Аванпост - Майк Резник

— Там, где смогут найти.

Я решил, что все-таки не хочу видеть ее без маски, да и с носом и ушами ей лучше, чем без оных. Как только я донес до нее эту мысль, она нащупала на тумбочке нос и уши и вернула на место. Потом прижала подушечки пальцев к поверхности тумбочки, и ногти скакнули куда положено.

Тут же до меня донесся странный звук. Повернув голову, я увидел пару катящихся по полу глаз. Добравшись до кровати, они принялись подпрыгивать, пока не забрались на одеяло. Тут же покатились к ее руке. Едва она их нащупала, как отвернулась от меня, сняла маску, вставила в глазницу один глаз, потом второй. После чего повернулась ко мне и улыбнулась.

— Так лучше? — спросила она.

— Гораздо.

Левый глаз рыгнул.

Я бочком двинулся к двери.

— Рад был познакомиться с тобой, Ветазия.

— Ты так быстро уходишь?

— Ну, уже поздно и у меня полно дел.

— Еще рано и делать тебе совершенно нечего.

— Найти какое-нибудь дело для меня — пустяк, — с жаром заверил я ее.

— Когда мы занимались любовью, моя компания была тебе очень даже приятна.

— Когда мы занимались любовью, я не знал, сколько у тебя съемных частей. — Я смотрел на нее с минуту, потом спросил: — Что еще ты можешь снять?

— Тебе не захочется это знать.

— Почему? Одним ночным кошмаром больше — одним меньше, велика ли разница?

— Ладно, — вздохнула она. — Я не хочу вести общее хозяйство с расистом, который ненавидит грилов.

— У меня нет ненависти к грилам, — возразил я. — Просто я не понимаю их куда больше, чем многое другое.

— Мы перепихнемся на дорожку, а потом разбежимся, — решила она.

— Никогда, — отрезал я.

Но, прежде чем я успел открыть дверь, меня окутал запах ее естественных духов и мы перепихнулись на дорожку.

— Прощай, Ураган Смит, — сказала она, когда я вновь оделся. — Позволь мне кое-что тебе дать, чтобы ты меня не забыл.

— Леди, я и так тебя не забуду, — отчеканил я.

— Ты уверен, что я могу не давать тебе сувенир?

— Мне придется нанять психоаналитика, чтобы избавиться от некоторых воспоминаний, связанных с тобой.

— Я могу заставить тебя остаться, знаешь ли.

— Знаю.

— И ты будешь наслаждаться каждой минутой.

— До тех пор, пока не простужусь и у меня не польет из носа.

Мой ответ показался ей забавным, ее затрясло от смеха, и я выскользнул за дверь до того, как от нее могло отделиться что-то совсем уж неожиданное. Минутой позже стоял на улице, гадая, в какой стороне космопорт. Рискнул вскинуть голову — и, конечно, она смотрела на меня через окно. Такая маленькая, одинокая, ранимая, что я, покинув ее, почувствовал себя последним подлецом.

А потом она подмигнула мне синим глазом, и я решил, что иной раз даже подлецы поступают правильно. Двадцать минут спустя покинул Карнавал, стараясь не вспоминать о тех чудесных минутах, которые провел с грилом.

* * *

— Не хочу наступать на больную мозоль, — первым заговорил Бейкер, — но ты мог бы избежать многих проблем, если бы держался женщин.

— Как ты — той нептунской наложницы? — раздраженно спросил Смит.

— Это случайность.

— Я, между прочим, не искал и не ищу инопланетных женщин.

Лангтри Лили зашипела.

— За исключением тебя, дорогая, — торопливо добавил он.

Внезапно Маленький Майк Пикассо вскочил и выглянул в окно.

— В чем дело? — спросил я.

— Что-то очень уж сильно рвануло, — ответил он. — То ли солнце превратилось в сверхновую, то ли стреляют совсем близко.

— Пятьдесят против одного, это война, — предложил поспорить Ставлю-Планету О’Грейди.

Желающих сделать ставку не нашлось.

— Любопытно, что это за инопланетяне? — задал риторический вопрос Бейкер.

— Кем бы они ни были, у меня предчувствие, что они — чужие, во всяком случае лишены сексуальной мотивации инопланетян, с которыми доводилось сталкиваться тебе и Урагану, — заметил Макс.

Никодемий Мейфлауэр повернулся к Катастрофе Бейкеру.

— Ты много кого повидал. Кто из них самый опасный?

— Женщины, — без запинки ответил Бейкер.

— Я про инопланетян.

— Я тоже. — Бейкер занялся проверкой своего арсенала.

— А что скажешь ты, Могильщик?

— Кто самый опасный — не знаю. Но домарианцы заставили меня попотеть больше других.

— Как так? — спросил Мейфлауэр.

— Двое из них разыскивались, вот я и полетел на Домар, чтобы посмотреть, не удастся ли получить вознаграждение. — Он помолчал, приложился к стакану. — Интересная планета — Домар. Ни автомобилей, ни поездов, ни самолетов, ни кораблей, ни тележек для гольфа, ни дорог. Одни домарианцы. Высотой в сорок футов, большая часть которых приходится на ноги. Ночь они ненавидят и всю жизнь ходят и ходят вокруг планеты, следуя за солнцем. Останавливаются только для того, чтобы убивать друг друга.

— Ты нашел тех, кого искал?

— Да, но потерял тридцать фунтов, гоняясь за ними.

— А что скажешь ты, Ураган? — Мейфлауэр повернулся к Смиту.

— С большинством инопланетян я живу мирно, — ответил он под взглядом Лангтри Лили.

— Большой Рыжий? — продолжил опрос Мейфлауэр.

— Вы должны понимать, что я смотрю на все это с другой колокольни, — ответил Большой Рыжий. — Я — спортсмен, не герой, не охотник за головами, даже не солдат. Я бы сказал, что самые крепкие инопланетяне, физически, торкилы. Роста в них двенадцать футов, сплошные мышцы, и в смертоболе им нет равных. Последний раз они выиграли у людей шестнадцать, пять, восемь и три.

— Никогда не видела, как играют в смертобол, — призналась Сахара дель Рио. — И что означает этот счет?

— Торкилы шестнадцать раз занесли мяч в «город», люди — пять. Торкилы убили восьмерых людей, люди — троих торкилов. — Большой Рыжий улыбнулся. — Это мужская игра, мэм.

— Значит, им нет равных? — уточнила Сахара.

— Физически.

— То есть?

— Про их ум я такого сказать не могу. Любой грумарит может проиграть в шахматы только другому грумариту. А есть еще квинталанцы, которые изобрели пятимерные шашки.

— И как в них играют? — спросил О’Грейди.

— Понятия не имею. Об этом надо спрашивать квинталанца, а они так заняты исследованиями других измерений, что могут и не ответить.

— Так ты говоришь, что торкилы самые крепкие, а грумариты и квинталанцы — самые умные? — спросил Мейфлауэр.

— Самые крепкие в спортивных состязаниях, — поправил его Большой Рыжий. — Лично я выставил бы против них Эйнштейна.

— Ты говоришь про грумаритов и квинталанцев?

— Я говорю про всех.

— Да перестань, — отмахнулся Мейфлауэр. — Как может слепой человек победить торкила?

— Он — Эйнштейн, — ответил Большой Рыжий. — И найдет способ.