Дом стрелы - Альфред Мейсон

Рука Ано стиснула плечо Фробишера. Вот подлинное объяснение ненависти Бетти. Энн Апкотт знала слишком много, узнавала все больше и больше и в любой момент могла добраться до истины. Ее исчезновение походило бы на паническое бегство и было бы равносильно признанию. Но куда сильнее этих соображений Бетти побуждало желание избавиться от соперницы.

– Всю неделю ты путалась у меня под ногами, – продолжала Бетти. – И вот тебе награда за это. Тебя привезли сюда, связанную по рукам и ногам. Водяная лилия! – Она смотрела на свою дрожащую от ужаса жертву в тонком блестящем платье, белых шелковых чулках и атласных туфельках. – Пятнадцать минут, Энн! Этот глупый детектив был прав! Именно через столько времени действует яд отравленной стрелы!

Глаза Энн широко открылись. Кровь прилила к ее лицу и отхлынула вновь, сделав его еще белее, чем раньше.

– Яд стрелы! – воскликнула она. – Значит, это была ты, Бетти! О! – Энн упала бы лицом вниз, но Бетти Харлоу толкнула ее на диван. До последнего момента Энн не сознавала, что Бетти повинна в убийстве ее благодетельницы. Теперь ей стало ясно и это, но у нее не оставалось ни малейшей надежды на спасение. Внезапно она разразилась слезами.

Бетти Харлоу опустилась на диван рядом с Энн, наблюдая за ней с мстительной радостью. Рыдания девушки звучали музыкой в ее ушах. Ей не хотелось, чтобы они прекратились.

– Ты пролежишь здесь одна в темноте всю ночь, – сказала она, склонившись над Энн. – А завтра Эспиноса похоронит тебя под каменными плитками кухни.

Вцепившись одной рукой в предплечье Энн, Бетти другой рукой поднесла шприц, но тут послышался пронзительный крик Франсины.

– Смотрите! – Горничная указала на дверь. Теперь она была открыта, и на пороге стоял Ано.

Бетти побледнела и застыла, как восковая статуя, глядя на дверь. Потом молниеносным движением она вонзила иглу себе в предплечье и надавила на поршень шприца.

Фробишер с криком ужаса рванулся вперед, чтобы помешать ей, но Ано оттащил его.

– Я предупреждал вас, мосье, чтобы вы не вмешивались, – произнес он свирепым тоном, которого Джим еще никогда от него не слышал.

Бетти бросила шприц на пол и встала в полный рост.

– Пятнадцать минут, мосье Ано, – с вызовом заявила она, – и вам до меня уже не добраться!

Детектив презрительно засмеялся и погрозил ей пальцем:

– Подкрашенная вода не убивает, мадемуазель.

Бетти покачнулась:

– Вы лжете!

– Посмотрим.

Уверенный тон Ано убедил Бетти. Она метнулась к письменному столу, но детектив не менее проворно схватил ее за запястья.

– Ну нет, не выйдет! Моро! – окликнул он полицейского, кивнув в сторону Франсины. – А вы, мосье Фробишер, будьте любезны освободить эту молодую леди.

Моро выволок из комнаты отбивающуюся Франсину Роллар и запер ее в надежном месте. Джим взял ножницы, разрезал веревки на запястьях и лодыжках Энн и развязал их. Отодвинув стул от стола, Ано усадил на него Бетти и поднял одну из веревок, которые Фробишер бросил на пол. Вскоре Бетти оказалась в наручниках и с лодыжками, привязанными к ножке стула, а детектив прижимал носовой платок к кровоточащей ране на руке. Бетти укусила его как дикий зверь, попавший в западню.

– Да, вы предупредили меня, мадемуазель, во время нашей первой встречи, что не носите часы, потому что ненавидите, когда вам что-то сжимает запястья, – с усмешкой сказал Ано. – Я забыл об этом. Примите мои извинения.

Вернувшись к письменному столу, он сунул руку в ящик, достал оттуда картонную коробочку и поднял крышку.

– Пять! Именно так! – Ано подошел к смертельно бледному Фробишеру, стоящему у стены, и показал ему коробочку. – Смотрите!

В коробочке было пять белых таблеток.

– Мы знаем, где шестая. Вернее, знаем, где она была. Сегодня я отдал ее на анализ. Цианистый калий, друг мой! Разгрызите одну таблетку – и вы умрете не через пятнадцать минут, а через долю секунды!

Джим склонился вперед и шепнул на ухо Ано:

– Оставьте таблетки в пределах ее досягаемости!

Его первым инстинктивным стремлением было помешать Бетти убить себя. Теперь же он отчаянно молился, чтобы ей удалось это сделать. В глазах Ано мелькнула жалость.

– Не имею права, мосье. – Он повернулся к Моро: – В углу Мезон-Гренель ждет машина.

Моро отправился на ее поиски, а детектив подошел к Энн Апкотт, которая сидела на диване, опустив голову, дрожа всем телом.

