те, кого пока не затронуло. Епископы готовы сделать все необходимое.
Т’Лехин встрепенулся.
– И после этого мы будем избавлены от подобных сюрпризов?
Йозеф покачал головой.
– Это гарантирует нам отсутствие сюрпризов лишь со стороны техники. Но если кто-то из капитанов, или стрелков, или пилотов сойдет с ума, техника подчинится управлению.
– Но что же делать?
– Снимать штаны и бегать, – т’Лехин аж вздрогнул: это выражение он прежде слышал от Шварца. – Не все на свете просто, Алекс. Надо держать себя в руках, следить друг за другом… и даже в этом случае мы не застрахованы от беды. Скоро должен прибыть кардинал Натта. И, пока он не урегулирует ситуацию, я с места не двинусь. Не хватало еще начать расстреливать своих же в виду у гъдеанских спутников орбитальной обороны!
«Песец» пристыковался к станции. Хайнрих Шварц был доволен. То, что к его прибытию станцию вылизали до блеска, его не удивляло, но про корабль могли забыть. Когда он в прошлый раз приехал из отпуска, пульт «Песца» запылился. Ну, мало никому не показалось. Видимо, урок усвоен.
Спутники наблюдения тоже стали поправлять. Хайнрих, конечно, облетел не все – периметр-то ого-го! – но там, куда он добрался, либо все было в порядке, либо велись восстановительные работы. Милая сердцу картина.
Вернувшись, он благосклонно кивнул инженерам:
– Молодцы, сволочи! Все, как надо. Даже трахнуть не за что, – он добродушно заржал и от избытка чувств похлопал по плечу попавшегося под руку нового инженера.
Сатиджад вежливо улыбнулся. Уж он-то знал: есть за что, есть. Но Шварц этого не заметит, пока не станет поздно. Сатиджад умел делать свое дело, не вызывая ненужных подозрений. Его наносолнышко никому не мешает, никак себя не проявляет. Оно не сработает, пока…
В глаза Шварцу он смотрел бестрепетно. Ни жалости, ни раскаяния; ни злорадства, ни предвкушения. К работе он относился без эмоций. Личные качества заказанного объекта не волновали одного из лучших мировых специалистов. Начнешь видеть в нем человека – провалишь дело. Это просто строка в ненаписанном техзадании.
Йозеф долго колебался. Он собирался принять судьбоносное решение, которое касалось не его. Он-то человек бывалый, в состоянии разобраться с любыми последствиями своих ошибок. Но если он ошибется в отношении Хелены, девочка останется беспомощна, а его рядом не будет.
Только вот кто может разрешить его сомнения? Спросить у Эйззы, как советовал Мрланк? Для Эйззы Шшерский Рай – родина. Неужто она скажет, что там плохо? Эйзза была с Мрланком в самые черные для него времена, носилась с ним, как с писаной торбой. Неужто она скажет, что он плохой? Нет уж, не хватало еще ставить свои поступки в зависимость от мнения кетреййи. Эйзза и Хелена – одного поля ягоды, хоть и из разных миров, у обеих ума нет, одни эмоции. Советоваться надо с тем, у кого на плечах трезвомыслящая голова. При этом он должен быть в курсе райских реалий.
Йозеф думал было спросить Васю. Она единственная из земных капитанов побывала на этой планете, и не единожды. Сначала ремонтировала «Дарт Вейдер», теперь вовсе ушла служить Раю. Она наверняка знает, что там почем. Но он не смог заставить себя обратиться к Васе. Ему было банально стыдно. И так уж о его дочери судачит вся объединенная эскадра.
Промучившись некоторое время, он велел вызвать Аддарекха. Лейтенант явился и с ходу принялся докладывать о боеготовности своего подразделения. Видимо, не подозревал, что может понадобиться адмиралу за чем-нибудь другим. Йозеф невольно улыбнулся, но улыбка вышла грустной.
Несколько минут он молча слушал доклад, рассматривая шитанн в упор. Никому на борту «Ийона» не известно о Рае больше, чем ему, это точно. И розово-сопливому патриотизму он не привержен, в ином случае служил бы на райском корабле. Конечно, Йозефу он не друг и не приятель, и начинать разговор было трудно. Но он надеялся, что шитанн поймет и подскажет. Они почти ровесники, оба жизнью биты, оба делают одно дело – неужели не поможет, как мужик мужику?
– Аддарекх, – он прервал лейтенанта на полуслове, наконец решившись. – Расскажи мне о Рае.
Десантник моргнул.
– О Рае, адмирал? Что вы хотите знать? Красное солнце, белое небо, зеленые и фиолетовые деревья – на дневной стороне. Снежные поля и черные прозрачные небеса, полные звезд – на стороне сумеречной. Полтора миллиарда шитанн, четыре миллиарда кетреййи, шестьдесят миллионов ба. Сто восемьдесят шесть кланов…
– Нет, – Йозеф покачал ладонью. – Не надо лекций по географии и экономике. Расскажи мне о том, как живут кетреййи.
Аддарекх усмехнулся.
– Я-то не кетреййи. Спросили бы у Эйззы. Или у ребят с «Молнии», «Сияния»…
– Меня вполне устроит взгляд умного человека со стороны, – отрезал Йозеф.
– Ну, как скажете, – протянул Аддарекх и задумался. – Как они живут, говорите? Хорошо они живут, – произнес он с толикой зависти. – В минуты слабости самому хочется стать кетреййи. Чтобы не понимать всех ужасов этого мира, не видеть его несправедливости. Чтобы все твои проблемы решали другие, чтобы берегли от беды, утешали в печали.
– Но они платят
