Часть 7 : ...да не будет разорвано Богом. - Гэрет Уильямс

Когда Тиривайл оправилась от ранений, она начала работу по проверке своих старых предположений. Ее агентам удалось захватить портал — кроваво—красную сферу размером с сердце минбарца — у ячейки Культа Смерти, располагавшейся в одном из минбарских миров. Им удалось сохранить портал — даже во время атаки на монастырь.

Тиривайл, в конце концов, нашла ему применение. Точная последовательность событий неизвестна, но, основываясь на докладах, которые она пересылала своим коллегам на Бракир а позднее — коммандеру Куломани, кажется вероятным, что она лично контактировала с сознаниями Чужаков по ту сторону портала.

В течении нескольких месяцев медитаций она подготавливалась к этой попытке, но даже так этот опыт едва не убил ее. Мало кому приходилось настолько близко смотреть смерти в лицо, и никто из посмотревших не оставался тем, кем был прежде. И все же, каким—то образом Тиривайл выжила.

Хоть она и разрешила Охотницам на Ведьм с Бракира без ограничений распространять полученную ей информацию — она, вероятно, выдвинула условие чтобы Маррэйну никогда не рассказывали о том, как она получила это знание. Узнал ли он, в конце концов, что она сделала — неизвестно.

Тиривайл заявила, что существа, которые уже появлялись в этой вселенной, были не более чем пехотой, и что она видела куда более могущественных созданий, которые таятся в реальности Чужаков. Их лорды и генералы продолжают управлять войной со своего собственного мира; места, которое она описала как огромное кладбище, заполненное воспоминаниями опустошенной вселенной.

Эти, более могучие Чужаки, еще не могут появиться в нашей вселенной — утверждала она, поскольку имеющиеся порталы недостаточно велики. Для этого должно потребоваться что—то, что она называла "великим порталом", но поскольку он, однажды открытый, мог также обеспечить проход отсюда во вселенную Чужаков — то их лорды явно не хотели идти на такой риск.

Тем не менее, Тиривайл предполагала, что при определенных условиях Чужаки могут быть способны воплощаться, не требуя для этого портала. Если же условия будут достаточно благоприятны, то, как считала она, потенциально возможно, что здесь смогут воплотиться их Повелители и даже существо, которое она называла "Бог—Император".

После того, как она оправилась от этого испытания, Тиривайл начала еще активней выслеживать ячейки Культа Смерти, стараясь остановить их ритуалы. Вселенная уже больше десятилетия была наполнена смертью и разрушением, и множество миров пало перед Чужаками. Каждый павший мир и каждый погибший лишь умножали их мощь. Она считала, что Чужаки близки к тому, чтобы прорваться силой — без того риска, который могло повлечь использование "великого портала".

Но, в ходе своих исследований, она обнаружила нечто, сбивающее с толку. Она знала что по галактике было разбросано множество меньших порталов — как правило сферы, зеркала или шкатулки. Многие из них хранили в своих мирах ворлонцы, но остальные — затерялись, стали предметом поклонения для примитивных рас — или для Культа Смерти.

Почти все подобные порталы исчезли. Она получала доклады о богоподобной фигуре с тремя огромными глазами, и знанием о мире по ту сторону смерти, которая появлялась и забирала их. Одна и та же история повторялась вновь и вновь.

Тем временем, Чужаки становились сильнее. Сколько бы сражений они ни проиграли — погибали разумные существа, и это значило, что Чужаки выигрывают войну.

А когда Тиривайл вернулась в ее монастырь — она узнала что добытый ею портал точно так же исчез.

Уильямс Г.Д. (2298) "Великая Война : Исследование."

Голос Бога—предка звенел в его уме, обещая войну и смерть его врагам, тем кто не достоин его служения. Раньше он пытался сопротивляться ему, но он ошибся. Даже величайшая сила воли не может сопротивляться вечно.

Черное сердце билось в минбарском Сатае Такиэре. Только это он и мог видеть. Лорд Чужаков поселился в его разуме, и нашептывал ему соблазнительные обещания.

Мановением руки он привел в боевую готовность орудийные системы корабля Серого Совета. Он лично отдал приказ о установке самого мощного вооружения, доступного минбарцам, о использовании для этого технологий Ворлона и Чужаков, найденных среди обломков, оставшихся после их атаки на Минбар.

Перед ним вращался в пространстве Минбар, равнодушный к богам в вышине.

