Уик-энд с Остерманом - Роберт Ладлэм

— Я офицер полиции при исполнении своих обязанностей и в вашем разрешении не нуждаюсь. Вы слышали врача. Ранение у него не серьезное.

— Ему уже и без того досталось! — возразила Элис Маккалифу.

— Простите, миссис Таннер. Это необходимо. А теперь, будьте любезны…

— Нет, мы не будем! — Остерман оставил жену и подошел к шефу полиции. — Допрашивать надо не только его. Но и вас. Всю вашу проклятую полицию надо вытащить на ковер… Я хотел бы знать, почему не остановилась патрульная машина, капитан! Я слышал ваши объяснения, но не принимаю их!

— Если вы будете продолжать и дальше в том же духе, мистер Остерман, я вызову полицейских и на вас наденут наручники!

— Этого я еще не испытывал…

— И не искушайте меня! Я уже имел дело с такой публикой. Я работал в Нью-Йорке, еврейская морда!

Остерман оцепенел:

— Что вы сказали?

— Так что не провоцируйте меня! Вы меня провоцируете!

— Плюнь, — сказал с постели Таннер. — Я не обращаю на него внимания, честное слово.

Оставшись наедине с Маккалифом, Таннер сел. Плечо болело, но он мог свободно двигать им.

Маккалиф подошел к краю кровати и взялся за ее спинку обеими руками, медленно произнося каждое слово:

— А теперь вы будете говорить. Вы расскажете все, что знаете, или я посажу вас по обвинению в утаивании информации, касающейся предумышленного убийства.

— Это меня ведь пытались убить.

— Тем не менее расследуется убийство. Убийство. И не важно, идет ли речь о вас или об этом здоровом еврейском подонке!

— Почему вы так обозлены? — спросил Таннер. — Объясните мне. Вы же должны в ногах у меня валяться. Я налогоплательщик, а вы не смогли защитить мой дом и мою семью.

Маккалиф несколько раз попытался что-то выдавить из себя, но его буквально душил гнев. Наконец он взял себя в руки:

— О’кей. Я знаю, что кое-кому из вас не нравится, как я веду дела. Вы, сукины дети, хотите выставить меня отсюда и посадить какого-нибудь вонючего хиппи, который только что кончил свой паршивый юридический колледж! Так вот, вам удастся это сделать, если я сам решу уйти отсюда, и только. А я не собираюсь выметаться! Мой послужной список останется чистым! И город этот будет в порядке! Так вот, выкладывайте, что тут происходит, и если мне потребуется помощь, я получу ее! Но я не могу требовать помощи с пустыми руками!

Таннер встал с постели, его было повело, но, к собственному удивлению, он тут же пришел в себя:

— Я верю вам. Слишком вы глупы, чтобы врать… И вы правы — кое-кто не любит вас. Но оставим пока это… Я еще не ответил на ваши вопросы. Но вместо этого собираюсь отдать приказ. Вы будете круглосуточно охранять этот дом, пока я не отменю его! Понятно?

— Я не подчиняюсь вашим приказам!

— А этому придется подчиниться. В противном случае вы появитесь на шестидесяти миллионах телевизионных экранов как типичный пример тупого, необразованного и злобного служаки, представляющего собой угрозу для сил охраны порядка. Вас смешают с дерьмом. Лишат пенсии и выкинут.

— Вы не посмеете сделать это…

— Неужто? Хотите убедиться?

Маккалиф уставился в лицо Таннеру. Вены на его шее так вздулись, что журналисту показалось, что собеседника вот-вот хватит удар.

— Как я ненавижу вас, подонков, — холодно сказал он. — Со всеми вашими мозгами.

— Как и я… ибо видел вас в деле. Однако теперь это не важно. Садитесь.

Через десять минут Маккалиф вылетел из дома прямо под потоки дождя.

С грохотом захлопнув за собой дверь, он стал раздавать отрывистые приказания полицейским. Затем, не обращая внимания на небрежные кивки подчиненных, влез в свою машину.

Таннер вытащил из шкафа чистую рубашку и неловко натянул ее. Выйдя из спальни, стал осторожно спускаться по лестнице.

Элис, стоявшая в холле и говорившая с полицейским, увидела его. Она кинулась поддержать мужа:

— Тут все вокруг заполнено полицией, рыщут по всем углам. Мне кажется, что их тут целая армия… О Господи! Я пытаюсь сохранять спокойствие. Но у меня не получается! — обняв его, Элис почувствовала повязку под тканью рубашки. — Что нам теперь делать? Кто может пресечь все это?

— Все будет в порядке… Просто нам надо еще немного подождать.

— Почему?

— Маккалиф сообщил мне кое-что.

— Что?

