Невестка слепого барона (СИ) - Полина Ром

подчиняться. Ни моих «родителей», которые выкинули меня из своей жизни; ни матери настоятельницы, которая упивалась своей властью и унижала людей просто потому, что не боялась наказания; ни моего мужа, который в моих глазах был хуже бешеной собаки. В какой-то момент я поймала себя на том, что первый раз за все время попаданства я улыбаюсь просто так. Просто потому, что мороз легкий, а день солнечный. Потому что нет постоянного опасения пакости или удара от свекрови. Потому что неприятная Агапа не подсматривает за мной исподтишка, думая, что я не вижу..

Только сейчас до меня начало доходить, под каким чудовищным прессингом я находилась все это время. Даже в баронском доме, временно перехватив власть, я не чувствовала себя так спокойно, как здесь, среди совершенно чужих людей. Этот поход на рынок стал для меня маленьким глотком свободы.

Глава 31

Приезд сестры Анны на рынок я пропустила: рассматривала в дальнем конце ряда глиняную посуду. Задержалась я возле нее довольно долго. Был большой соблазн приобрести для собственной кухни несколько форм. Я одернула сама себя, что ни эта кухня моей не является, ни сам дом.

Задержалась у прилавка, где толпились девушки и женщины. Крупный бородатый дядька продавал что-то вроде ароматических масел. Галдели возле него много, а вот покупателей было совсем чуть: цена у местных духов была весьма кусачая. Впрочем, меня и тут узнали и любезно посторонились, пропуская к прилавку.

Из интереса я взяла в руки несколько клочков надушенной ткани и понюхала. Нельзя сказать, что пахло противно, но запахи были тяжелые и назойливые. Один из лоскутков совершенно точно пах розовым маслом: приторно сладко и скучно. Сложных ароматов здесь, похоже, еще не делали. Купец, между тем, заметив, как меня пропустили, удвоил свои любезности:

— А вот, прекрасная госпожа, масла из самого Шо-Син-Тая. Не прикажете ли, прекрасная госпожа? Мужа порадовать, себя побаловать!

Я торопливо поставила флакон на прилавок и, отрицательно помотав головой, отошла. Никогда не любила тратить время на шопинг и не слишком понимала, что этот процесс дает женщинам. А вот сейчас, наконец дошло: эта суета и вежливые, но довольно бессмысленные разговоры, которые ты забудешь через минуту, отвлекают от каких-то серьезных жизненных проблем. Невозможно же одновременно примерять платье, туфли или колечки и думать о сложностях на работе или ссоре с мужем. Придя к такому, в общем-то, очевидному выводу, я наконец-то вспомнила, зачем сюда пришла.

К счастью, сестра Анна уже разложилась со своим товаром. Увидев меня, приветливо поздоровалась:

— Доброго утречка, госпожа баронетта. Хлебушка прикажете?

Пока я соображала, как вежливо отказаться, она задала еще один вопрос:

— Как всегда, семь буханок?

Я торопливо замотала головой, собираясь отказаться, но потом все же решила уточнить:

— А что: раньше покупали по семь буханок?

— Конечно. Каждую неделю баронесса кого-то из прислуги посылала и на всю неделю хлебушком запасалась!

Лучше нашего-то, сами изволите знать, никто в городе не печет! – сказано было с немалой гордостью.

Пока я бродила по рынку, я видела, что хлеб продавали еще в нескольких местах. И выглядел он точно так, будто его испекли в монастыре: тяжелый, не пропеченный, липнущий к ножу. Немного подумав, я все же решила взять одну буханку для баронессы. Раз уж она так привыкла, пусть получит свое лакомство. Но тратиться серьезно я не собиралась.

— Пожалуй, возьму одну буханку, сестра Анна.

Та явно огорчилась, но спорить с такой важной персоной, как я, не рискнула. Сдачи я получила целую горсть.

Монеты были крупные и тяжелые. Но не серебряные, как те, что дал мне барон, а медные. Пришлось высыпать их на дно корзины, так как в руках такую горсть просто не унести.

«Надо будет сшить себе сумочку или кошелек. Да и вообще, стоит заняться собственным гардеробом. Скоро настоящая зима, а на рынок все же иногда ходить придется.».

Пока я укладывала в корзину мелочь и каравай, сестра Анна ловко обслужила еще двух покупателей.

Воспользовавшись затишьем, я спросила:

— Сестра, а не подскажете ли вы мне, кто может лестницу починить?

— Лестницу? Это вам, госпожа, к мэтру Петронио нужно.

— А где живет почтенный мэтр?

— Вот ежли вы плохо город знаете, то тут возле меня и постойте, госпожа. Скоро придет жена его за хлебом, вот она вас и отведет.

Ждать мне и в самом деле пришлось не слишком долго. Пожилая кругленькая тетушка уложила в переполненную корзину два каравая хлеба и расплатилась с сестрой Анной мешочком сушеных яблок. Затем, любезно кивнув мне, сказала:

— За мной следуйте, госпожа баронетта. Муж как раз скоро возвернуться должон. От с ним и побеседуете.

— А далеко ли нам идти, любезная? – города я совсем не знала и боялась заблудиться.

— Да не больно-то далеко, госпожа. От храма налево, а потом на улицу Святого Антония.

Вздохнув, я отправилась за шустрой тетушкой, которая, очевидно, боясь потерять клиента, все время оглядывалась и приговаривала:

— От тут еще немножечко… От тут повернем…От туточки в переулок нам и еще пять домов пройтить...

Я с любопытством оглядывала жилище, куда меня пригласили. Хозяин домой все еще не вернулся. И тетушка, любезно смахнув подолом собственного фартука крошки с засаленной табуретки, предложила:

— Сидайте, баронетта, в ногах правды нет. А я сейчас старшенького за мужем снаряжу.

Комната размером едва метров двенадцать-тринадцать представляла собой одновременно и кухню, и зал, и спальню. На крик матери по чердачной лестнице спустился долговязый подросток, которому она дала кучу наставлений, прежде чем отправить за отцом:

— …и вели поторапливаться, потому что госпожа ждет! Сперва бежи до Симонов, а ежли там уже нет, тогда бежи до кузнеца.