Видящая истину - Деннард Сьюзан

Это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме Ноэль.

Первый помощник опустил Ноэль на носовой кубрик, на спину, и Сафи мгновенно оказалась рядом. Она положила голову сестры к себе на колени и прижала пальцы к горлу, надеясь услышать пульс…

Да, да. Пульс есть, но слабый.

В ослепительном лунном свете было невозможно не увидеть расползающееся красное пятно на руке Ноэль и блестящий камень на шее. Камень боли – он больше не излучал свет, он не работал.

Боковым зрением Сафи уловила движение. Принц, первый помощник, другие моряки… Они приближались.

Но потом мелькнуло что-то белое, и женский голос сказал:

– Принесите мою аптечку!

Сафи оглянулась вокруг, пораженные лица матросов слились в одно… Наконец она увидела говорящего. Это была каравенская монахиня, поднимавшаяся к Сафи с нижней палубы.

– Отойдите от моего пациента, – приказала женщина. – Сейчас же.

Сафи не двигалась. После того как каравенцы охотились на нее, она не могла позволить хоть одному из них приблизиться.

– Ни шага больше, – закричала она. – Иначе я тебя убью!

– Нет, – ответила монахиня. – Вы убьете свою подругу, если не позволите мне подойти. – У нее были серебристо-белые волосы пожилой женщины, но, когда лунный свет скользнул по ее коже, стало понятно, что она не старше Хабима. Она была такой же коренастой и мускулистой, как и он, и с ловкостью опытного бойца вытащила меч.

– Отойдите назад, девочка. Я не буду повторять, – спокойно сказала монахиня.

– В этом нет необходимости. – Одним рывком Сафи вскочила на ноги, выдернула меч из ножен первого помощника капитана и на полной скорости рванулась в сторону каравенской монахини.

Но та была к этому готова. Сталь ударила о сталь. Монахиня ловко увернулась от удара Сафи.

– Кто-нибудь, остановите ее! – закричала монахиня, уклоняясь от очередной атаки, а потом скрестила свое лезвие с лезвием Сафи на уровне колена.

Меч Сафи упал.

– Столько монахов, что хватит на всю жи… – Голос пропал. Дыхание перехватило. Ее душили.

Сафи попыталась расширить легкие, втянуть живот, хоть как-то глотнуть воздуха. Но там не было ничего – ничего.

Одним легким движением монахиня выбила меч из рук Сафи. Острое лезвие упало на деревянную палубу. Сафи схватилась за горло. Звезды замелькали в глазах.

– Спасибо, – сказала монахиня, засовывая меч обратно в ножны.

И когда колени Сафи подогнулись, а мир погрузился в темноту, она поняла, что это дело рук не монахини, а первого помощника, который, как оказалось, был полноценным Ведуном воздуха.

Когда Сафи проснулась, липкий раздувшийся язык заполнил весь рот. Она зачмокала губами, стараясь убрать изо рта вкус козлиной шкуры, и протерла глаза.

Несколько мгновений мир кружился, и все, что она смогла разглядеть, – темное помещение, в которое слева едва пробивались через окно солнечные лучи.

Наверху слышались шаги, раздавался плеск волн, скрипело дерево… Резкий запах соли и дегтя забивался в ноздри.

Она осмотрела комнату – хотя все по-прежнему плыло перед глазами. Каюта была не больше, чем кухня Мустефа. Ноэль, лежа на одинокой койке, привинченной в противоположном углу, хрипло дышала. Ее глаза были закрыты.

Сафи попробовала пошевелить ногами. Загремели цепи, на запястьях тоже был металл. Она рухнула обратно на дощатый пол. В груди закипала буря. Она убьет того, кто ее заковал, кто бы это ни был. Принц Мерик, наверняка это он и его первый помощник. Она расцарапает им лица, как только у нее появится такая возможность.

Горло горело, будто там бушевало огненное озеро Инан. Сафи прошептала:

– Ноэль?

Никакого ответа. Сафи попыталась подтянуться ближе. Ее руки выворачивались, заламываясь от оков, глаза чуть не вылезли из глазниц… Ей было все равно. Теперь она была ближе.

– Ноэль? – позвала она еще раз.

Но сестра была без сознания. Пот тек по лицу Ноэль, ее кожа была еще более бледной, чем обычно. Очень плохой знак.

