Хроники крови. Пенталогия (ЛП) - Хафф Таня

— Сделаю, что смогу.

— Остается надеяться, что этого будет достаточно.

По тону Селуччи она поняла, что тот собирается повесить трубку, и отчаянно завопила: «Майк!» Секунды, которые ей пришлось ждать, прежде чем в трубке снова послышался его голос, показались ей невероятно длинными.

— Что? — прозвучал грозный рык.

— Сегодня вечером я буду дома.

Вики слышала, как он дышит, — значит, все еще был на линии.

— Принял к сведению, — наконец буркнул Селуччи, и щелчок, когда он повесил трубку, показался ей почти нежным.

*

Со своего места у стены Вики видела дверь, а также большую часть Блуар и Йонг через огромные окна кафе. Ей удалось уговорить Энн встретиться здесь за ланчем, вместо того чтобы рассказывать все по телефону — разговор предстоял слишком важный, не допускающий даже малейшего недопонимания. А так, лицом к лицу, у Вики было больше шансов убедить журналистку, что долг прессы теперь позаботиться о том, чтобы история Аники Хендл не повторилась.

Вики сидела и терзала картонный краешек стаканчика с кофе. Фицрой тоже хотел, чтобы в прессе прекратились статьи о «ситуации с вампиром», и Вики была готова ему помочь. Ей бы следовало раньше сообразить, что не одному Генри грозит опасность. Одноразовый стаканчик треснул, и она выругалась, когда горячий кофе брызнул ей на руку.

— Тоже мне, детектив. Я могла бы проломить тебе башку в двухметровой каморке, а ты бы даже меня не заметила.

— Откуда?..

— Я вошла через маленькую боковую дверцу, о моя пытливая подруга. — Энн Феллоуз уселась напротив Вики и высыпала первый из четырех пакетиков с сахаром в свой кофе. — Итак, что у тебя такого важного, что ты вытащила меня из дома в дождь?

Прокалывая кусочек маринованного огурца палочкой от канапе, Вики раздумывала, с чего начать.

— Сегодня утром убили женщину…

— Не хотелось бы перебивать твой дивный лепет, дорогуша, но женщин убивают каждое утро. Что такого уж особенного в этой новости, что ты решила поделиться ею со мной?

— Тут другое. Ты сегодня разговаривала с кем-нибудь из своей редакции? Быть может, слушала радио?

Энн закатила глаза, вгрызаясь в сэндвич с отварной говядиной.

— Не наседай, Вики. Сегодня пасхальное воскресенье, у меня, между прочим, выходной. Хватит того, что я барахтаюсь в этом дерьме всю неделю.

— Тогда позволь мне рассказать тебе об Анике Хендл — Вики взглянула на свои записи, больше для того, чтобы упорядочить мысли, чем вспомнить детали. — Все началось с газетных статей о вампирах…

— И ты туда же! Не поверишь, сколько шизиков обрывают телефон редакции последние две недели. — Энн глотнула кофе, нахмурилась и высыпала в стаканчик еще один пакетик сахара. — Только не говори, что мирные обыватели Торонто смертельно напуганы и ты ждешь от меня опровержения насчет вампиров.

Вики подумала о Генри, который прятался от дневного света всего в двух кварталах от кафе, а потом о молодой женщине, проткнутой насквозь заостренной хоккейной клюшкой, причем с такой силой, что она оказалась пригвожденной к земле, как бабочка, насаженная на булавку.

— Ты права. Именно этого я от тебя и жду, — сказала она сквозь стиснутые зубы и выложила все жуткие подробности об Анике так, словно стояла на свидетельском месте в суде, — голосом, лишенным каких-либо эмоций. Иначе ей не удалось бы продолжать без истерического крика и битья посуды.

Энн отложила сэндвич в самом начале рассказа и больше к нему не притронулась.

— Газеты подняли шумиху, — завершила рассказ Вики. — Теперь им нужно с ней покончить.

— Но почему ты позвонила мне? На месте преступления ведь были репортеры.

— Помнишь, ты как-то раз мне сказала, что разница между журналистом, ведущим колонку, и репортером в том, что первый не только задает вопросы, но и пытается на них ответить.

Энн вскинула брови.

