Самый лучший пионер - Павел Смолин

— Хорош! — ткнул мне кулаком в плечо высокий и тощий Вася. — Думает, раз у него брательник на зоне, значит его уважать должны! У меня батя вообще по тяжким телесным сидит, это тебе не два ящика вина спи*дить, но я-то не вы*бываюсь!

— Мы бы тебя не взяли, мал еще, но, раз с Максом справился, значит и за район уже можно! — пояснил мне Саша и дал ценный совет. — Ты особо вперед не лезь, затопчут — вон, Артему спину прикрывай, и будет за*бись!

— Принял! — откликнулся я.

Примерно за такой беседой перешли несколько улиц, и оказались на очень удобно отгороженном от домов тополями пустыре. Поздоровались с почти тремя десятками «своих», заверили друг друга, что с находящимися на другом конце поляны «чужими» мы легко справимся, и «вожаки» вышли на центр. О чем-то коротко переговорили, и наш лидер выдал брифинг:

— Лежачего не бьем, никого не догоняем, бьем только руками, ногами и головой! Как всегда, короче!

Звучит как честный «забив».

Участники ивента построились шеренгами, вожаки стай дали отмашку, и я, ловко пропустив таран в виде Артема вперед себя, побежал за ним, поддерживая народ «боевыми» воплями. Сшибка — мой старший товарищ влетел в толпу с ноги, сразу же «минусанув» одного врага, но на него накинулись двое «запасных». Одного он «выключил» смачным ударом в челюсть сам, а второму я подло ткнул в печень из-за широкой спины бугая. Пацан сразу же утратил боевой дух и пополз к краю поляны.

Дальше осознанности в действиях стало значительно меньше — из-за набравшего полную мощь «месива» пришлось полагаться на рефлексы. Все закончилось прямо до обидного быстро — вражеский лидер, оценив состояние пары оставшихся на ногах подчинённых, признал поражение, и потрепаные враги покинули пустырь под наше ликование. Смешно — пару раз исподтишка детей ударил, и столько удовольствия! Хорошо быть молодым.

Оценили потери в живой силе — два разбитых носа, один потряхивающий головой приведенный в себя нокаутированный, сломанное ухо (повод для гордости так-то!) — и в материальной части: Ваське порвали штаны.

Обратный путь в том же, «дворовом» (остальные бойцы живут в других местах Сокольников) составе, был веселым — воины хвастались удалью («а я ему кааак!..»). В какой-то момент Саша обратил внимание и на меня:

— А Контора-то ни*уя че творит — двоих уронил!

— Ну не уронил, а печень отбил! — ревниво заметил Артем.

Вася вышел вперед, повернулся всем телом и перегородил мне дорогу. Задрав кофту с футболкой, продемонстрировал кубики пресса:

— Ну-ка е*ани!

Пожав плечами, е*анул — разумеется, безуспешно.

— Да х*йня, — смыл Артем гордую ухмылку с его лица. — Удар, которого ждешь, и «нежданчик» — это прямо разные удары!

И, подтверждая свои слова, пробил по пузу совсем не ожидавшего такой подлости Василия.

— У*бок! — простонал сложившийся пополам пацан под дружный гогот окружающих.

— Ребят, мне надо вон с тем человеком поговорить! — указал я на в развалочку куда-то бредущего Фила, одетого в классическую джинсу.

— Подождать? — порадовал вопросом Саня.

— Не, это надолго! Пока, было весело!

— Ну смотри, мы, если что, в Сокольниках будем, ориентируйся на бабий смех и гитару! — пригласил меня лидер на настоящую, «взрослую» тусовку!

— Приду! — пообещал я, охотно подчиняясь зову гормонов — если лидер стаи приглашает с ним гулять, младшая особь не может себе позволить отказаться.

Быстро пожав руки соратникам, побежал догонять фарцовщика.

— Фииил!

— А, Серый! — вполне радушно поприветствовал он меня, поручкались.

— Займи триста советских денег! — попросил я.

Фил заржал:

— Ни*уя себе пионеры пошли!

— Мама очень мечтает о норковой шапке, — пояснил я. — