Распутин. Выстрелы из прошлого - Александр Бушков

Военный министр Милютин начал концентрацию русских войск у границ с Германией упаси боже, не для наступления, исключительно для обороны «в случае чего». Но в условиях, когда никакого такого «случая» и возникнуть не могло, его действия смотрелись пусть неосознанной, но все же провокацией. В 1879 г., когда происходило дело, война меж Россией и Германией была дикой чушью, совершеннейшей нелепостью…

Зачем? Не было ни поводов для нее, ни причин!

Бисмарк писал гораздо позже, в 1887 г.: «Германская война предоставляет России так же мало непосредственных выгод, как русская война Германии: самое большее, русский победитель мог бы оказаться в более благоприятных условиях, чем германский, в отношении суммы военных контрибуций, да и то он едва ли вернул бы свои издержки. Идея о приобретении Восточной Пруссии, проявившаяся во время Семилетней войны, теперь вряд ли найдет приверженцев. Если для России уже невыносима немецкая часть населения ее прибалтийских провинций, то нельзя предположить, что ее политика будет стремиться к усилению этого считающегося опасным меньшинства таким крупным дополнением, как Восточная Пруссия. Столь же мало желательным представляется русскому государственному деятелю увеличение числа польских подданных царя присоединением Познани и Западной Пруссии. Если рассматривать Германию и Россию изолированно, то трудно найти для какой-либо из этих стран непреложное или хотя бы только достаточно веское основание для войны».

И тем не менее… Уже в 1880 г. генерал Обручев на основе составленных еще в 1873 г. Милютиным наработок разработал план войны и с Германией, и с Австро-Венгрией. Детальный, подробный план.

В Германии первый план войны с Россией появился только девятнадцать лет спустя, в 1899 г. Его составил знаменитый фон Шлиффен, в то время начальник Генштаба. Одна немаловажная деталь: этот план предусматривал отнюдь не наступление на обоих фронтах, против Франции и против России. Масштабное наступление предполагалось только против Франции, а от России предполагалось обороняться, опираясь на развитую сеть железных дорог в Восточной Пруссии и крепости Торн, Кенигсберг, Познань и Грауденц. Согласитесь, это заставляет несколько иными глазами смотреть на пресловутую «тевтонскую агрессивность».

Русских генералов понесло! Тот самый Обручев (не прожектер из провинциального гарнизона, а начальник Генштаба, в 1885-м подал императору Александру III меморандум, в котором требовал большой войны — за вожделенные Босфор и Дарданеллы.

Планы были наполеоновские: отдать Германии большую часть российской Польши в обмен на устье Немана. У Австрии выменять на что-нибудь Карпатскую Русь (а если заартачится, силой отобрать) - и маршировать с развернутыми знаменами прямиком до Босфора.

Меморандум Обручева оставляет тягостное впечатление. Поскольку переполнен взаимоисключающими положениями. Обручев прекрасно осознает (и подробно описывает), что другие европейские державы немедленно взовьются на дыбы, узнав о захвате Россией проливов, и начнут препятствовать, как могут, а флот России слабее любой возможной коалиции. Более того, Обручев понимает и то, что даже при успехе русский флот будет заперт в Средиземном море: «При том же за Дарданеллами надо видеть и Гибралтар, и Суэц, и Перим (Перим — остров в Баб-эль-Мандебском проливе, английская военная база, запиравшая выход из Красного моря в Индийский океан): океан все же не будет для нас открыт».

Обручев признает: собственно говоря, десантную операцию по захвату проливов проводить печем: «Броненосцы на Черном море строятся, но и первые три не будут еще готовы ранее 1887 г. Вспомогательных же морских средств для десанта (канонерских лодок, минных катеров, кранов и проч.) сильно недостает».

И тут же делает вывод: «Если будем ждать до 1887 г. броненосцев, можем быть пообыграны: волей-неволей нам следует быть безотлагательно готовыми, ХОТЬ НА ЛАДЬЯХ (выделено мною. - А. Б.) идти к Босфору и брать его, как достояние России».

Интересно, можно ли этого деятеля считать вменяемым? Десантного флота у России нет, после захвата проливов русские все равно не смогут предпринять ничего для себя полезного, потому что окажутся заперты в Средиземном море… но все равно, нужно плыть захватывать Босфор хотя бы на рыбацких шлюпках…

А навстречу этим шлюпкам (на которых сам Обручев благоразумно не поплыл бы) выйдут английские броненосцы…

К этому бредовому десанту готовились всерьез, шла обработка общественного мнения, захлебывались газеты.

