Моя в наказание - Мария Анатольевна Акулова

Щека нагревается, кусаю её изнутри.

— Кто звонит? — Он спрашивает, даже голос не повысив. Но я слышу все и различаю малейшие полутона. Прикрытое спокойствием раздражение.

Не бойся, Айдар. Тебе бояться вообще нечего…

— По работе.

Молчим. Сафи визжит и отворачивается в прыжке. Я тут же опускаю взгляд. Айдар свой не отводит.

— Кто везет — на том и едут, Айлин.

Это чуть ли не впервые он говорит мне что-то лично обо мне. Что-то похожее на непрошенный, но совет.

Теряюсь. Сумбур в голове. Дальше жду.

— Прогнешься раз…

Не выдерживаю. Поднимаю взгляд и кривлю уголок губ.

— Люди вокруг умеют давить. — Поздно советуешь. Под тебя уже прогнулась… А вообще… Выдыхаю. Сейчас речь не о нас. — Это хорошо оплачиваемый заказ. Случилось недоразумение. Я пригласила на пять, заказчики услышали на пятнадцать. Теперь мне неловко… — Немного вру. Просто не хочу, чтобы Айдар получил еще один повод считать меня жалкой.

Мы смотрим друг другу в глаза. Как ни странно, сейчас мне спокойно. Спокойно ли ему — не знаю.

Он смаргивает.

В груди ставшее привычным чувство — жжет до сладкого.

Сейчас мне надо сказать, что придется уйти. За этим последует вспышка гнева. Снова наказание. Как же не хочется… Хмурюсь.

Собираюсь с силами. Подгоняет новая вибрация телефона в сумочке. Аллах, что еще?

— Айдар… — Обращаюсь и вижу, что раздражаю. Продолжаю серию неправильных, по его мнению, решений.

Он знает, что сейчас скажу. И он не согласен.

— Если нужно — езжай. Сафие я привезу.

* * *

— Так, давайте еще раз вот это приложим…

Какой же во мне пожар сейчас, Аллах! Какой пожар!!!

Мне кажется, даже слышно, как трещу то ли балками, то ли шифером, но Марию Миллер это не останавливает.

Мы прикладывали к ткани каждый из образцов кружева уже по десять раз. И вот. Давайте еще один.

Не оглядываюсь и не улыбаюсь. Лицемерить не могу. Терпеть — да, но из последних сил.

Послушно исполняю «просьбу», а сама пытаюсь понять: вибрация в кармане джинсов мне послышалась или правда была?

Айдар с Сафие наедине уже полтора часа.

Это моя дорога плюс общение с надоевшими хуже горькой редьки клиентками. Я бесконечно себя успокаиваю, но спокойствие не приходит. В отличие от раздражения.

Миллеры зачем-то снова приехали всей толпой. Милана опять для меня ближе всех, но даже ее застенчивые извинительные улыбки не заставляют меня чувствовать стыд.

Ни черта!

Они нагло вторглись в мое личное пространство, отобрали время с ребенком ради собственной прихоти. И мать с сестрой Миланы по этому поводу никаких неудобств не испытывают.

А я с ума схожу. Иногда кроет паникой: а что если он заберет ее? А что если скажет что-то ужасное? А если она испугается? Меня нет рядом. Для дочки я оставила ее с посторонним. Для меня… Аллах, я тоже пока не уверена, что он ее любит. Я пока в нем не уверена!

Писала уже несколько раз. В наш с бывшим мужем печальный диалог добавились новые краски. Истеричные: «все нормально?», «вы еще там?», «Сафи про меня не спрашивает?» от меня и вроде бы терпеливые, но из последних сил «да», «нет», «все ок» от Айдара.

Не удивлюсь, если за свою несдержанность поплачусь в итоге очередной серией колких слов и может даже дурацким наказанием. Но сейчас это кажется такой мелочью…

На отправленное двадцать минут назад «все хорошо?» Айдар до сих пор не ответил. Достала его.

Мечтаю об одном: оставить Миллеров, отойти и набрать, но вместо этого прикладываю кружево.

— Ужас, конечно, что вы нас так подставили с итальянским, Айлин…

Сжимаю зубы. Самой кажется, что до скрипа. Но если кто-то его и слышит — это стоящая на примерочной тумбе в той самой «выкройке», которая, на самом деле, уже почти готовое платье, Милана.

Мария с Магдой же снова вальяжно устроились на диванчике. Мелочно и мстительно думаю, что в следующий раз поставлю туда табуретки. Пусть не засиживаются.

А пока игнорирую.

Я никого не подставляла. Кружево пришло прекрасное. Именно такое, как мы выбрали, согласовали. Просто Марии показалось, что оно на полтона отличается от цвета ткани.

Чушь, господи. Просто чушь.

Это текстура. Блеск. Фактура. А так-то они — тон в тон.

Но я не спорю. Даже денег не возьму. Лучше быть в минусе, но сохранить честь. Я своей дорожу.

— Отечественное, это, конечно, уже не то…

От стресса и гнева трясет. Я потратила кучу времени, ездила, искала, подбирала. Лично убеждалась в качестве. Обнаружила для себя несколько феноменальных, горящих своим делом, людей. Которых эти высокомерные… леди… Просто потому что хочется перечёркивают, называя второсортными.

Так и я тогда второсортная. Зачем им мое платье?

— Тогда делаем без кружева? — Не сдержавшись, разворачиваюсь к Марии и спрашиваю с улыбкой.

Что бы кто ни думал, у меня тоже есть зубы. Подлости не сделаю, но и показать их могу.

Получаю новый взгляд от Марии. Она не ожидала такого вопроса, конечно. Медленно едет по мне вполне себе тяжелым взглядом, ждет, что в мои стеснительные щеки ударит краска, что я стушуюсь, пойду на попятную, возвращается к глазам, а в них все так же спокойно (притворно, конечно) и вопрос: делаем без?

После Айдара меня сложно вот так впечатлить.

Он круче. Во всем круче. Давит тоже.

И его я правда везу, а вас…

— Нет уж. Как без кружева? Будет халат, а не платье…

Мария снова задевает, пожимая плечами. Я усмехаюсь, сматывая образец.

Откуда же столько желчи?

— Айлин, поможете, пожалуйста?

— Конечно, — подаю Милане руку. Она спускается, кладет ладонь на мое плечо, тянется к уху и шепчет:

— Простите, мама в последние дни не в настроении. Дело не в вас.

Не планировала, но в ответ на оправдание единственного человека, чье мнение о платье и моей работе действительно имеет смысл, улыбаюсь.

— Спасибо.

Идем с Миланой переодеваться.

Я быстро помогаю снять платье, вешаю его и останавливаюсь посреди комнаты, чтобы достать мобильный.

Сердце бьется гулко-гулко. Я ожидаю увидеть на экране уведомление о сообщении, а лучше парочке. Но там — ничего.

Айдар даже не прочитал мое последнее «всё хорошо?». Нужно оставаться хладнокровной, трезвой, но я не могу. Волнуюсь.

Выглядываю из примерочной комнаты в просторный холл.

Мария с Магдалиной уже там. Говорят о чем-то, Милана еще одевается, а я отворачиваюсь ото всех и прижимаю телефон к уху.

Недавно я читала, что по правилам хорошего тона сбрасывать стоит после двух гудков. Но сама выжидаю все десять до отбоя.

Айдар