Таинственный свет луны - Шеннон Дрейк

Приглядевшись, она увидела, что у него рыжие бакенбарды и темно-русые волосы. Незнакомец улыбнулся Меган и вдруг оказался рядом с ней. Она не могла понять, как это получилось, поскольку не заметила, чтобы он шел в ее сторону.

— А вот и милосердный ангел прибыл, — сказал незнакомец, взяв Меган под руку и прикасаясь к ее щеке. Пальцы у него были как стальные — вероятно, этот человек обладал недюжинной силой.

Меган пронзил озноб — еще более сильный, чем прежде. Но она тоже обладала силой — не меньшей, чем у этого человека, поэтому вырвалась из его стальной хватки.

— Пойдем со мной.

— Глупец! Я ненавижу и осуждаю тебя. Иди, кормись в каком-нибудь другом месте.

— Завела себе женатого любовника, а, Меган?

— Он мой друг, но это понятие тебе недоступно.

— Увы, ты никак не можешь взять в толк, кто ты такая.

— Ошибаешься. Я отлично осознаю, кто я такая. Я знаю также свою силу и свою слабость. Кроме того — и это самое главное, — я точно знаю, что ты от меня отличаешься.

Он покачал головой:

— Нет, не отличаюсь. Ты такой же дикий зверь, как волк или любой другой хищник, который должен охотиться и убивать, чтобы жить.

— От волков и львов мы все-таки отличаемся. Ведь не дикие же мы звери на самом деле.

— Прости, что я постоянно это повторяю, но мы такие и есть — звери, хищники.

— Но ты существо жестокое, и я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Меган захотелось от него уйти, она уже повернулась, но он, словно клещами, схватил ее за рукав пальто:

— Если ты от меня отличаешься — сделай меня лучше, могущественнее. Тогда мы с тобой будем вместе править миром, направлять историю по своему разумению…

— Увы, мы умеем только убивать, но изменить ход истории не можем. К тому же мне не хотелось бы жить в мире, где правили бы такие, как мы… Я бы хотела…

Она неожиданно замолчала, ощутив острый голод.

— И чего бы ты хотела?

— Нормальной жизни, — прошептала она. — Дома, семьи…

Меган повернулась и пошла от него прочь.

— Немедленно вернись — я еще не закончил разговор с тобой!

Не слушая его, она уходила все дальше и дальше. Рассвирепев, он в мгновение ока догнал ее и прижал к кирпичной стене. Она попыталась сопротивляться, но он был сильнее. В следующее мгновение Меган увидела у своего горла лезвие острого как бритва большого ножа.

— Если Люсьен покровительствует тебе, это еще ничего не значит. Он тоже использовал силу, принудил тебя стать своей. И если все дело в силе, я тоже могу тебя к этому принудить. Ты станешь моей возлюбленной — или, если воспротивишься, я нанесу тебе раны, и ты будешь очень долго болеть… Вспомни, как я болел, когда ты разорвала мне горло! И это еще не самое страшное…

— Немедленно отпусти меня!

— Я могу убить тебя. Отрезать тебе голову.

— Тогда Люсьен и другие сотворят с тобой то же самое.

— Только и слышишь от тебя — Люсьен, Люсьен… Да, сейчас он царь, но я обрету большую, чем у него, силу и тоже стану царем! У Люсьена есть завиральная идейка: он надеется создать из нас нечто вроде общества школьных интеллектуалов с определенными моральными устоями. Вот что у него на первом месте, а кровь — лишь на втором! Между тем все так просто: люди для пропитания используют коров, а мы — людей!

— Повторяю: немедленно отпусти меня!

В этот момент из паба вышел Питер, оглянулся и крикнул:

— Меган!

Она вновь оказалась одна, окутанная предрассветным туманом. Поспешив к Питеру, Меган соврала ему, будто услышала чей-то крик, выбежала из паба, но никого не обнаружила. Они вместе двинулись по улице в поисках кеба. Они слышали тяжкую поступь подкованных копыт лошадей, но из-за тумана ничего не видели.

— Зайду за угол, гляну, что там, и сразу же вернусь, — сказал Питер.

Меган осталась его ждать. Но Питер все не возвращался. В ужасе она бросилась искать его.

Через сорок — пятьдесят минут Меган нашла его. Он стоял, привалившись к стене какого-то дома. Меган сразу же осмотрела его горло, но, не обнаружив на нем знакомых знаков, успокоилась. Она хотела уже позвать на помощь, но в этот момент Питер очнулся и застонал:

— Меган? Что это было? Я оставил тебя одну в этом ужасном месте, а сам, сам… У меня какое-то затмение в голове — самый настоящий провал в памяти! Что со мной было? Может, переработал? Или просто схожу с ума?

— Да, это небольшой провал в памяти, ты прав. Но ничего больше. Пойдем, Питер, уже скоро утро. Если Лора проснется, наше отсутствие напугает ее.

Они пошли домой. Наконец рассвело. Солнце поднялось над землей, и утро вступило в свои права. Меган сразу же отправилась спать, но, проснувшись, ощутила, что кто-то вызывает ее к себе, и в следующую минуту предстала перед Люсьеном. Он был в ярости. Меган, однако, скоро успокоилась: ярость Люсьена была направлена на Аарона.

— Затевая свои игры, Картер, ты испытываешь судьбу. На протяжении веков мы соблюдали одно важнейшее правило: ни в коем случае не покушаться на жизнь себе подобных и позволить им жить так, как они хотят. До тех пор, разумеется, пока они сами не начнут нарушать правила. Оставь эту женщину в покое. Нас всего несколько тысяч, а мир слишком велик — так что места хватит всем.

— Нас могло бы быть в сотни раз больше, — огрызнулся Аарон.

Люсьен покачал головой:

— Не будь правил, мы не смогли бы добывать себе пропитание.

— Если ты думаешь, Люсьен, что сможешь превратить львов в агнцев, то сильно ошибаешься! — петушился Аарон.

— Если львы сожрут всех агнцев, они просто-напросто подохнут от голода. Природа печется о нас так же, как о всяком другом живом существе. К тому же мир меняется, и если ты этого не замечаешь, значит, ты еще больший глупец, чем я думал. Люди с каждым годом получают доступ ко все более высоким технологиям, и если мы не научимся жить с учетом всего этого, обречем себя на гибель. Предупреждаю вас обоих: еще одна стычка — и наш суд пэров приговорит вас к уничтожению. Тогда вас ждет только адское пламя, если таковое, конечно, существует.

Аарон сделал нетерпеливый жест.

— Ты, Люсьен, берешь что захочешь, почему я не могу?

— У каждого из нас должен быть учитель. Так уж сложилось, что учителем Меган стал я. И она кое-чему научилась, поверь. Наших правил она, во всяком случае, не нарушает и живет, не слишком высовываясь.

— Ты так действительно думаешь или говоришь это потому, что получил от нее то, что хотел? Потому что ты царь, Люсьен, так?

— Да, я царь. Хотя бы потому, что чувствую разницу между истинным желанием и излишествами. Мне удалось так долго выживать потому, что я всегда знал: в нашем маленьком сообществе существуют границы, которые нельзя нарушать. Но быть может, Аарон, тебе захотелось проверить мою силу? Тогда пойдем со мной, и я докажу тебе, что я царь не только на словах.