Мальтийская головоломка - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, что тут случилось? – проворчал он недовольно. – Кому я понадобился?
– Вот, глянь-ка на фотографию. В твоем архиве ничего похожего нету?
Толстяк наклонился над столом, потер блекло-голубые глаза и уставился на снимок.
– Панджшер… если не ошибаюсь, восемьдесят четвертый год… – пробормотал он. – Кажется, где-то у меня такая фотка была…
Потом взглянул на Полину и осведомился:
– А у вас снимок откуда?
– От брата, – соврала Полина. – Он умер, я нашла фотографию в его бумагах, хочу найти его однополчан…
– Ну-ну… – буркнул толстяк, распрямился, потер поясницу, ушел обратно за шкаф и там довольно долго чем-то шуршал.
Полина уже отчаялась, как вдруг из-за стеллажа донесся радостный возглас, и толстяк снова появился, размахивая папкой.
– Вам, девушка, везет! – проговорил он, положив папку перед Полиной. – Это все равно, что найти иголку в стоге сена!
На раскрытой странице была наклеена точно такая же фотография, как та, которую принесла Полина. Трое парней, дурашливо улыбаясь, смотрели в объектив. На заднем плане виднелся разрушенный глинобитный дом, возле него – танк с развороченной взрывом башней.
Отличало фотографию от Глафириной только то, что она была подписана. Неровным торопливым почерком, выцветшими от времени или от беспощадного афганского солнца чернилами на ней было начертано: «Панджшерская долина, 1984».
А ниже стояли имена молодых десантников: Иван Васильев, Федор Аргунов и Артем Погудин…
Артем Погудин… Полина трижды повторила про себя последнее имя. Так вот как на самом деле звали ее мужа, того, кого она по-прежнему называла в своих мыслях Ильей!
Она уже несколько раз примеряла к нему новые имена – Илья Моргунов стал Николаем Савеловым, потом Николаем Нарезовым… Как матрешка, раскрывал он перед ней новые и новые обличья. Но уж это-то имя – настоящее: наверняка в Афганистане он воевал под своим собственным именем!
На фотографии он был удивительно молодым. Молодым и, как ни странно, счастливым. Впрочем, что же тут странного? Они победили, вышли из боя живыми, впереди целая жизнь…
Так, так… Иван Васильев – тот человек, с которым она встретилась в заброшенном пионерлагере. Иван из Приветнинского. Друг, которому Илья… то есть Артем, оставил для нее странную посылку – бесполезные на первый взгляд предметы в холщовом мешочке. Понятно, что он мог довериться ему – ведь они вместе с Иваном прошли афганский ад…
А вот третий человек, Федор Аргунов, был ей совершенно незнаком.
Зато именно его, как выяснилось, хорошо знали обитатели комнаты.
– Это же Федька! – проговорил седой, приглядевшись к фотографии. – Как я его сразу не узнал!
– Узнаешь его, как же… – прохрипел толстяк и повернулся к Полине: – Про двоих мы ничего не знаем, а Федор Аргунов – человек известный. Если он служил с вашим братом – наверняка захочет с вами поговорить. Записывайте: Московский проспект, дом сто сорок шесть. Фирма «Снежный барс».
Через полчаса Полина стояла перед массивной дверью, над которой медленно поворачивалась видеокамера. Сбоку от двери красовалась металлическая вывеска:
«Частное охранное предприятие «Снежный барс».
Щелкнул замок, и невидимый голос пригласил Полину в офис фирмы.
Против двери за деревянным барьером сидел молодой парень с непроницаемым лицом. Оглядев Полину, он спросил:
– Чем могу вам помочь?
– Я хочу поговорить с Федором Аргуновым.
Молодой человек поднял брови:
– С Федором Прохоровичем? Но он принимает только по предварительной записи. Вы к нему записаны?
– Нет, – честно призналась Полина. – Но скажите ему, что речь идет о Панджшере. Так и скажите – Панджшерская долина, восемьдесят четвертый год. И еще назовите имя – Артем Погудин.
Во взгляде охранника появился уважительный интерес. Он снял трубку внутреннего телефона и с кем-то коротко переговорил, повторив ее слова. Закончив разговор, кивнул Полине:
– Федор Прохорович немедленно вас примет.
Полина вошла в просторный, красиво обставленный кабинет. На серовато-голубых стенах развешаны фотографии – обожженные солнцем горы, закутанные до глаз люди с автоматами, колонны танков…
В глубине кабинета за массивным черным столом сидел человек средних лет с волевым, решительным лицом. Прозрачные, как талая вода, глаза пристально смотрели на Полину.
– Вы ему кто? – спросил хозяин кабинета с какой-то странной интонацией.
