Богиня Модильяни - Евгения Грановская

Анна услышала, как верзила остановился возле ее столика, но не повернулась. Она не хотела вступать в беседу с незнакомцем. И тут хрипловатый голос негромко произнес:

– Анна?

Она медленно повернулась и медленно подняла взгляд.

– Боже! – вырвалось у нее из груди. – Амедей?

Это был Модильяни. Слегка пополневший, до глаз заросший бородой, со странным блеском в потемневших и затуманившихся глазах.

– Можно мне присесть? – спросил он.

– Конечно!

Модильяни сел на стул и, подперев щеки руками, стал смотреть на Анну. С минуту он молчал, а потом тихо проговорил, продолжая любоваться ее лицом:

– Как я счастлив, что вы опять в Париже. Я так ждал этой встречи.

– Я тоже, – сказала Ахматова.

И замолчала, не зная, что еще сказать. Но тут снова заговорил Модильяни.

– Вы получали мои письма? – спросил он своим тихим, хрипловатым, как бы вкрадчивым, голосом. – Я отправил вам целую стаю.

– Да, получала. – От смущения Анна нахмурилась. – Глупо признаваться, но иногда я целыми днями жила только этими письмами.

– Только ими? – удивился он.

– Да, – кивнула она и на этот раз посмотрела на него смело и открыто. – До недавних пор моя жизнь была страшно размеренной и скучной.

– Вот как? – Он неуверенно улыбнулся. – А сейчас?

– Сейчас… – Анна пожала острыми плечами. – Сейчас все изменилось. Меня неплохо знают в Петербурге, и у меня появилась масса новых знакомых. В некотором роде я даже становлюсь знаменитостью.

– Благодаря вашим стихам?

Она кивнула:

– Да.

– Я знал, что это случится. К сожалению, у меня все складывается не так удачно. Я по-прежнему безвестный художник. Критики и зрители мною не интересуются. Поклонников у меня нет. Впрочем, я не в обиде. У меня полно идей и есть деньги на краски и холсты – а это главное.

Теперь Анна смотрела на него ласково и приветливо, как на старого друга, но при этом не скрывая своего любопытства.

– Амедей, вы сильно изменились, – сказала она, разглядывая его лицо.

Модильяни весело вскинул брови:

– Отрастил бороду?

– Не только. Теперь вокруг вас… женщины.

Модильяни покосился на свой столик, снова перевел взгляд на Анну и чуть прищурил темные глаза.

– Это натурщицы. Я плачу им за то, что они мне позируют. С некоторыми из них я подружился. Они хорошие, только немного несчастные. Ну, а как вы? Все еще замужем?

– Формально да.

– Что это значит?

– Мы с мужем редко видимся. Он все время путешествует. А когда не путешествует, готовит путешествия. Эти занятия поглощают его целиком.

– И все же вы… – Модильяни осекся, но, сделав на собой усилие, закончил фразу: —…любите его?

– Да, – просто ответила она. – Наверное. Но порой мне так тяжело разобраться в своих чувствах.

И замолчала. Модильяни тоже молчал.

– Где вы остановились? – спросил он после паузы.

– У друзей. Но хочу снять квартиру. Это возможно?

– Конечно. У меня есть одна на примете – на улице Бонапарта. Она вам понравится. Хотите, мы отправимся туда прямо сейчас?

Анна повела плечами.

– Но как же ваши спутницы? – тихо спросила она. – Это будет не по-джентльменски – оставлять их в одиночестве.

– Вы так считаете?

– Да.

Модильяни несколько секунд размышлял, после чего кивнул и сказал:

– Да, наверное, вы правы. Тогда я дам вам адрес и объясню, как добраться. Вы прекрасно знаете французский язык и сговоритесь с хозяином сами. Анна, я… Я так рад был повидаться с вами.

– Я тоже.

Модильяни взял в руки пепельницу, покрутил ее в пальцах, снова поставил на стол и вновь взглянул на Анну.

– Как вы думаете, мы еще можем встретиться? – робко спросил он.

– Я… – Анна вздохнула. «Я боюсь, – хотела сказать она, – боюсь не вас, но себя». Но вместо этого сказала: – Я не знаю.

Некоторое время он молчал, покусывая клок своей густой клошарской бороды, затем сказал необычайно серьезно:

– Если судьба захочет этого, она снова сведет нас.

– Вы так верите в судьбу?

Модильяни взглянул на нее темными, затуманенными глазами и тихо ответил:

– У меня ничего не осталось, кроме этой веры.

2

Часы показывали два часа ночи, а Анне все не спалось. Тревога, от которой должен был избавить ее Париж, никак не проходила. За этот день она переделала много дел – сняла квартиру, встретилась с друзьями, гуляла возле Трокадеро и в Люксембургском саду, поужинала в рыбном ресторане на Монмартре.

