Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе - Артур Дойл

– Да что вы, Холмс, – возразил я. – Вы провели его блестяще, намного лучше, чем дело об убийстве Джефферсона Хоупа. Поверьте, я восхищен вашими способностями: глубиной проведенного анализа и способностью безошибочно разгадывать совершенно необъяснимые вещи. Например, скажите, как вам удалось с такой точностью определить внешность одноногого преступника?

– Мой дорогой друг Уотсон, это же проще простого. И не смотрите на меня таким удивленным взглядом. Здесь в самом деле нет ничего неожиданного, вся ситуация лежит на поверхности. Двум офицерам, проходившим службу в колониях, становится известно о зарытых сокровищах. Карту им рисует англичанин, Джонатан Смолл Вспомните, это имя было написано на карте, принадлежащей капитану Морстану. Он же и нанес на нее, кроме своего, имена своих сообщников, а все произведение назвал «знак четырех». Немного театрально. Полагаю, он немного склонен к аффектации. С помощью этой карты офицеры, или один из них, становятся обладателями значительных богатств, которые привозят в Англию. Вместе с этим они не выполняют некоторые обещания, данные друг другу. Вы можете спросить: почему Джонатан Смолл не взял сокровище сам? Но и тут все легко объяснимо. Помните, какое число стоит на карте? Так вот, незадолго до этого времени капитан Морстан начал постоянно контактировать с заключенными, среди которых был и сам Джонатан Смолл, и его сообщники. Вот почему он не мог взять найденное сокровище.

– Но это все догадки, – сказал я.

– Не совсем. Это – единственно правдоподобная гипотеза, которая может связать воедино и объяснить все факты. А теперь послушайте, как уверенно все последующее вписывается в нее. Майор Шолто мирно поживает несколько лет, радуясь своему богатству, но внезапно ему приходит письмо из Индии. Шолто в панике. Отчего?

– В письме говорится, что люди, которых он обманул, вышли на свободу.

– Либо, что более вероятно, бежали, – поправил меня Шерлок. – Майору Шолто был хорошо известен срок, отпущенный преступникам. Он знал, когда они выйдут на свободу, и соответственно подготовился бы. Но что он делает в данном случае? Начинает бояться одноногих, нанимает охрану и опутывает колючей проволокой дом. Да, к тому же учтите, что одноногий – это не туземец, а белый. Майор Шолто открывает огонь из револьвера по безобидному торговцу. Но на карте есть только одно европейское имя – Джонатан Смолл. Остальные принадлежат либо мусульманам, либо индусам. Таким образом, нам становится известным один из преступников – белый, одноногий, и зовут его Джонатан Смолл. Ну, как, моя гипотеза еще не кажется вам нелогичной?

– Да нет, все сходится.

– А теперь давайте поставим себя на место этого Джонатана Смолла. Предлагаю взглянуть на дело с его стороны. Вот он приезжает в Англию. Целей у него две – возвратить то, что, по его мнению, принадлежит ему по праву, и отомстить тому, кто обманул его. Он нашел место, где живет Шолто и, возможно, установил контакт с кем-нибудь из обитателей дома. Для этой цели ему подошел бы дворецкий, Лал Рао, мы его еще не видели. Миссис Бернстоун я исключаю, она едва ли бы захотела помогать ему. Где находится сокровище, Смоллу неизвестно, об этом знают только сам Шолто и один из слуг, но он давно умер. Внезапно Смолл узнает, что майор при смерти. Понимая, что если он сейчас же что-нибудь не предпримет, то Шолто унесет свою тайну в могилу. Он бросается к дому, обманывает охрану и пробирается к окну комнаты. Он, несомненно, ворвался бы в нее, если бы не присутствие там двоих сыновей Шолто. Однако, движимый яростью, он все-таки впоследствии проникает в комнату с целью найти хоть какую-нибудь бумажку с указанием на местонахождение сокровища. Ничего не обнаружив, он уходит, оставляя за собой напоминание о своем визите – клочок бумаги с уже известной надписью. Несомненно, что он давно спланировал посещение и убийство Шолто. В этом случае он бы оставил записку на груди убитого в знак того, что это – не рядовое преступление, а своего рода акт справедливого возмездия. В самом факте наличия записки подобного рода нет ничего необычного, энциклопедия преступлений знает множество подобных случаев. Чаще всего такие драматические бумажки оказываются неплохим подспорьем для сыщика, они достаточно много говорят о личности совершившего преступление. Вы понимаете, что я говорю?

– Да, да, все понимаю.

