Королевский гамбит - Диана Стаккарт

— Месье Виллас просит вас простить его за то, что он не мог так долго принять вас, но теперь он наконец может поговорить с вами.

После этих слов секретарь французского посланника указал нам на тяжелую резную дверь, через которую только что вернулся. Покинув покои графини Феррара, мы с учителем отправились на поиски месье Вилласа. Мы прождали в его передней около часа, пока секретарь, сидевший на высоком стуле, размашистым почерком писал что-то на листе и изредка бросал на нас строгий взгляд.

Уже дважды тихий голос из-за двери призывал его внутрь, поэтому мы были уверены, что посол у себя. Каждый раз, однако, секретарь возвращался к своему высокому сидению, не глядя в нашу сторону. Я уже едва сдерживала свое растущее нетерпение, тогда как учитель невозмутимо наслаждался вынужденным бездельем. Его вид, вероятно, обманул секретаря, но я заметила, что он поглядывает на наручные часы, и поняла, что навязанное ожидание злит его не меньше меня.

Сперва секретарь даже отказывался передать сообщение своему нанимателю, утверждая, что месье Вилласа нет дома. И лишь после того, как Леонардо, отозвав его в сторону, что-то прошептал ему на ухо, поведение его резко изменилось.

Что побудило его к действию — взятка или угроза, сказать не могу, но секретарь буквально ворвался в соседние покои. Вернувшись через несколько минут, он объявил, что посланник будет рад уделить, если мы соблаговолим подождать, одну или две минуты великому Леонардо.

И мы подождали. Подозреваю, что наше ожидание, несмотря на все неискренние извинения секретаря, было из-за него, а не из-за посла. Да, он и впрямь, судя по виду, был весьма нам не рад. Предоставив секретарю с кислым видом смотреть нам вслед, мы прошли во внутренние покои, где размещалась резиденция французского посла.

Это помещение было больше и роскошнее обставлено, чем все покои, в которых мы успели до сих пор побывать, и было оно предназначено, несомненно, для глав государств и иных важных лиц. На каменном полу лежали узорчатые коврики, а деревянные окна и двери украшали резьба и позолота. Столь же пышной была и обстановка: длинный стол, заваленный книгами и бумагами, два квадратных стола меньшего размера, а по бокам резные обитые кресла. Вдоль одной стены стоял огромный шкаф из темного дерева со светлыми вставками, стена напротив создавала сложную оптическую иллюзию, аллегорическое изображение победы церкви над самыми низменными человеческими инстинктами. В дальнем конце комнаты на высоком помосте стояла кровать с шелковым пологом на четырех столбиках, частично закрытая декоративной ширмой.

Человек, занимавший это помещение, казалось, привык к подобному великолепию, ибо на нем был длинный бледно-сине-серебристый халат из парчи, отороченный по кайме белым мехом. Черный головной убор резко контрастировал с седыми, поблекшими волосами, придавая носителю его аристократический вид.

— Добро пожаловать, господин Леонардо, — воскликнул посол на своем ужасном итальянском и, резко встав из-за стола, бросился навстречу учителю. — Поистине, счастлив повидаться с вами снова. Я еще не забыл постигшего меня разочарования, когда уступил герцогу ваш прекрасный портрет. Но полагаю, вы явились сюда не затем, чтобы помочь мне вернуть его?

Леонардо с вежливой улыбкой поклонился.

— Боюсь, герцог слишком привязался к портрету женщины с горностаем, хотя для меня это второстепенная работа. Кроме того, если договор, которого вы добиваетесь, будет заключен между нашими двумя державами, мне, может быть, представится возможность посетить французский двор и попросить некоторых из ваших очаровательных женщин позировать мне. Возможно, мадам Виллас окажет мне честь?

— Мадам Виллас? — Посол озорно улыбнулся. — Почему бы и нет? А потом вы также напишите одну мадемуазель, случайно являющуюся моей любовницей.

— Уверен, что отдам обеим должное.

Он замолчал, затем, словно его внезапно осенило, продолжил:

— Поскольку вы являетесь ревностным поклонником королевской игры, вы, быть может, сыграете со мной одну партию, где призом будет другая картина? Если вы одержите верх, я подарю вам портрет вашей супруги и любовницы и откажусь от обычной платы.

Глаза посланника алчно заблестели.

— Ах, обладать картиной великого Леонардо, чего бы я только не отдал за это? Но какова будет моя ставка, что мне придется отдать вам, если одержите верх вы, месье?

— Я прошу немногое: всего лишь рекомендательное письмо от вас.