К вечеру Анна чувствовала сильное утомление и надеялась, что сон придет быстро. Но он вообще отказался приходить. Анна бесшумной тенью бродила по комнате и думала о судьбе и о любви. Может быть, это одно и то же? Может быть, любви всегда сопутствует судьба, и чем неожиданнее извороты судьбы, тем более настоящей получается любовь?

Ей в голову пришли строки стихотворения, и она записала их. Анна надеялась, что за этими строками последуют и другие, но вдохновение оставило ее.

Тогда она снова принялась мерить шагами комнату, закутавшись в теплую шаль и обняв себя за плечи. Внезапно взгляд упал за окно. А в душе снова проснулась тревога. Почему? Отчего? Непонятно.

Тогда она прошла к окну и откинула штору. И вдруг увидела его. Сперва темная фигура остановилась перед домом. Потом мужчина, а это был мужчина, поднял голову и взглянул на ее окно. Анна испуганно отшатнулась и укрылась за шторой.

Он стоял очень долго. Десять минут? Двадцать? Анна не могла заставить себя отойти в глубь комнаты. Так они смотрели друг на друга. Видел ли он ее? Вряд ли. Для него окна дома должны были казаться пустыми. Зачем же он тогда смотрел? На что надеялся?..

Наконец он ушел. Весь остаток ночи Анна провела на ногах, время от времени останавливаясь у окна и выглядывая наружу. Улица оставалась пуста. Душа разрывалась от противоречий, а сердце саднила тоскливая игла.

Неужели Николай чувствует в своих путешествиях то же самое – вечную, неизбывную тоску?…

…Как только забрезжил рассвет, Анна оделась и вышла из дома. Она шла по улице быстрыми, уверенными шагами. Анна загадала, что если Модильяни будет дома, она… А что, собственно, она? Бросится ему на шею? Нет. Конечно, нет. Но… (Тут Анна усмехнулась.) Зачем об этом думать? Главное, чтобы открыл дверь. А там – будь что будет. Поэт обязан отдаваться во власть чувств и внезапных порывов. Отдаваться, не раздумывая, как бросаются в пропасть или в черный омут. Душа должна быть распалена страстями, только из такой души и могут произрастать стихи!

На тротуаре сонная рыжая девушка продавала цветы. Анна, сама не зная зачем, остановилась и купила у нее семь ярко-алых роз. Потом, прижимая к груди букет, направилась дальше. На серой парижской улице она смотрелась с этим пылающим букетом ярко, почти дико, как экзотическая птица в темном подмосковном лесу.

Прохожие оборачивались ей вслед, но Анна не обращала на них внимания.

Вот и дом. Мастерская Модильяни располагалась на втором этаже. Анна бегом взбежала по ступенькам, остановилась перед дверью и, не оставляя себе времени на раздумья, громко постучала. Ответа не последовало. Анна постучала снова – еще громче, чем прежде. Однако и на этот раз ей никто не открыл.

Модильяни не было дома. Судьба говорила с Анной недвусмысленно и четко.

Анна почувствовала, как к горлу подступают слезы, но сделала над собой усилие и не расплакалась. Будь что будет. Сейчас она вернется домой и ляжет спать. А утром… Утром купит билет до Петербурга и уедет из этого проклятого города, который обещал ей успокоение, но вместо этого еще сильнее разворошил душу.

На улице Анна вспомнила, что до сих пор держит в руках букет. Что делать с этими розами?

Анна выдернула из букета один цветок, задумчиво на него посмотрела, потом размахнулась и бросила в открытое окно мастерской. Потом выдернула второй, и его постигла та же участь. За вторым последовал третий, четвертый, пятый… Вскоре от букета ничего не осталось.

Ну вот.

Модильяни, конечно же, будет удивлен. И даже изумлен. Он бросится по своим знакомым, будет выяснять, кто из них виновник этого веселого безобразия. И все они будут удивленно пожимать плечами. Тогда он решит, что цветы появились в мастерской сами собой, соткались из воздуха. Ведь он так склонен к мистике. Что ж… это будет замечательно.

Размышляя об этом, Анна не заметила, как подошла к своему дому.

В квартире она сразу легла в постель и закуталась в плед. Теперь нужно уснуть. Прочь, бессонница, теперь я не в твоей власти! Я спокойна. Я сделала все, что требовала судьба. И теперь я знаю, что нам не суждено…

Прежде чем додумать эту мысль до конца, Анна – измученная, усталая, ослабевшая от переживаний – уснула крепким сном, каким могут спать только младенцы и душегубы.

Когда она снова открыла глаза, она сразу увидела над собой его лицо. Он улыбнулся и ласково погладил ее рукою по щеке.

– Анна…

Она не сразу поверила своим глазам, но тоже улыбнулась – робко, недоверчиво. Модильяни наклонился и поцеловал ее в лоб, как целуют сестер и подруг.