Голубая Луна - Гамильтон Лорел Кей

Дамиану пришлось остановиться и вернуться назад, чтобы встать рядом с нами. Он, казалось, ожидал нас, как будто был нашим сопровождающим. Я наконец оторвала взгляд от дерева и его ужасного бремени. На поляне стояли скамьи, образующие три стороны разъединенного треугольника. Между скамьями было достаточно места, чтобы никому не приходилось тесниться, и все же поляна воспринималась переполненной, как будто сам воздух загустел от невидимых существ, носящихся туда и сюда, скользящих мимо меня, оставляя мурашки на коже.

– Чувствуешь? – спросила я.

Джейсон посмотрел на меня.

– Что чувствую?

Похоже, нет. Значит, что бы ни толпилось так близко в воздухе, оборотни это не воспринимали. Так что это было?

Со скамьи меня внимательно разглядывал вампир. У него были темно-русые волосы, такие короткие, что шея казалась голой и бледной. Очень темные глаза – карие или черные. Он улыбнулся, и я почувствовала на себе натиск силы. Он пытался захватить меня взглядом. В нормальных обстоятельствах я бы попробовала его переглядеть, но мне не нравилось то, что я чувствовала в этом месте. Сила, и не сила вампиров. Я отвела взгляд от его глаз, изучая бледный изгиб щеки. У него были полные губы, верхняя изгибалась в форме правильного лука, очень женственно. Все остальное в лице было сплошь углы и выступы; острый подбородок, слишком длинный нос. Это было бы совсем невзрачное лицо, если бы не этот рот и глаза с длинными ресницами, темные и засасывающе глубокие, как черные зеркала.

Глаза я долго рассматривать не стала. Я чувствовала себя неустойчиво, как будто земля под ногами была не вполне твердой. Ричард должен был рассказать мне о лупанарии. Кто-то должен был меня подготовить. Потом я стану злиться, что никто не сделал этого; теперь же я только пыталась решить, что с этим делать. Если клан Верна практиковал человеческие жертвоприношения, это следовало прекратить.

Дамиан встал передо мной, закрыв мне вид на остальных.

– Что-то не так, Анита?

Я посмотрела на него. Единственное, что удержало меня от того, чтобы выйти из себя прямо сейчас, перед всеми вампирами – это Ричард. Он никогда не допустил бы человеческих жертвоприношений. То есть, он мог бы прийти сюда однажды, не больше, и не вызвать полицию, но никак не возвращаться год за годом. Он просто не принял бы это.

Возможно, таким образом клан Верна обращается с мертвецами. Если это что-то другое, я вызову полицию штата, но не сегодня. Если только они не приволокут орущую жертву. Если они это сделают, то все обещания отменяются.

Я покачала головой.

– Что может быть не так? – сказала я и пошла на поляну, чтобы присоединиться к нашей небольшой группе. Казалось, все три группы состояли из одинакового количества людей. Это было типично для встреч между противоестественными группировками. Состав свиты всегда оговаривается заранее.

Ричард встал и пошел мне навстречу. Я взяла его руку, когда он ее предложил, но странно, именно в этот момент мне было без разницы, есть на нем рубашка или нет. Я была сердита на него. Злилась, что он не предупредил меня об этом месте. Может, он думал, что меня уже ничто не поразит, или может... о, черт, не знаю, но ему опять пора вправлять мозги.

Так что я позволила ему взять меня за руку, и его прикосновение ничего не значило. Я была слишком растеряна и слишком старалась справиться со злостью, чтобы прямо сейчас чувствовать желание.

– Сними пиджак, дитя; дай взглянуть на то, что там у тебя есть, – произнес чей-то голос.

Я повернулась, нарочито медленно, чтобы посмотреть на обладателя этого голоса.

У вампира были волосы, которые я назвала бы золотыми, если бы для сравнения не было волос Ашера. По всей голове волосы были коротко пострижены. Его глаза могли быть голубыми или серыми в неверном свете. Лицо перестало изменяться до того, как ему стукнуло двадцать. Достаточно молод, чтобы его лицо было тонким и гладким, как будто он умер прежде, чем ему удалось отрастить приличную бороду.