Сафи так много раз видела боль Ноэль, на тренировках или после глупых шалостей, что понимала, что сейчас Ноэль очень больно. Только один раз Ноэль была такого серого цвета – когда сломала берцовую кость. Эта травма кажется хуже, и сейчас нет Мустефа или Хабима, чтобы помочь. Сафи и Ноэль остались одни. Совершенно одни на чужом корабле, где нет никого на их стороне и никому нельзя верить.

– Дерьмо, – выругалась Сафи, дергая цепи. – Дерьмо, дерьмо!

Она не могла потерять Ноэль. Она потеряла все, кроме нее. Дом в Онтигуа, наставников, с которыми выросла, и, возможно, само будущее тоже… Но Инан может забирать все это. Ноэль она не получит.

У Сафи вырвался истерический хохот. Прикованные к стене, без сознания, на койках – могли бы они быть еще дальше от свободы? Почему Сафи поверила обещаниям своего дяди? Он злоупотреблял ее магией в течение двадцати лет, а теперь обманул ее дразнящим обещанием свободы, на которое Сафи набросилась, словно голодный крокодил. Ей катастрофически не хватало будущего, свободного от оков, свободного от дяди Эрона, которому она доверяла, не имея на то весомых причин.

Эрон знал, что она купится. Конечно, знал. Сафи была овечкой из детских сказок, а Эрон был летучей мышью с гор. Он избавился от нее с помощью лжи и обещаний, шаг за шагом, вел через темные пещеры, пока не скинул со скалы.

Но зачем отправлять Сафи на нубревенское судно? Этот корабль определенно был зафрахтован для нее дядей – магия говорила, что это правда, но тогда…

Означает ли это, что Эрон выбрал нубревенцев для ее поддельного похищения?

Нет, ее магия не согласна… но ответов она не давала. Все, что Сафи было известно – Ноэль умирала («правда, правда, правда»), и это затмило другие заботы и страхи.

Железные засовы на двери отворились. Сафи затихла – весь мир замер. В комнату проскользнула монахиня в белых одеждах.

– Отойдите, – сказала Сафи. – Не приближайтесь к Ноэль.

Она дернула цепи, но монахиня не обратила на нее внимания и опустилась на пол рядом с койкой, скрестив ноги.

– Не смейте ее трогать! – сейчас Сафи кричала. – Вы не лечите ее. Сейчас ей хуже, чем было.

– Тихо! – Принц Мерик появился в дверях, его ноздри раздувались, а глаза сверкали. – Умерьте свой пыл, пока за вас это не сделал помощник Куллен!

Первый помощник возник за спиной принца, его руки были подняты так, будто он призывает магию. Он вошел вслед за Мериком в каюту.

Сафи стиснула зубы. Она ненавидела этих людей – особенно ведуна Воздуха, за то, что тот навредил ей, – но она не была глупа. Ей нужно оставаться в сознании, чтобы защитить сестру. Чтобы найти способ покинуть этот неизвестный корабль, и тогда, освободившись, она исполнит все данные обещания.

– Прогоните эту монахиню, – приказала Мерику Сафи. – Сейчас же!

– Она не причинит вашей подруге никакого вреда, – ответил Мерик, и магия Сафи подтвердила, что он говорит правду. – Донья, это Ведунья воды, монахиня-целительница.

Монахиня повернула свою руку, показав Сафи. На загорелой коже виднелась ромбовидная метка Воды, знак, по которому можно узнать монаха, работающего с жидкостями организма.

Она целительница, поняла Сафи, вспоминая книгу Ноэль. В отличие от монахов-наемников, эта женщина приняла священный обет помогать всем нуждающимся.

Но Сафи все еще не могла заставить себя довериться этой женщине – независимо от того, что говорила книга или ее собственная сила. Она будет наблюдать за работой монахини, чтобы воспользоваться моментом и получить нужную информацию.

Сафи откинулась назад, изображая покорность. Ее цепи ослабли, и она перевела тоскливый взгляд с Ноэль на Мерика, а потом к окну.

– Где мы, принц?

– Западное Яданси. – Он шагнул в центр комнаты и встал позади Куллена. – Недалеко от побережья Далмотти.

– Сколько мы уже на борту?

– Несколько часов.

– А. – Сафи посмотрела на свет, пробивающийся через окно. Это были яркие лучи утреннего солнца.