Таннер увлек Элис подальше к стене. Он говорил очень тихо, чтобы полицейские не подслушивали их:

— Те, кто был возле окон подвала, получили ранения. Один — весьма серьезное. В ногу. За второго я не уверен, но Берни утверждает, что попал ему в грудь или плечо. Макка-лиф отправился повидаться с Тремьянами и Кардоне. Затем он будет мне звонить. Это может занять некоторое время, но он обязательно свяжется со мной.

— Ты сказал ему, что он должен искать?

— Нет. Ничего. Я просто попросил проверить их версии относительно того, где они были. Вот и все. Я не хочу, чтобы Маккалиф делал какие-то выводы и принимал решение. Пусть этим занимается Фассет.

Нет, не Фассет будет этим заниматься, подумал Таннер. Когда придет время действий, он все расскажет Элис. В последнюю минуту. Поэтому, улыбнувшись, он обвил рукой ее талию и выразил желание освободиться от всех дел, чтобы снова заняться с ней любовью.

Телефон зазвонил в десять сорок семь.

— Джон? Это Дик. У меня тут был Маккалиф, — Тремьян тяжело дышал в трубку, но старался сохранять спокойствие. Чувствовалось, однако, что он с трудом держит себя в руках.

— …Я представления не имел, что у вас там случилась попытка преднамеренного убийства. Боже мой! Да я и не хочу знать, это свыше моих сил! Прости, Джон, но я забираю отсюда свою семью. Я заказал места в «Пан-Ам» на десять утра.

— Куда летишь?

Тремьян не ответил. Таннер повторил вопрос:

— Я спрашиваю тебя, куда ты летишь?

— Прости, Джон… Может, это звучит ужасно, но я не хотел бы тебе говорить.

— Думаю, что могу понять тебя… Хотя, сделай нам одолжение. Заедь по пути в аэропорт.

— Не могу обещать. Пока.

Таннер так крепко держал трубку, что едва разжал пальцы. Он набрал номер полиции Сэддл-Уолли.

— Полицейский участок. Сержант Дейл.

— Капитана Маккалифа, пожалуйста. Говорит Джон Таннер.

— Его здесь нет, мистер Таннер.

— Можете ли вы найти его? Это очень срочно.

— Попробую связаться с ним по рации. Будете ждать?

— Нет, просто попросите его как можно скорее связаться со мной, — Таннер дал свой номер и повесил трубку.

Маккалиф скорее всего едет к Кардоне. Он должен вернуться в гостиную. Нужно, чтобы Остерманы расслабились.

Это было частью его плана.

— Кто звонил? — спросил Берни.

— Дик. Он слышал о том, что тут случилось… Он забирает свою семью и уезжает.

Остерманы переглянулись.

— Куда?

— Не сказал. У них билеты на утренний рейс.

— Он не сказал, куда едет? — Берни поднялся небрежно, но не мог скрыть своей обеспокоенности.

— Я уже ответил. Он не захотел мне говорить.

— Не захотел? Это не совсем то же, что просто «не сказал»

— Думаю, что… А ты по-прежнему считаешь, что мы должны отправиться в Вашингтон?

— Да.

Теперь Берни смотрел на Таннера:

— Уверен в этом больше, чем когда-либо. Ты нуждаешься в защите. В подлинной защите… Они пытаются убить тебя, Джон.

— Вот это меня и удивляет. Я пытаюсь понять, меня ли они пытаются убить.

— Что ты хочешь сказать? — Лейла, встав, повернулась к Таннеру.

Зазвонил телефон.

Вбежав в кабинет, Таннер сорвал трубку. Это был Маккалиф.

— Слушайте, — тихо сказал Таннер. — Я хочу, чтобы вы точно описали мне — только точно! — как вел себя Тремьян во время разговора с вами.

— Он был у себя в кабинете.

— Где именно в кабинете?

— Сидел за столом. А что?

— Вставал ли он? Прохаживался ли по комнате? Например, встал ли он, чтобы пожать вам руку?

— Нет… Кажется, что нет. Нет, он не делал этого.

— А как его жена? Впустила вас она?

— Нет. Горничная. Жена Тремьяна была наверху. Она себя плохо чувствует. Мы проверяли, она в самом деле вызвала врача.

— Хорошо. Теперь расскажите о Кардоне. Где вы их обнаружили?

— Первым делом я поговорил с его женой. Мне открыли дети. Она лежала на диване, а ее муж был в гараже.

— Где вы говорили с ним?

— Я же сказал вам. В гараже. Но сразу отловить его мне не удалось. Он собирается ехать в Филадельфию. Его отец тяжело болен.

— В Филадельфию?.. Так где же на самом деле он был?

— Да в гараже, говорю я вам! Он сложил вещи. Он уже сидел в машине. И сказал мне, чтобы я поторопился. Он хотел уже трогать с места.

— То есть он сидел в машине?

— Именно так.

— Это не показалось вам странным?