Дочь нечестивца (СИ) - Жнец Анна

Эгоист до мозга костей, Диктис не пытался расшевелить девушку или доставить той удовольствие, он брал её так, как умел, как привык обращаться с дешёвыми шлюхами. В конце концов он даже перестал её целовать: Нейт укусила грабителя за язык, дав понять, что этого не желает. Толчки становились быстрее и беспорядочнее. Нейт вздохнула с облегчением, когда глаза Диктиса закатились, и он задёргался в судороге оргазма, выплёскивая в неё горячее семя. Соитие длилось не больше трёх-четырёх минут, включая неумелую прелюдию, которой почти не было. Кончив, разбойник скатился с девушки и устроился рядом, положив руки под голову.

— Я всё думаю, — сказал он, разглядывая трепещущий на ветру купол шатра, — кто же отравил Кархедона? Дура, которая должна была это сделать, в последний момент отказалась. — Он посмотрел на Нейт. — Я не знал, что проклятый номарх захочет забрать тебя с собой.

Девушка промолчала. Она не ожидала услышать из уст грабителя это неумелое подобие извинения, но оно её нисколько не тронуло. Нейт прекрасно понимала: Диктис попытался бы убить Кархедона в любом случае.

— Знаешь, — прошептала она, — а ведь это я его отравила.

Диктис долго смеялся над оплошностью фаворитки, думая, что она не знала о решении номарха присоединить её к своей похоронной свите. Затем повернулся к Нейт спиной и закрыл глаза. Дождавшись, когда дыхание разбойника выровняется, девушка выскользнула из палатки. Нагота её не тревожила, как и сперма, текущая по ногам. Небо на горизонте уже посветлело. Нейт показалось, что стало не так холодно. Было тихо, только ветер шуршал, перекатывая песок, постепенно изменяя очертания высоких барханов. Нейт огляделась по сторонам. Выжившие бандиты напились до скотского состояния и лежали вповалку вокруг засыпанного костра, обнимая во сне пустые бочонки с пивом. Один из них обмочился и храпел, уткнувшись лицом в собственную блевотину. В открытый рот другого набился песок. Многие сжимали в руках обглоданные кости животных, некоторые держали точно такие же и в зубах, даже во сне не прекращая работать челюстями. При взгляде на эту омерзительную картину Нейт передёрнуло. Нагнувшись, она подняла валявшийся на песке кинжал. Осторожно обошла каждого из грабителей и, убедившись, что все крепко спят, опустилась на корточки перед последним. Левой рукой она на всякий случай зажала разбойнику рот, чтобы тот, очнувшись, не разбудил товарищей криком, правой — перерезала мужчине горло. Глаза над её ладонью на мгновение распахнулись. Грабитель дёрнулся и затих. То же самое она повторила и с остальными спящими, бесшумно переходя от одного к другому.

Диктис открыл глаза и, не обнаружив любовницу рядом, решил, что она отлучилась по малой нужде. Он спал недолго, каких-то пару минут, но солнце уже взошло, и у него оставалось не так много времени, чтобы осуществить свой план. Мужчина откинул полог шатра. Нейт нигде не было видно, но грабитель даже мысли не допускал, что девчонка могла сбежать. Он найдёт её позже, когда закончит со всеми делами. Раскалённый песок обжигал, но Диктис не вернулся, чтобы надеть сандалии. Он отчаянно боялся опоздать и успокоился, только обнаружив, что ничего за ночь не изменилось и все его сообщники крепко спят, накачавшись пивом и дорогим вином. Вытащив из-за пояса нож, Диктис склонился над тем, кто был к нему ближе, но тут же отпрянул: голова разбойника вдруг отделилась от туловища. Только теперь мужчина заметил, что и другие грабители застыли в неестественных позах и земля под ними выглядит подозрительно тёмной. Он уже собирался подняться на ноги, чтобы осмотреть остальных, когда услышал за спиной шелест песка. Секунда — и удар по голове заставил мир перед глазами померкнуть.

Первое, что понял Диктис, очнувшись, — руки крепко связаны за спиной, а бёдра и живот туго перетянуты льняными бинтами. Полностью обнажённый, он лежал на циновке в своей палатке, и по виску текла кровь. Подняв голову, мужчина увидел сидящую перед ним Нейт. Она не сводила глаз с кинжала в своих руках.