— И ты запомнила?

— Я мало что забываю.

Обе женщины взглянули на записи, и Энн Феллоуз негромко хмыкнула.

— Везунчик. — Она собрала листки и, заручившись кивком Вики, сунула их в свой рюкзак. — Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю. В городе полно ненормальных, и не все из них читают мою писанину. Наверное, бесполезно спрашивать, откуда у тебя эта информация? — В записках содержалось много деталей из тех, что обычно не предоставляются прессе. — Ладно, проехали. — Энн поднялась. — Я смогу обойти этот вопрос, не упоминая имени Селуччи. Надеюсь, ты понимаешь, что испортила мне воскресенье?

Вики кивнула и раздавила пустой стаканчик.

— С Пасхой тебя.

*

— Генри Фицрой сейчас не может подойти к телефону, но если после звукового сигнала вы оставите свое имя, номер и назовете причину, по которой обращаетесь к нему, он немедленно вам перезвонит. Благодарю. Если это ты, Бренда, то я успею к сроку. Можешь не волноваться.

Когда прозвучал звуковой сигнал, Вики еще соображала, кто такая Бренда и что именно он успеет. Затем она вспомнила капитана-мачо и полногрудую девицу. Мысль о вампире с автоответчиком по-прежнему казалась ей забавной, хотя она признавала, что в этом есть рациональное зерно. Создание ночи, добро пожаловать в двадцатый век.

— Генри, это Вики. Слушай, мне не имеет смысла приходить к тебе сегодня. Ничего нового мы не узнали, а в твоей засаде я тебе не помощник. Если что-то случится — позвони. Если нет, тогда

я

позвоню тебе завтра. — Она нахмурилась, вешая трубку. Почему-то всегда, когда она общалась с автоответчиками, ее голос начинал звучать, как у Джека Уэбба, читающего текст за кадром в старых сериях «Драгнет»

[11]

.

Схватив куртку и сумку, она пошла к двери. После работы Селуччи отправится к бабушке, чтобы провести пасхальное воскресенье с многочисленными тетушками, дядюшками, кузенами и их чадами. Это случалось каждый праздник, и не было ни одной весомой причины выцарапать его оттуда, если только Майк не выезжал на дело. Если он не сможет получить от них то, что ему сейчас необходимо, а, учитывая все случившееся с Аникой Хендл, наверняка так и будет (семья у него, конечно, любящая и готова поддержать Майка во всем, но им никогда не понять ни его гнева, ни подавленности), то он придет не раньше восьми. У нее оставалось время ознакомиться со сводками по крайней мере одного отделения.

Когда она закрывала дверь, начал звонить телефон. Вики замерла, уставившись в квартиру сквозь шестидюймовую щель. Это не мог быть Генри. И Селуччи тоже. Эйлин все еще не было в городе. Скорее всего, это ее мать. Вики закрыла дверь. И совесть не слишком ее мучила.

«…А также кабели, электронная панель и улавливатель пыли. В общем, вся система». Вики постучала карандашом по сводке. То, что она знала о компьютерах, можно было с легкостью разместить на булавочной головке, и там все еще осталось бы место, но даже ей было понятно, что по сравнению с системой, украденной из запертого и охраняемого компьютерного магазина, тот, что стоит у нее в квартире, можно считать просто бухгалтерскими счетами.

— У, да это же сама Крылатая Победа.

Вики оскалила зубы, потом приподняла на миллиметр уголки губ, изображая улыбку.

— Штаб-сержант Гоуэн, какое неожиданное удовольствие.

Даже не пытаясь как-то замаскировать собственный оскал, Гоуэн схватил со стола сводки и развернулся всей тушей к дежурному сержанту.

— Какого дьявола здесь делает это гражданское лицо? — Он потряс в воздухе стопкой бумаг. — И у кого она получила разрешение читать эти документы?

— Э-э-э, я… — начал дежурный сержант.

Гоуэн перебил его.

— Да ты, твою мать, кто такой? Это мой участок, и здесь я решаю, кому позволено заходить за барьер, а кому нет. — Сержант мотнул пузом в сторону Вики, и та поспешно поднялась из-за стола, пока он его не задвинул, придавив ее к стене. — Эта