Совушка ее величества - Елена Кароль

Эх, и откуда во мне столько кровожадности?

Поторапливаемая голодом, и попутно размышляя о превратностях судьбы, я успешно дошла до абсолютно пустой кухни и ведомая интуицией и обонянием, без особых проблем обнаружила как холодильник, так и буфет, где разжилась весьма аппетитными на вид булочками, котлетами и куском сыра. Остальное было в виде полуфабрикатов и я просто поленилась готовить. Наверняка имеется ещё и подпол, где хранятся окорока и прочие изыски, но искать мне его было лень.

Тарелка, вилка, нож… о, чай.

В два счета накрыв себе ужин на том самом столике у окна, я с удовольствием отдалась во власть своих низменных инстинктов — а именно во власть чревоугодия. И плевать, что без сервировки и холодное, зато безумно вкусное.

Ко времени, когда я съела всё, что взяла в холодильнике и передо мной оставалась лишь последняя булочка и горячая кружка чая, налитая уже третий раз, в коридоре послышался странный шум.

Кажется, кто-то упал.

М-м-м?

Ого!

Обострившийся слух уловил сложносоставную нелитературную конструкцию, а память опознала голос — это был дракон. Господи, он что там делает?

— Калахем, ты пьян…

Юмирай???

— Н… нет!

Черт, они ещё и сюда идут?!

Не сказать, что я запаниковала, но напряглась однозначно. Прятаться? Вот ещё! Вот только и желания видеть пьяных мужчин не было. Что ж, буду надеяться, что обойдется.

Тем временем собутыльники дошли до кухни и из их разрозненных фраз, перемежающихся крепкими словечками, стало ясно — у них кончилась как выпивка, так и закуска и они решили раздобыть её самостоятельно.

Добытчики чертовы!

Скептично рассматривая абсолютно невменяемого Калахема и на его фоне практически трезвого Юмирая, появившихся в дверях кухни и целенаправленно идущих к дальней двери, за которой по их мнению находился винный погреб, не удержалась и язвительно улыбнулась.

Да-а-а… и всё-таки мужики хлипкие существа.

Меня они, кстати, не замечали. То ли потому что я так и не зажгла освещение, то ли потому, что я сидела в стороне от их маршрута, а может и потому, что сейчас у них была более интересная цель.

Наконец дойдя до двери и скрывшись за ней, дракон споткнулся на первой же ступеньке и судя по грохоту, закончил свой путь уже на полу погреба, причем быстрее запланированного. Хм, интересно, убился, нет?

Черт, судя по мату — нет.

Скептично хмыкнув, отпила чая. Помогать я не планировала. Ещё чего?! Связываться с пьяным драконом? Я не самоубийца. К тому же Юмирай говорил, что дракона очень сложно убить. Наверняка даже не сломал себе ничего. А даже если и сломал, то поделом. Меньше пить будет.

Отпив ещё глоток, прислушалась ещё внимательнее — странное шебуршание не позволяло с точностью определить, чем они там занимаются, а логика и фантазия буксовали. Нет, понятно, что они наверняка ищут бутылку, а может бочонок и закуску, но шорохи были странными.

А затем они прекратились вовсе.

О?

Черт, уже любопытно!

Допив и доев свой ужин, сначала прибрала за собой и вымыла посуду, разложила всё по местам, чтобы не оставлять следов, и уже после, всё это время прислушиваясь к настораживающей тишине, подошла к приоткрытой двери погреба. Немного постояла на входе, пытаясь на слух определить, что происходит внизу и происходит ли что-то, но так ничего и не услышала.

Странно.

Рука нашарила на стене выключатель, потому что в помещении было абсолютно темно и стоило пальцу нажать на рычажок, как стало понятно, почему я ничего не слышала — дракон спал прямо на полу, обняв окорок, а Юмирай сидел неподалеку и медитировал на бутылку, которая была у него в руке. Уж как он её нашел и открыл в полнейшей темноте, для меня осталось загадкой, но это было именно так.

Кстати, стоило зажечься свету, как дракон недовольно всхрапнул, но так и не проснулся, а меня окинул задумчивым взглядом тот, кто был не так пьян, как мне показалось вначале. Он был вообще трезв.

Черт, глупо как-то получается… И сказать-то нечего. Что ж, раз все целы, то я пожалуй пойду.

— Свет оставить или выключить?

— Оставь, надо будет этого пьяницу наверх отнести, — переведя взгляд на спящего, вампир невесело усмехнулся и снова посмотрел на меня, при этом отставив практически нетронутую бутыль с вином. — Надеюсь, ты сюда не за выпивкой шла?

— Нет, я не пью. Я ужинала.

— Ясно. Поужинала?

— Да.

Неловкое молчание затягивалось и я, кивнув, сделала шаг назад, чтобы уйти, но тут Юмирай встал и шагнул ко мне.

— Вика, подожди. На пару слов…

— Да? — насторожено замерев в дверях, я смотрела, как он твердой походкой абсолютно трезвого поднимается по лестнице ко мне и, поднявшись, встает напротив. Близко. Слишком близко.

А его глаза снова черные. Полностью.

Так… кажется он не настолько трезв, как мне казалось.

— Юмирай? Что ты хотел?

— Извиниться…

— За что? — искренне удивившись, потому что на него точно зла не держала (по крайней мере сейчас), что-либо ещё я сделать не успела — он шагнул ещё ближе, умудрившись прижать меня к стене всем телом, а затем поцеловал.

В его поцелуе не было той безудержной и неконтролируемой страсти, как утром, наоборот — он был настолько нежным и даже скорее целомудренным и робким, что я просто напросто растерялась. И если в первую секунду просто замерла, во вторую хотела возмутиться и ударить, то в третью передумала и ответила. Такого Юмирая я ещё не знала, но очень хотела узнать.

Его губы нежнейшими, невесомыми бабочками порхали по моему лицу, словно исследовали и никак не могли определиться, где им лучше — щека, висок, лоб, веки, нос… это было настолько удивительно и невероятно, что рождало в моей душе лишь нежность, а никак не протест.

Его руки в этот момент обнимали меня за талию, но не давили, а едва уловимо поглаживали, словно боясь неловким движением причинить боль.

А затем наши губы встретились. Сначала лишь коснувшись, затем уже увереннее, а после, словно вспомнив, что уже знакомы, они распахнулись навстречу друг другу, и целомудрие было позабыто.

Страсть. Древняя, как сама жизнь, неукротимая, как цунами, первобытная и ничем не сдерживаемая. Господи, это было умопомрачительно…

— М-м-м… — с губ сорвался непроизвольный стон, когда его руки поднялись выше, прижимая к себе всё крепче и рождая в груди неконтролируемый пожар желания. — Юми-и-и… — ещё один стон, но уже более требовательный, потому что он смеет отстраниться и замереть, окидывая раскрасневшуюся меня обжигающим взглядом. — Иди ко мне… — шепот на грани слышимости, но я знаю, что его чуткий слух улавливает даже сбившийся стук моего сердца. — Юмирай?