– Теперь посмотрим, что же сделал Джонатан Смолл. У него оставалось только одно – не спускать глаз с дома, следить за всем, что там происходит. Для этого ему не нужно было присутствовать в доме самому. Я допускаю, что он даже уезжал из Англии и эпизодически возвращался сюда. Но когда сокровище обнаруживается, Смолла немедленно извещают об этом. Он начинает действовать, но не один. В одиночку ему, с его култышкой, никогда бы не забраться в комнату, где находился Бартоломью. Следовательно, у него есть помощник и помощник весьма неординарный. Он с легкостью залезает на стену дома, проникает в комнату, но делает маленькую оплошность – обмакивает ногу в креозот. В этом месте в дело вступает наш добрый друг Тоби, и вот мы бежим с вами здесь. Да, шестимильная прогулка для отставного офицера с травмой ноги – занятие довольно утомительное.

– Значит убийство совершил не сам Джонатан Смолл, а его сообщник?

– Естественно. И, полагаю, Джонатан был этим страшно недоволен. Бартоломью ничем не провинился перед ним. Я думаю, что Смолл просто связал бы его. Зачем ему понапрасну совать голову в петлю? Нет, он здесь ни при чем. Но он не мог ничего поделать, здесь сработали дикарские инстинкты его сообщника. Ну а дальше все просто. Джонатан Смолл берет сундук с драгоценностями, спускает его на землю, затем спускается сам. Такова, по моему мнению, и была последовательность событий. Что касается внешности Смолла, то это человек средних лет. Загорелый, если учесть срок, который он провел в Андаманском пекле. Рост его легко высчитывается по ширине шага. Кроме того он носит бороду. Кстати, растительности у него на голове и лице много, это заметили сыновья Шолто, взглянув в окно. Ну, как, все ясно?

– Неясно, кто его сообщник.

– А, сообщник, – Шерлок усмехнулся. – Здесь тоже нет большой тайны. Но я не буду вам ничего о нем рассказывать, вы сами вскоре его увидите. Как все-таки хорош утренний воздух. Взгляните на эти прелестные облака. В первых лучах солнца они напоминают розоватые перья гигантского фламинго! А вон и край яркого солнца, восходящего над серым, туманным Лондоном. Оно льет свой свет на многих людей, но, уверен, среди них нет сейчас никого, кто бы спешил по более странному делу, чем мы с вами. Сколь же убоги и беззащитны людишки с их мелочными амбициями и жалкими устремлениями перед лицом могучих Стихий! Ну, как, постигли своего Жан Поля?

– Почти. Карлайл заставил меня вновь вернуться к нему.

– А, попали из огня да в полымя. Есть у него одно довольно оригинальное, но совершенно справедливое наблюдение. Он говорит, что основным доказательством подлинного величия человека является сознание своей ничтожности. Как видите, оно вступает в конфликт с другим качеством любого индивида – неистребимым желанием давать сравнительные оценки, и поэтому, собственно, и является признаком благородства. Да, в сочинениях Рихтера можно найти пищу для размышлений. Кстати, а револьвер у вас есть?

– Мне вполне хватит трости.

– Вот как? Полагаю, оружие нам понадобится. Вы берите на себя Джонатана Смолла, а я – его сообщника. Если тот попытается что-нибудь предпринять, я его немедленно пристрелю.

Говоря это, Шерлок вытащил револьвер, сунул в барабан две пули и положил заряженное оружие в правый карман пиджака.

К тому времени Тоби завел нас в один из пригородных районов. Мы шли по неширокой улице, ведущей к центральной части Лондона. Все чаще навстречу нам попадались люди. Стучали ставни открываемых окон. Неопрятные женщины мели ступеньки лестниц и тротуар. Открылись двери мелких лавочек и питейных заведений. Из последних выходили, вытирая рукавами бороды, мастеровые с помятыми, хмурыми лицами. Кое-где из домов выскакивали тощие, драные собаки и пристально глядели нам вслед. Наш неутомимый Тоби не обращал на них никакого внимания. Все так же уткнув нос в землю, он упорно двигался вперед, ни на шаг не отклоняясь ни влево, ни вправо. Иногда там, где запах был особенно силен, он фыркал и мотал мордой.

Так мы миновали Стритхэм, Брикстон, Кембервелл и очутились на Кеннингтон-лейн, расположенной у восточной части Кеннингтонского стадиона позади множества кривых неопрятных улочек. Смоллу и его сообщнику пришлось долго кружить по неприглядным районам, опасаясь возможного преследования. Они никогда не шли главной улицей, если можно было двигаться в нужном направлении боковыми путями. В конце Кеннингтон-лейн они неожиданно свернули налево, на Бонд-стрит и Майлз-стрит. Там, где последняя сливается с Найтс-плейс, Тоби остановился, а затем, встревожено подняв одно ухо, начал метаться по сторонам. Мы поняли, что пес запутался и не знал, куда ему идти. Он кружил на месте, время от времени поднимая удивленную морду. В глазах Тоби была растерянность. Мы отвечали ему сочувственными взглядами.