У него была голова ребенка на высоком, нескладном теле, как будто в жизни он был неуклюжим. Но когда он поднялся, стало ясно, что неуклюжим он не был. Он оказался на ногах движением настолько плавным, что оно напоминало танец. Он встал, и черноглазый вампир поднялся одновременно с ним, став рядом с ним заученным движением, словно они были двумя частями целого.

Из восьмерых одна женщина была человеком. Она походила на чистокровную коренную американку, с волосами до талии, которые были такими же по-настоящему черными, как мои собственные. Ее были прямыми и густыми. Кожа темно-коричневая, лицо почти квадратное, с большими карими глазами и ресницами настолько густыми, что даже на расстоянии они были заметны.

Если на ней и был какой-то макияж, я не могла этого сказать. Она была одной из тех женщин, которые скорее поразительны, чем красивы, черты слишком сильные для обычной миловидности, но после первого же взгляда вы не смогли бы забыть это лицо.

– Давай, девочка, раздевайся, – сказал этот юнец. – Мы видели почти все, что есть у остальных. Я буду сильно разочарован, если мне не случится увидеть и твои прелести.

Лицо женщины осталось изумительно непроницаемым, но в ее сильных плечах появилось напряжение, небольшой изгиб длинной линии шеи. Кажется, ей шоу удовольствие не доставляло.

Ладонь Ричарда сжала мою. Я подумала, что он пытается предупредить меня не сходить с ума, но один взгляд на его лицо придал всему другой оборот. Он начинал беситься. Эта ночь покатится с откоса чертовски быстро, если я с моим характером окажусь здесь самой спокойной из всех.

– Ты всегда такой напористый, или я заслужила особое обращение? – спросила я.

Он рассмеялся, но это был просто смех, обычный, человеческий. Он не мог проделывать трюки с голосом, как умел Жан-Клод и даже Ашер. Конечно, у Колина имелись другие таланты. Я видела эти другие таланты, вырезанные на груди Натаниеля.

Поднялся Ашер. Он начал вечер в светлом льдисто-голубом атласе всего на два тона темнее, чем его светло-голубые глаза. Пиджак был вышит более темным синим по рукавам и отворотам. Он застегивался одной из этих накладных петель на большую, обтянутую шелком пуговицу. Брюки полностью соответствовали жакету. Сначала он собирался надеть пиджак без рубашки. Но так его грудь обнажалась слишком сильно. На фоне гладкой голубой ткани шрамы казались более грубыми. Он долго разглядывал себя в единственном в комнате зеркале. И в конце концов, надел под пиджак белую шелковую рубашку.

Теперь эта белая рубашка была превращена в лохмотья. Казалось, по ней прошлись гигантские когти. Его грудь очень ясно виднелась сквозь разодранную ткань. Крови не было. Я видела раньше только трех вампиров, которые могли ранить на расстоянии. Один был членом их совета. Но ни один из них не мог контролировать эту способность так тонко, чтобы разорвать одежду в такой близости от плоти и не пустить кровь. Мы были по уши в соревновании по выпендрежу. Пока Колин побеждал.

Я посмотрела на Шанг-да и Джамиля, стоявших сразу за скамьей. Они выглядели нетронутыми, невредимыми.

– Вот так телохранители, – усмехнулась я.

– Мы не обязаны охранять вампиров, – сказал Шанг-да.

Я взглянула на Джамиля. Он пожал плечами.

Замечательно, просто замечательно. Зейн стоял еще дальше позади волков. Он вроде бы тоже не понес никакого урона, но выглядел потерянным, как единственный трезвенник на дегустации вин.

– Я должен был его остановить? – спросил он.

Я покачала головой.

– Нет, Зейн. Не ты.

Я бросила взгляд на Ричарда, удивляясь, почему он позволил всем просто стоять, не вмешиваясь. Ашера я понимала. Просьба о помощи была признаком слабости.

– Снимай пиджак, или я сниму его за тебя, – сказал Колин.

– Колин, твоя мысль вполне ясна. – Голос женщины был удивительно глубоким – богатый хрипловатый альт.

Колин погладил ее руку, улыбнулся, но его слова не были ласковыми.

– Я скажу тебе, когда закончу свою мысль, Никки.