М 3 (СИ) - Таругин Олег Витальевич

— Сделаю, тарщ капитан, — судя по недовольной гримасе Шохина, Степан произнес это излишне эмоционально.

Тяжело вздохнув, особист буркнул:

— Ну, и чего радуешься, вояка? Не было в моих планах тебя далеко отпускать, сам знаешь! Но ситуация такая выходит, что лучше никто не справится. Только поосторожнее там, на рожон не лезь, это приказ!

— Так точно, буду осторожным и на рожон не полезу! Разрешите выполнять?

— Выполняй…

Разыскать саперов оказалось несложно. Как и обещал контрразведчик, приблизительно в километре от поворота обнаружилась расположенная несколько ниже по рельефу небольшая луговина, к которой вела ответвляющаяся от шоссе узенькая грунтовка, судя по узким колеям, используемая исключительно гужевым транспортом. Сейчас некогда пробитая телегами колея была нещадно порушена колесами груженых чем-то тяжелым грузовиков, парочка которых стояла метрах в ста от шоссе. Сама же луговина, плавно переходящая в поросший лесом горный склон, оказалась порядком перекопана: насколько понимал Степан, обустройство орудийных позиций близилось к концу, еще с час, и можно растаскивать по своим местам гаубицы. Споро эти самые пионеры работают — вон уже и молодых деревьев в лесу напилили, то ли для маскировки, то ли еще для какой надобности, и место под хранение боеприпасов возле самой опушки оборудовали… а еще выслали к шоссе троих весьма встревоженного вида камрадов с карабинами, один из которых вот прямо сейчас весьма недвусмысленно машет рукой, призывая остановиться. Что, в принципе, вполне объяснимо: минут с семь назад позади началась неслабая канонада, завершившаяся несколькими гулкими взрывами, когда рванули снаряды в грузовиках. Мягко говоря, есть от чего встревожиться, угу…

Идущий первым мотоцикл, не останавливаясь, свернул на грунтовку, бэтээр двинулся следом, окончательно обваливая траками старые колеи. Стоящий за курсовым пулеметом партизан в трофейной шинели и каске равнодушно мазнул взглядом по саперам, тут же отвернувшись — «мол, не мое дело, хотите стоять — стойте на здоровье, а у меня другой приказ». Танк же, повинуясь приказу старлея, притормозил в нескольких метрах от фрицев. Нет, разговаривать с ними Степан не собирался — с его-то языковыми познаниями в немецком, ага! — просто стрелять отсюда было удобнее, поскольку господствующая высота и вся луговина как на ладони.

— Егор, как этих побью, разворачивай башню влево, я сразу к прицелу. Два выстрела, попали — не попали, рвем вниз, давим фашистов. Леша, все понял? Готов?

— Понял, командир, — отозвались наушники. — Всегда готов. После второго выстрела жму на газ. Покатаемся.

Выглянув из люка и положив на закраину снятый с предохранителя автомат, Алексеев вопросительно кивнул ближайшему из гитлеровцев. Фашист растерянно проводил взглядом катящий к строящейся артпозиции бронетранспортер, двое его товарищей не менее удивленно переглянулись между собой — происходящее было им не понятно. Собравшись с мыслями, сапер прокричал, тщетно пытаясь переорать работающий на холостых оборотах танковый двигатель:

— Hey, weißt du was da los ist? Wir hörten Schüsse und Explosionen.Du kommst von dort, richtig? Herr Hauptmann schickte uns, um herauszufinden, was passiert ist. Hier gibt es nur eine Straße, oder?[16]

Ничего, кроме «стрельба», «взрывы» и «господин капитан», Степан, вполне ожидаемо, не понял. И потому просто нажал на спуск, чуть приподняв оружие над срезом командирского люка. МР-40 протарахтел короткой очередью, швырнув двоих гитлеровцев на землю. Третий, тот, что задавал вопрос и стоял ближе всех к танку, практически в мертвой зоне, отреагировал мгновенно, подтверждая правоту особиста насчет боевой подготовки — вскинул карабин и, не целясь, выстрелил, тут же ломанувшись к самому борту. Промазал, конечно, хоть и ненамного: несмотря на работающий мотор, Алексеев услышал звонкое цвинканье ударившей в броню пули. Ах ты, гаденыш, значит, заранее патрон в казенник дослал?! Устав нарушаешь?! Ну, счас я тебя сделаю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Высунувшись почти по пояс (иначе фрица никак не достать), морпех навел оружие на уже почти успевшего передернуть затвор сапера и… ничего не произошло. Автомат сухо щелкнул, даже не подумав стрелять. Тратить драгоценные мгновения на выяснение причины осечки Степан не стал, поскольку гитлеровец уже поднимал карабин, просто рывком ввинтился обратно в люк. В танке он, или где? Проще уж гранату наружу выкинуть — и немцу капут, и танку ничего не сделается…