Дело сорвалось по прозаическим причинам: тогда русские войска завершили оккупацию Средней Азии, противоречия с Англией достигли пика, и всерьез стали готовиться к войне именно с ней. Военный министр и Обручев были за войну, но против «ястребов» выступил не только министр финансов, но и морской министр с примкнувшей к нему частью дипломатов. Справедливо говорилось, что, во-первых, на такую войну в казне нет денег, а во-вторых, даже если удастся, как планируют военные, вторгнуться в Индию и отобрать ее у Англии, там наверняка образуется не союзник, а просто-напросто враждебное России иноверное государство.

Ага, вот именно. Наши «ястребы» и в Индию планировали вломиться хотя на дороге лежал абсолютно недружественный Афганистан, где англичане к тому времени однажды крупно обожглись (между прочим, именно в ходе неудачной для англичан войны в Афгане и получил пулю в ногу доктор Уотсон, из-за чего вынужден был выйти в отставку и вернуться в Лондон, где и познакомился с загадочным молодым человеком по имени Шерлок Холмс.)

Войну удалось предотвратить. Ни в Индию не прогулялись, ни к Константинополю на лодках не сплавали. Но отношения с Германией ухудшались и ухудшались. В первую очередь из-за того, что на престоле Российской империи уже восседал Александр III, откровенный и неприкрытый германофоб.

Уже в 1870 г., когда он был еще наследником престола, в письмах и дневниках цесаревича начинают появляться антинемецкие пассажи. Всем вскоре стало известно, что цесаревич крайне возмущен «немецким засильем» речь шла не о политике Германии, а как раз о том, что в России живет чересчур уж много немцев, куда ни глянь нагло расселась немчура, так что исконно Русскому человеку и не протолкнуться. По мысли цесаревича, с означенным тевтонским засильем следовало бороться самым решительным образом.

Пикантность ситуации заключается в том, что в жилах самого наследника тек какой-то очень уж ничтожный процент русской крови, а вся остальная была как раз немецкой. К тому же столь антигермански настроенный юноша был внучатым племянником прусского короля Вильгельма I (Николай I был женат на родной сестре Вильгельма, приходившейся Александру, соответственно, бабушкой).

Хотя нынче ссылаться на Ленина вроде бы и не модно, но никто не разубедит меня в том, что у него все же найдется масса чрезвычайно метких замечаний. В частности и такое: именно обрусевший инородец всегда пересаливает по части великорусского шовинизма. Меткое наблюдение: если вспомнить, что среди вождей и идеологов черносотенцев хватало крещеных евреев (а также кого угодно молдаван, немцев, только не великороссов) с началом Первой мировой, как мы увидим позже, самые воинственные речи о «проклятых тевтонах» толкали субъекты с немецкими фамилиями. Это никак нельзя назвать русской спецификой: в Австро-Венгрии, как учит история, самыми ярыми «ястребами» и самыми упертыми «имперцами» были не этнические немцы, а итальянцы, венгры и онемеченные чехи…

Но если серьезно, Александр III сыграл весомейшую роль в дальнейшем ухудшении отношений меж Россией и Германией. В 1889 г. умер искренний доброжелатель России кайзер Вильгельм, и на смену ему пришел троюродный брат Александра Вильгельм II («промежуточного» кайзера Фридриха III мы учитывать не будем, поскольку он пробыл на германском престоле всего три месяца).

Так вот, Александр прямо-таки демонстративно, открыто, публично выказывал неприязнь к Вильгельму. Что, в свою очередь, никак не прибавляло Вильгельму добрых чувств к Александру персонально и России вообще. Вильгельм, надобно знать, был человеком тяжелым: калека (одна рука не действовала - родовая травма), закомплексованный, нервный… Одним словом, из тех людей, с которыми следует проявлять максимум такта и осторожности.

Но Александр его прямо-таки по-хамски третировал. В России того времени любили вспоминать такой вот эпизод: Вильгельм однажды предложил Александру разделить всю Европу меж Россией и Германией, а тот, простая душа, ответствовал: «Не веди себя, Вилли, подобно как танцующий дервиш. Полюбуйся на себя в зеркало».

А между прочим, чем плоха идея? Коли уж у некоторых прямо-таки свербит от желания присоединить что-нибудь солидное - проливы, Индию, Балканы…