Вместо ответа Полина подошла к столу и положила перед Аргуновым фотографию. Он осторожно взял ее, долго вглядывался, потом отложил в сторону и проговорил хрипло, настороженно:
– Ну и что? Мало ли к кому могла попасть фотография… Мне звонили из «Звезды Кандагара». Думаете, они просто так незнакомых людей посылают? Так вот, насколько я помню, у Артема Погудина никаких сестер-братьев не было, как и родителей. Он вообще детдомовский был…
Под пронизывающим взглядом светлых глаз Полина почувствовала растерянность. Она с таким трудом разыскала этого человека, пробилась к нему… только для того, чтобы уткнуться лбом в глухую стену недоверия? Неужели все впустую? Неужели она так ничего и не узнает о муже?
Тишина наполнила огромный кабинет. Она разрасталась, становилась угрожающей. Казалось, еще минута – и произойдет что-то непоправимое…
И тут Полина вспомнила о послании Ильи… точнее Артема. О холщовом мешочке, который передал ей Иван.
Она открыла свою сумочку… и краем глаза заметила, как напрягся Аргунов, услышала, что он выдвинул верхний ящик стола.
– Одну секунду… – проговорила Полина, засовывая в мешочек руку и перебирая то, что там осталось, – стальное колечко и старые ломаные часы с одной стрелкой.
Это было похоже на рулетку: что выбрать? Чет или нечет? Красное или черное?
А если учесть, что в тишине кабинета отчетливо прозвучал щелчок оружейного предохранителя, похоже было на русскую рулетку, когда игроки стреляют в собственный висок из револьвера с единственной пулей в барабане.
Повинуясь внутреннему голосу, Полина выбрала стальное колечко.
Она достала его из мешочка и положила на стол перед Федором Прохоровичем.
И напряженная тишина словно разрядилась вздохом.
– Вот как… – едва слышно произнес Аргунов.
Он сжал кольцо в руке – Полина только сейчас увидела, какие у него огромные и сильные руки. Взгляд Федора изменился – он потеплел и даже как-то повлажнел, чего трудно было ожидать от такого большого и мужественного на вид человека.
Затем раздалось какое-то негромкое гудение, и Аргунов вместе со своим креслом выехал из-за стола, объехал его по кругу и подъехал к Полине.
Она изумленно смотрела на него – Аргунов сидел в электрическом инвалидном кресле. Выше колен ног у него не было, брюки дорогого костюма были аккуратно подогнуты.
Проследив за взглядом Полины, он горько усмехнулся:
– Подорвался на мине в восемьдесят шестом, когда Артема уже демобилизовали. Но это неважно… Вот что важно! – И он вытянул вперед ладонь, на которой лежало стальное колечко.
Федор замолчал, глаза стали еще прозрачнее, как будто перед ними был сейчас не кабинет в Петербурге, а выжженная солнцем долина в далеких афганских горах.
– Я выдернул чеку из гранаты, – заговорил он очень тихо, как будто разговаривал не с Полиной, а с самим собой, – хотел бросить ее в окно того дома, откуда стреляли душманы, и тут рядом рвануло. Я выронил гранату и на какую-то секунду потерял ориентацию. До сих пор помню – граната катится по земле возле моих ног, а я не могу с места сдвинуться… словно столбняк на меня нашел… ни рукой, ни ногой не в состоянии пошевелить… да, думаю, отбегал ты свое, Федька Аргунов… Говорят, в такие мгновения перед глазами вся жизнь проходит, а у меня ничего подобного не было. Единственное, о чем я тогда подумал, так это о том, что Леночка, сестричка из полевого лазарета, обещала вечером со мной встретиться. Две недели я свидания добивался, а теперь – все, кранты…
Мужчина помолчал еще несколько секунд и наконец закончил:
– И тут Темка подскочил ко мне, схватил ту чертову гранату и швырнул ее в окно… и сразу рвануло…
Снова в кабинете наступила тишина, но уже совсем другая – пронизанная воспоминаниями о страшных днях, о днях войны, молодости и дружбы.
– Извини, сестренка… – поднял на Полину глаза Федор, – у меня работа такая… опасная. Не всякому можно доверять. Несколько раз киллеров ко мне подсылали, поэтому я сперва так насторожился.
Он опять замолчал, внимательно вгляделся в лицо Полины и вдруг воскликнул взволнованно:
– Как же я сразу не заметил! Как ты похожа!
– Похожа? – переспросила Полина. – На кого похожа?
– Артем носил в бумажнике фотографию… она прошла с ним всю войну. Когда его ранило в Ниджрабском ущелье, фотографию пробило осколком и залило кровью. Он остался жив только потому, что очень хотел вернуться к ней, к той девушке со снимка.