— Это немало. — Взгляд посла посуровел. — Вы просите меня о том, чтобы я помог вам получить место при дворе его величества короля Людовика?

— В каком-то смысле. Вы, должно быть, понимаете, что здесь, в Милане, мое положение зависит исключительно от прихоти герцога. Не угоди я ему или изменись политическая обстановка, мне тут же придется подыскивать другого богатого покровителя. — Учитель многозначительно кивнул и присовокупил: — Скажем, короля Франции.

— Ах, месье Леонардо, люблю таких людей, как вы, — посланник рассмеялся и игриво погрозил пальцем. — Всегда следует помнить о том, что будущее сулит нам перемены — и не всегда приятные. И поэтому я принимаю ваш вызов? Что, сыграем прямо сейчас? У меня с час не будет никаких встреч.

Не дождавшись ответа учителя, он подбежал к высокому шкафу и достал большую шахматную доску и деревянную коробку.

— Но причина вашего посещения, разумеется, не связана с шахматами, месье, — промолвил посланник, указывая на один из маленьких столов. — Пожалуйста, откройтесь, что же вас привело в мои покои?

— Вы, конечно, прекрасно осведомлены о несчастном случае во время шахматного представления, — усаживаясь, ответил учитель.

После кивка месье Вилласа он продолжил:

— Поскольку герцог счел, что столь деликатное поручение не под силу его стражникам, он велел мне отыскать убийцу своего двоюродного брата. К сожалению, до сих пор мне мало что удалось выяснить, и я надеюсь, что вы прольете свет на это дело.

— Я?

— Посол, уже положивший доску на стол и открывший коробку с шахматными фигурами, оторвал взор от раскрашенных деревянных фигур, которые с любовью расставлял, и изумленно поднял свои седые брови.

— Боюсь, от меня вам не будет никакого прока, — сказал он. — Я прежде виделся с графом Феррара всего раз, когда он в прошлом году приехал во Францию. Это случилось до того, как его двоюродный брат, герцог, назначил его послом в нашу страну. Помнится, мы тогда перекинулись лишь парой фраз — и потом встретились здесь.

Он замолк и, бросив на меня мимолетный взгляд, понизил голос.

— Простите, — произнес посол, сдержанно кивнув головой, — но при дворе ходят слухи, что он был убит кем-то из своих знакомых, так сказать, по личным мотивам.

— Вполне вероятно, однако, учитывая его новое положение, мы не можем исключить возможности того, что его убийство носило политический характер.

— И вы гадаете, не стоит ли за ним Франция? — Кровь бросилась ему в лицо, и его акцент стал еще заметней. — Уверяю вас, господин Леонардо, Его величество король Франции не имеет отношения к смерти двоюродного брата миланского герцога.

— Я так и не думал, — спокойно ответил учитель. — Я лишь высказываю предположение о том, что некое лицо более низкого ранга, скажем, какой-нибудь обиженный аристократ из числа наших же придворных, стремился таким образом сорвать переговоры между Францией и Ломбардией. Но, если это так, тогда, я уверен, человек с вашими возможностями давно бы уже знал об этом.

— Уверяю, что мне ничего не известно о заговоре против наших стран.

— И я рад слышать это. Но вы понимаете, что мой долг перед герцогом обязывал меня задать вам этот вопрос.

— Конечно, — посланнику с заметным усилием удалось вновь обрести прежний дружелюбный тон. — Теперь же, если у вас нет больше вопросов, давайте забудем о неприятном и приступим к игре. Мне не терпится получить обещанные вами полотна.

Скромно стоя в стороне и с интересом наблюдая за их беседой, я старалась понять по выражению лица посланника, говорит ли он правду. Как обычно, когда на мне было платье слуги, на меня не обращали внимания — лишь однажды посланник одарил меня мимолетным взглядом. Поэтому я была удивлена, когда Леонардо жестом подозвал меня.

— Уверен, что вы не станете возражать, — сказал он месье Вилласу, — я обучаю своего слугу Дино премудростям игры, дабы у меня был достойный противник. Ему было бы полезно понаблюдать за игрой такого мастера.

— Разумеется, — посланник великодушно кивнул головой, а затем развернул доску белыми фигурами к учителю. — Поскольку вы мой гость, вы играете белыми и первый ход за вами.

Леонардо кивнул головой и быстро пошел стоящей перед ферзем пешкой — сурового вида фигуркой, чей наряд, к моему изумлению, напоминал мою одежду, — на две клетки вперед. Посланник ответил тем же. Чуть улыбнувшись, Леонардо пошел со стороны королевы от слона пешкой тоже на две клетки вперед.