Записки нечаянного богача 2 - Олег Дмитриев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Карен Георгиевич? День добрый!, — к этому голосу Артёма подходил бы темно-синий костюм-тройка, галстук и портфель из крокодиловой кожи, а уж никак не черный городской камуфляж и берет, — да, я. Рад, что узнали. Спасибо, здоров, все в порядке. Карен Георгиевич, смотрите, есть небольшая просьба, — говоря это, Головин неторопливо отходил от дверей паба, а после повернулся и махнул нам свободной левой рукой, мол, меня не ждите. А ничего себе, у него, судя по всему, номера в телефонной книжке имеются.
Машины проследовали мимо нас так же неторопливо, как и доставили нас на место. Последним в сторону Большого театра гордо проехал, обдав нас солярным выхлопом, БРДМ. Дамы, спутницы нотариуса, закашлялись, и Ланевский, как истинный джентльмен, под руки проводил обеих в зал.
— Перекусим, Лёнь?, — поинтересовался я у заслуженного артиста, и мне показалось, что нотариус еле слышно икнул.
— С удовольствием, Дим, — ответил тот немедленно, — и даже выпьем!
— Я больше не пью. Вообще никогда, — чистым высоким голосом проговорил его друг, слегка отрешенно глядя на удаляющийся ярко-алый задний борт «Бардака».
Глава 13
В поисках утраченного. Невыносимая легкость бытия
Английская кухня мне никогда особо не нравилась, кроме, пожалуй, их ростбифа. И напитки, кроме джина, я не любил и не понимал. Но в тот вечер это было совершенно неважно. Елось все, пролетая внутрь небрежно пережеванным или просто отгрызенным от куска. Вкус не ощущался ни в еде, ни в выпивке, но это потом.
В начале мы провели, оформили и нотариально заверили сделку. Дольше говорить эту фразу, на самом деле — просто расписались по очереди с Володей в документах. Ушлый Головин, как раз заходивший в паб с довольным лицом, глянул мне через плечо и присвистнул, увидев восьмизначную цифру. Нотариус и его дамы посмотрели на Тёму неодобрительно, но промолчали. Лорд многословно поблагодарил величавого мужчину и его спутниц, каждую по отдельности, и всем вручил по подарку перед расставанием. Нотариусу досталась какая-то богатого вида бутылка виски в синей коробке с вензелями. Женщинам — по корзинке фруктов и сластей, в которых гордо высились бутылки шампанского, и тоже не «Советского», я такого даже в магазинах не видал.
Володя слушал краткую версию наших сегодняшних приключений, как будто теннис возле корта смотрел — вертел головой с раскрытым ртом от одного рассказчика к другому. Ланевский сдерживал эмоции, но это давалось ему с явным трудом и было заметно. Когда Дымов сказал, что дед из рук не выпускает подаренное золото, только и говорит, что про фотокарточки, которые я обещал прислать, и велел пригласить меня к ним на дачу, Лорд вделал мне ногой по голени так, что я чуть не подскочил, а сам при этом и бровью не повел, аристократская морда. Конечно, я согласился, оговорив место и для Сереги. Володя ответил, что дача у них хоть и старая, но большая, так что к ним можно даже с семьями, друзьями и знакомыми. Наверняка, песни Высоцкого он знал не хуже, а как бы еще не получше, чем я.
Когда он выходил из паба, ему навстречу буквально влетела жена Владимира, Наталья. Не замечая никого, она в слезах промчалась через весь зал к мужу и принялась ощупывать его и целовать, причитая. Мужики смущённо отводили глаза от трогательной семейной сцены. Оказалось, в интернете уже гуляли истории, одна страшнее другой, про массовую драку кавказцев со стрельбой в самом центре Москвы, разгонять которую власти направили целый танковый батальон. Ролики, бившие рекорды по просмотрам, как обычно не имели ничего общего с действительностью, но кадр с Головиным, катящим на броне с сигарой на фоне страшного дома на Лубянке, понравился всем. Кроме главного героя, конечно, хоть он там и был в балаклаве. Но ярко-алых БРДМ, да ещё с гражданскими номерами, вряд ли было больше одного не то, что в Москве — в мире, поэтому во всей его маскировке смысла было исчезающе мало.
Потом мы ели, пили и пели. Владимир и правда не прикасался к спиртному, которое натурально лилось рекой. Щедрый Головин, видимо, решив, что терять ему уже нечего, выдал всем своим увольнительную на неделю, а после долгого и изнурительного торга с Ланевским — ещё и премиальные. Бойцы эти два факта встретили предсказуемо: троекратным «Ура!», двумя короткими, и одним раскатистым настолько, что едва не раскатали весь кабак по бревнышку. Или не разнесли по камушку, не суть. В процессе торга Артём даже проникся заметным уважением к Серёге, который за каждую мою копейку бился, как лев.
Потом снова ели, но уже меньше, зато пили и пели со значительно возросшим энтузиазмом. Потом Наталья и Володя уехали домой, а мы с Лёней начали петь караоке. Туда же подтянулись и Тёма с Серёгой, и ещё пара-тройка преторианцев «Незабываемых путешествий».
Потом, кажется, планировали захват чеченского кафе: Головин с многозначительным видом катал по столу четыре картофелины и две пустые бутылки, постоянно сбивая свой же стакан с вискарем, который Лёха, на пятый или шестой раз устав наливать, заменил на бутылку. Пятилитровую. На таких специальных качельках, чтобы разливать, не поднимая.
Потом ещё пели, но уже что-то из военных песен. Затем — из походно-туристических, под гитару, которую притащил откуда-то совершенно обалдевший бармен Игорь, просивший звать его Гариком. Инструмент Лёня как-то хитро и виртуозно запитал к караоке и аудиосистеме, я такого никогда не видел и не слышал. Как, впрочем, и песен «Перевал», она же «Видно, нечего нам больше терять», и «Милая моя, солнышко лесное» в исполнении заслуженного артиста. Но пел он так, что не передать, конечно.
Потом мы с ним дуэтом вдарили ту самую песню про «Бог об этом не просил», под которую и состоялось наше нечаянное знакомство. Надо же, ещё и дня не прошло, а как будто минимум год пролетел. Он всё уверял, что у меня идеальный слух и отличный голос, буквально пару месяцев занятий — и вперед, выступать в концертный зал