— Что происходит? — прошептал Диктис, с недовольством отмечая в своём голосе визгливые интонации. Голова раскалывалась. Руки онемели. Он попытался пошевелить пальцами и испугался, потому что не понял, получилось у него или нет.

Нейт оторвала взгляд от кинжала и посмотрела на Диктиса с равнодушной улыбкой, придававшей лицу зловещее выражение. Наклонилась и прошептала:

— Ну что, вспомнил, где меня раньше видел?

Главарь разбойников дёрнулся, пытаясь разорвать путы, но верёвка сильнее впилась в запястья. Нейт с улыбкой наблюдала за его метаниями, вертя в руках нож. Тканевые стены палатки колыхались, подсвеченные раскалённым солнцем. В углах мерцали угли жаровен, и по воздуху плыл удушливый запах ладана. Ветер распахивал полог, впуская внутрь солнечные лучи.

— Кто ты? — прохрипел Диктис, облизав пересохшие губы.

— Та, чьим именем ты назывался и чей подвиг бессовестно присвоил себе.

Разбойник потерял дар речи. Прищурившись, недоверчиво прошептал:

— Бестелесный?

— Бестелесная, — поправила Нейт. — Думаю, я должна поблагодарить тебя и твоих людей за то, что помогли мне вынести золото из гробницы.

— Так значит, это и был твой план? Ты меня просто использовала! — Диктис ощутил злость, но она сменилась чем-то иным — завистью, восхищением? Бывший главарь бандитов смотрел на эту хрупкую девушку, не в силах поверить, что та его обдурила. Он, всегда считавший себя самым хитрым, самым расчётливым и коварным, вдруг обнаружил, что есть кто-то на порядок его умнее. Это невероятное открытие даже злость заставило отступить на второй план. Ему захотелось услышать подробности.

— Говорят, ты обчистила неприступную гробницу в Хенет — Несут в одиночку? Там ты тоже провернула такой трюк?

Нейт усмехнулась.

— Нет. Это было ещё проще. Поговаривали, что жадность номарха была так велика, что строителям пришлось соорудить дополнительную камеру для его золота. Неудивительно, что столько людей пытались ограбить его могилу, — такие сокровища! Сказки! Никакой второй комнаты. Денег у него было не больше, чем у других. Тем не менее раз в год кто-нибудь да проникал в пирамиду. За десять лет лишь один человек смог оттуда вернуться. Из его рассказов я поняла: каждая последующая бандитская шайка продвигалась чуть глубже, ориентируясь по меткам и трупам своих предшественников. Последняя почти добралась до погребальной камеры, но вся погибла под градом отравленных стрел. Я поняла: большая часть ловушек сработала, пирамида исчерпала свой ресурс и следующий, кто в неё войдёт, унесёт с собой золото. Мне оставалось идти по чужим следам. Только в одной, последней, галерее не оказалось меток. Видимо, никто до неё не добрался. Я запустила туда козу.

— Ловко, — признал Диктис с завистью и восхищением. И взглянул на свою любовницу по-другому. Впервые увидел в ней равную. Он понял, что если и способен испытывать чувства, то лишь к человеку, такому же умному и коварному, как он сам: только такой человек их и достоин. — Много золота не вынесешь в одиночку, — заметил он со злорадством.

— Да, — улыбнулась Нейт, — но дорога показалась мне безопасной, и я возвращалась за ним несколько раз.

Диктис молча разглядывал девушку. Сейчас она казалась как никогда красивой и недосягаемой. Одновременно хотелось и придушить её, и подмять под себя, и Диктис не знал, какое из желаний преобладает. Он наконец отомстил номарху. Душа освободилась от оков многолетней ненависти, и теперь в ней зарождалось что-то иное — пока не любовь, а её предвкушение. Что-то основанное на восхищении и уважении — чувствах, которые он испытывал в своей жизни впервые. Сейчас он был близок к тому, чтобы очиститься от той грязи, которая копилась в нём много лет, наслаиваясь и наслаиваясь. Собственная жестокость, порождённая чужой, ещё большей, не могла исчезнуть в миг, но начало было положено. Дверь приоткрылась, но тут же захлопнулась.

— Знаешь, — задумчиво произнесла девушка, принимаясь точить нож о камень, — а ведь дело вовсе не в золоте.