– Мадемуазель, – заговорил он, – я должен извиниться и дать вам объяснения. Я никогда не верил, что вы виновны в убийстве мадам Харлоу. Я был убежден, что вы не прикасались к жемчужному ожерелью, задолго до того, как его обнаружил. Я верил каждому слову истории, которую вы рассказали нам в саду. Но я молчал об этом, так как, лишь притворясь уверенным в вашей виновности, мог защитить вас в течение последней недели вашего пребывания в Мезон-Гренель.

– Благодарю вас, мосье, – отозвалась Энн, тщетно пытаясь улыбнуться.

– Но я должен извиниться перед вами за происшедшее этой ночью, – продолжал Ано. – Я делаю это со стыдом. У меня не было сомнений, что вас привезут сюда, оставив в нежных ручках мадемуазель Бетти, и я пришел, чтобы избавить вас от них. Но у меня никогда в жизни не было более сложного дела – такого ясного для меня и с таким малым количеством доказательств для суда. Я должен был получить доказательства и был уверен, что найду их сегодня ночью в этой комнате. Однако прошу вас мне верить – если бы я хоть на миг представил себе жестокое обращение, которому вы подвергнетесь, то пожертвовал бы этими доказательствами. Умоляю простить меня.

Энн Апкотт протянула руку.

– Мосье Ано, – просто ответила она, – если бы не вы, меня бы сейчас не было в живых. Я бы лежала здесь в темноте и одиночестве, как мне обещала Бетти, в ожидании Эспиносы… и его лопаты. – Она так сильно вздрогнула, что диван покачнулся.

– Вы должны забыть об этих несчастьях, – мягко произнес Ано. – У вас есть молодость, как я говорил вам раньше. Пройдет немного времени, и…

Его прервало возвращение Никола Моро в компании комиссара Жирардо и двух жандармов.

– Франсину Роллар уже увели? – осведомился Ано.

– Сейчас уводят, – сухо отозвался Моро. – Можете ее слышать.

Из коридора доносились шарканье ног и женский голос, выкрикивающий ругательства. Потом звуки стихли.

– Мадемуазель Харлоу не доставит вам столько хлопот, – сказал детектив.

Бетти съежилась на стуле, отвернувшись и что-то бормоча себе под нос. Она ни разу не взглянула на Джима Фробишера с тех пор, как он вошел в комнату.

Наклонившись, Моро развязал Бетти лодыжки, а высокий жандарм поставил ее на ноги. Но колени девушки подогнулись – силы покинули ее. Жандарм поднял ее, как ребенка, и направился к двери, но Джим преградил ему дорогу.

– Стойте! – крикнул он. – Мосье Ано, только что вы сказали, что верите каждому слову истории мадемуазель Энн.

– Это правда.

– Значит, вы верите, что мадам Харлоу была убита в половине одиннадцатого вечера двадцать седьмого апреля. А в это время мадемуазель Бетти была на балу у мосье де Пуйяка! Вы должны ее освободить!

– А как насчет событий этой ночи? – отозвался Ано. – Пожалуйста, отойдите.

Джим неохотно шагнул в сторону. Когда Бетти выносили из комнаты, он стоял с закрытыми глазами и с таким горестным выражением лица, что Ано довольно неуклюже попытался его утешить:

– Для вас это был поистине горький опыт, мосье Фробишер.

– Вам следовало с самого начала все мне рассказать! – огрызнулся Джим.

– А вы бы мне поверили, если бы я это сделал? – Так как Фробишер промолчал, Ано добавил: – Я рассказал больше, чем вы думаете, и пошел на страшный риск, чего, как я теперь знаю, не имел права делать. – Он повернулся к Моро: – Когда они уйдут, заприте ворота и входную дверь, а ключи принесите мне.

Жирардо уложил в пакет раствор яда, шприц, таблетки цианида и обрывки веревки.

– Здесь есть еще кое-что важное, – заметил Ано и, склонившись над письменным столом, поднял большой и плоский черный футляр. – Вы должны это узнать, – обратился он к Джиму, передавая комиссару футляр от пишущей машинки «Корона». Судя по его весу, машинка находилась внутри. – Да, – продолжал детектив, когда дверь за Жирардо закрылась. – Эта комната служила фабрикой производства анонимных писем. Здесь накапливалась информация, здесь печатались письма, отсюда они рассылались.

– Шантажирующие письма с требованием денег! – воскликнул Джим.

– Некоторые из них, – кивнул Ано.

– Но у Бетти Харлоу было достаточно денег. А если бы ей понадобилось больше, она могла только попросить.

Ано покачал головой.

– Шантажисту денег никогда не достаточно. Тем более, когда его самого начинают шантажировать.

Фробишера внезапно охватил гнев. Ведь Ано и он пришли к выводу, что в этих преступлениях замешана целая шайка. Возможно, Бетти была ее членом или даже главой, но неужели остальные должны выйти сухими из воды?