Империя страха - Юлиан Бардин

Пуля угодила в живот кучерявому Диме, и он согнулся пополам, опускаясь на пол, — из его горла вырывались шумные проклятия, густо пересыпаемые отборным матом. Повторный выстрел оборвал его причитания, и яйцеголовый затих, уткнувшись окровавленным лицом в мохнатый, испачканный засохшей грязью коврик.

Первым пришел в себя Антон — бросив возиться с отключенным Шуриком, он стал за дверной косяк и произвел наугад несколько выстрелов.

Но того, кто еще недавно стоял за толстым деревом, простыл и след.

— За ним! — выкрикнул Лямзин и первым бросился в темноту.

Вот точно так же, каких-нибудь пару часов назад, гнались за майором. И комитетчик понимал, что поймать человека, отчаянно борющегося за собственную жизнь в ночном лесу, было практически невозможно, если он, конечно, сам не подставится. Но именно это и произошло.

Тот, которого называли за что-то Молотком, по-видимому, имел присущую этому слесарному инструменту твердость, но и соответственный же интеллект.

Вместо того чтобы сбежать и рассказать обо всем пахану, он спрятался за домом и имел стойкое желание перестрелять всех врагов. Однако его подвела страсть к гангстерским фильмам, в которых бандит сражает противника с первого же выстрела.

Вскинув ствол, он выстрелил в бегущего вора, но, к его огромному и трагическому сожалению, промахнулся — пуля лишь зацепила Гвоздика, оцарапав ему щеку. Но выстрел сыграл свою роль.

Лямзин, услышав за спиной звук выстрела, инстинктивно обернулся и наполовину разрядил обойму на промелькнувшую вспышку.

Маленький кусочек свинца в латунной оболочке пробил насквозь трепещущее сердце отчаянного смельчака, оборвав на взлете его еще, в общем-то, молодую жизнь.

Выронив из рук пистолет, Молоток сполз по стене, растянувшись на асфальтовой дорожке, ведущей в глубину дачного участка.

Остекленевшие глаза уставились в пасмурное ночное небо невидящим взглядом, а куртка, на груди слева, окрасилась в темно-коричневый цвет — угрюмый цвет неожиданно подкравшейся смерти.

— Готов, — констатировал Дегтярев, первым подскочивший к остывающему трупу. На свою царапину он в пылу погони даже не обратил внимания.

— Вижу, — промолвил Антон и тут же резко обернулся и зашагал в дом, бросив через плечо: — Надо отсюда убираться, пока соседи не вызвали ментов.

— Это точно, — согласился вор, следуя за комитетчиком. — Вот только куда?

Вымученно улыбнувшись, Лямзин неопределенно пожал плечами и отозвался:

— Я не знаю, куда. Мне вообще уже все равно. Вот только бы Машу понадежнее спрятать, а мы как-нибудь перекантуемся.

Вдруг Гвоздик замер и выпалил:

— У меня есть идея! Правда, она рискованная…

— Да что ты? — притворно испугался майор, — а мы здесь до этого в дочки-матери играли, так, что ли?

— Ладно, кочумарь, — несколько стушевался вор, — я же не за свою задницу беспокоюсь.

Зайдя в дом, Лямзин прикрыл за собой дверь и спросил, обращаясь к Дегтяреву:

— Так что ты предлагаешь? Перезарядив пистолет, Юра повернулся к приятелю и нетвердым голосом заявил:

— Есть одна красотка, которая может нам помочь. Но вот захочет ли?

Схватившись за одну из немногих возможностей, Антон предположил:

— Ну, Машу-то она спрячет у себя до поры до времени?

— Может быть, — неуверенно процедил Гвоздик, — во всяком случае, спрос не бьет в нос, попробуем…

В комнате царили абсолютный мрак и тишина. На кровати в углу спала миловидная девушка, чьи платиновые волосы разметались на подушке. А у порога, на мягкой подстилке, свернулся клубком здоровенный кобель немецкой овчарки.

Пес, подобно своей хозяйке, спал, но его сон был чутким и напряженным, так умеют спать только собаки. Вдруг он приподнял голову и, слегка склонив ее набок, навострил уши, привычно вслушиваясь в доступные только собачьему слуху звуки.

В эту секунду от дверей прозвучал мелодичный звонок, разорвавший тишину сонной квартиры.

Кобель мгновенно подскочил со своего места и громко залаял, бросившись к входной двери. Девушка недовольно пошевелилась и открыла глаза, еще не до конца осознавая, что же такое ее разбудило.

Звонок повторился, и она, предварительно посмотрев в темное окно, потянулась к прикроватной тумбочке, на которой лежали маленькие наручные часики. Стрелки на светящемся циферблате показывали семь минут пятого.