Столько жителей, столько жизней. Бомбардировка не уничтожит их полностью, но она убьет достаточно. Его воины довершат начатое. Такиэр позаботится, чтобы последний выживший минбарец был приведен к нему, чтобы он лично завершил великое дело.

Минбарцы не должны убивать минбарцев. Что за глупость? Сильные убивают слабых. Таков всегда был порядок вещей. Слабые либо становятся сильными, либо умирают. Минбарцы слишком долго были слабы, и Такиэру выпало сделать их сильными. Он сделал все, что мог, но даже у него был пределы возможностей. Те, кто остался — останутся слабыми навечно.

Он внимательно осмотрел орудия, выбирая свою первую цель. Йедор, разумеется. Надежда и средоточие народа Минбара, где Вален жил, женился и создал свои законы.

Где жило так много минбарцев. Так много ходячих мертвецов.

Такиэр приготовился активировать орудийные системы... и остановился. Новые чувства, острые даже по сравнению с его природной восприимчивостью, говорили ему о чем—то..

Смерть. Даже здесь, на этом корабле. И не просто смерть, но...

Особенный запах. Запах того, кто был мертв — и был воскрешен.

Бог—предок зашипел в ярости от такого святотатства, но Такиэр лишь улыбнулся. Возвратившийся из мертвых, что было насмешкой над всеми правилами... Повелитель знал это, как знал и Такиэр. Это могла быть лишь одна персона.

Когда—то — величайший воин своей эпохи. Прежде Такиэр сомневался, подозревал, что все это было пропагандой или мифом, но теперь он знал безо всяких сомнений. Только тот, кто умер и воскрес, мог ощущаться подобным образом.

Любое путешествие начинается с первого шага. Любая работа начинается с первого вдоха.

Все должно с чего—то начинаться.

И что может быть лучше, чем начать уничтожение его неблагодарного народа с уничтожения того ходячего богохульства, которым был Маррэйн Предатель?

Он улыбнулся и прикрыл глаза, прислушиваясь к шепоту Бога—предка.

Рассудочная часть его ума перестала работать, замененная вопящим безумием — результатом жизни, состоящей из разбитых мечт, потерянных друзей и вереницы сокрушительных поражений. Да'Кал, Нерун, Майкл Гарибальди, Шеридан, Летке...

Все погибшие друзья. Все эти потери. Великая Машина и Эпсилон 3, разбитые на миллиарды кусков камня. Ворлонец, разрывающий на куски совет, созванный ради мира. На'Тод, его подруга, его помощница, давным—давно работающая на Синовала. Предательство Да'Кала, гнев и безнадежная, странная любовь.

Такой тяжелый груз на его душе.

Такое жгучее пламя внутри. Так много того, что похоронено под годами долга, самоотречения, расчета и добродетели...

Так много того, что в гневе вырвется на поверхность.

Так много того, в чем можно обвинить одну персону.

Лондо Моллари.

Не было никого, кто бы остановил существо, бывшее прежде Г'Каром, когда он бежал к тронной зале — бежал с быстротой и упорством, не вяжущимися с его возрастом. Он чувствовал себя куда моложе, тем, кто сражался с центаврианами, и тем, кто мечтал почувствовать в своих руках шею центаврианского императора.

Он был здесь, он сидел на троне и тени, словно саван, скрывали его лицо. Нарн медленно вошел. Его потерянный глаз. Вырванный из глазницы. Да, оружие держал Да'Кал, но винить следовало центавриан. Всё они, и все они воплощались в этом единственном существе.

В их Императоре.

— Г'Кар. — тихо прошептал Император. Так стар. Он был так стар и хрупок, и казалось, что он рассыпется от легчайшего прикосновения. — Старый друг... как здорово увидеть тебя вновь.

Нарн медленно шел вперед, его мускулы были напряжены и бешено стучало сердце. Пусть старик болтает. Пусть бормочет свои последние, бессмысленные слова.

— Я пытался спрятаться от этого, сбежать от него, похоронить себя, но этого сделать невозможно. Пойми, смерти нельзя избежать.

На полу была кровь и Г'Кар остановился, озадаченный. В дни своей молодости он был очень наблюдателен, и даже единственным глазом он часто видел то, что упускали другие.

— Да, я надеялся на иное, но... а, что толку в надеждах для таких стариков, как мы?

Нарн не слушал, медленно изучая следы на полу. Не центаврианская кровь, нет. Человеческая — возможно. И запах из—под пола. Тоже не центаврианский. Не человеческий или нарнский. Чужой.