И в последний миг, уже скрываясь под защитой брони, успел заметить, как судорожно подпрыгнула, украсившись уродливым выходным отверстием, зафиксированная ремешком каска на голове противника. Ощутимо приложившись о надгусеничную полку, немец мешком завалился навзничь, неестественно запрокинув залитую кровью голову.

«Вот так ни хрена ж себе», — впихнув заклинивший автомат в руки ничего не успевшего понять заряжающего, Алексеев рванул из кобуры пистолет, аккуратно выглядывая в узкую щель между бронестворками бокового люка. — «Ничего не понимаю, его ж определенно снайпер завалил, вон какая дырень в каске, только откуда здесь снайперу-то взяться?»..

Глава 16

МЕРТВЫЕ ВРАГИ И ЖИВЫЕ ДРУЗЬЯ

20 км до Новороссийска, 15 февраля 1943 года, день

Наведя прицельную марку на ближний грузовик, Степан на несколько секунд замешкался, прикидывая, что же он сделал неправильно в прошлый раз. Сперва попал, причем, с первого выстрела, но затем дважды позорно промазал, да еще и по практически неподвижной мишени. Стрелять из разных видов оружия, в том числе крупнокалиберного пулемета и ЗУ-23-2, его в училище учили, и учили неплохо. Понятно, что зенитная «зушка» — не танковая пушка семидесятилетней давности, да и прицел совсем другой, но принцип наведения на цель-то примерно одинаков? А выносить точку прицеливания по результатам промаха он умеет, пусть даже и на глаз. Попробовать сейчас? Да однозначно! Огонь!

— Бдздынг! — отозвалась KwK 40 на нажатие кнопки электроспуска, мощно качнув боевую машину отдачей.

Ну, попал, нет?! Ага, есть, попал! Правда, не совсем туда, куда наводил — вместо борта кузова осколочная граната, распоров эффектно полыхнувший бензобак, рванула под автомобилем, опрокинув его на бок, — но главное не промазал! Так, выцеливаем другой, тот, что стоит метров на двадцать дальше, тупорылым капотом к дороге. Немного мешает дым, но это не беда, справимся. А отчего первый снаряд лег на полметра ниже? Не совсем понятно, но если подкрутить маховички наводки примерно вот так, то должно получиться…

— Осколочный, заряжено! — проорал Егор, так толком и не научившийся пользоваться ТПУ. — Палите, тарщ командир, жгите гадов! За Родину, за Сталина, ура!!!

«Эк тебя, брат, вставило», — отстраненно подумал морпех, нащупывая спуск. — «Аж лозунгами заговорил. Хотя слова однозначно правильные, согласен, под каждым лично подпишусь. Ну, чего, вроде нормуль, палим? Тьфу ты, в смысле, стреляем? Огонь!».

Пушка снова ахнула, со скоростью в полкилометра в секунду выплевывая раскрученную в нарезах осколочно-фугасную смерть, по иронии судьбы изначально предназначенную как раз против того, кто нажимал на спуск. Грузовик подпрыгнул, словно наехав на противотанковую мину; на месте тентованного кузова расцвел огненный бутон, разлетевшись в радиусе десятков метров лепестками смертоносных осколков и обломками бортов. Попадание! И именно туда, куда и наводил!

Ну, вот и научился он артиллерийской науке, можно смело поднимать упавшую куда-то в район башенного полика самооценку, сдувать пыль и водружать… куда там ее, кстати, водружают, самооценку эту? Или запихивают? Блин, ну отчего у него в самые острые моменты боя всякая хрень в голову лезет?! Это вообще нормально?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Заряжено! Ну, чего там, тарщ командир, попали?

— Попали, — автоматически ответил морпех, возвращаясь в реальность. Реальность воняла кордитом и резала глаза заполнившим боевое отделение сизым дымом, пронизанным полосами проникающего сквозь неплотно задраенные люки солнечного света. — Почему гильзы не выкинул? Отравимся нахрен!