Передернув озябшими плечами, она встала с теплой постели, набросила на плечи махровый халат и пошла к двери.

Посмотрев в глазок, хозяйка квартиры искренне удивилась, узнав в утреннем госте того самого вора, обокравшего соседскую квартиру.

Взяв пса за холку, она накинула цепочку и приоткрыла дверь, уставившись заспанными глазами на нежданного визитера.

— Что вам надо? — раздраженно спросила она, а кобель злобно зарычал, готовый в любую секунду броситься на уже побывавшего в его зубах незнакомца.

— Извините, что побеспокоил вас, Ольга, — несколько смущенно проговорил Гвоздик, — но мне очень нужна ваша помощь.

— Что, в это время?! — Сон улетучился, а странный неурочный визит лишь раззадорил ее женское любопытство.

Вместо ответа Юра понуро склонил голову, уже собираясь уйти, но в этот момент она произнесла:

— Подождите, — дверь закрылась, звеня цепочкой, чтобы тут же распахнуться перед Дегтяревым. — Проходите, раз уж пришли, — сказала девушка и не замедлила предупредить. — Только без глупостей, потому что на этот раз я не стану сдерживать Рекса.

Войдя в квартиру, Гвоздик опасливо покосился на пса и принялся стаскивать с ног промокшие туфли.

— Место! — требовательным голосом приказала хозяйка кобелю, и тот покорно, но с явной неохотой отправился на подстилку, искоса поглядывая на ночного визитера.

Когда Гвоздик оказался в просторной кухоньке, Ольга уже поставила на плиту чайник и уселась напротив гостя, поинтересовавшись:

— Ну, так чем я могу вам помочь?

Вдруг Дегтярев отчетливо представил всю эту сцену со стороны, и ему стало неловко. Ну действительно, что он мог ей сказать? «Извините, милая Оля, но вы были так любезны на допросе, когда не выдали меня, что я решил еще раз воспользоваться вашей добротой… Чушь собачья», — решил он про себя и уже хотел резко подняться и уйти.

Однако воспоминание о сидящих в машине приятелях, которые на него надеялись, остановило Гвоздика. Он почувствовал себя между двух огней и даже несколько подрастерялся.

Наконец, собравшись с духом, вор торопливо выпалил:

— Не могли бы вы приютить у себя одну девушку?.. — Помявшись несколько секунд, Юра нерешительно добавил: — Мы вам заплатим за беспокойство…

Он понимал, что несет откровенный бред, но ничего лучшего в его голову не приходило.

Но то, что он услышал в ответ, заставило его встрепенуться.

— Сколько? — неожиданно резко спросила она.

— Что? — переспросил вор.

— Сколько заплатите? — все тем же ровным голосом протянула хозяйка квартиры.

И только сейчас Гвоздик заметил озорной блеск в ее серых глазах — блондинка над ним просто издевалась.

Дегтярев молча поднялся из-за стола и направился к выходу, но не успел он сделать и двух шагов, как за его спиной послышалась резкая команда:

— Рекс, ко мне!

Пес выскочил из-за угла и стал напротив гостя, выражая всем своим видом решительную готовность подчиниться воле хозяйки.

— Что же вы уходите, даже не сказав мне до свидания, — улыбнулась она. — А я вас хотела чаем напоить.

Нервная дрожь пробежала по его телу, но это был не страх перед кобелем и даже не стыд за свой неудачный визит — это было неприкрытое раздражение и жуткая досада на себя и на эту высокомерную особу.

Ведь если говорить по совести, то Юра в глубине души надеялся, что Ольга помогла ему выкрутиться на допросе не просто из женского сострадания — он подозревал в этом нечто гораздо большее. Но теперь ему приходилось признать, что он поддался иллюзии — призрачной, зыбкой и ни на чем не основанной. Ему стало муторно и горько за свою ошибку.

Вслух же Гвоздик произнес:

— Ну давай, трави на меня своего волкодава, чего ждешь!

Но то, что произошло дальше, напрочь выбило его из колеи. Медленно приблизившись к Дегтяреву, Ольга положила ему руку на плечо и одним резким движением повернула его лицом к себе.

Их глаза встретились, как тогда, в кабинете опера с Петровки; и на этот раз ошибиться было невозможно — ее взгляд был теплым и дерзким одновременно.

— Почему ты пришел ко мне? — спросила девушка и добавила: — Только отвечай быстро, не задумываясь.

Тюрьма учит выдерживать и не такие взгляды, но было что-то в ее глазах такое, чего он, Юра, в своей жизни никогда не испытывал. Медленно склонив голову, он уставился в пол, не решаясь произнести ни слова.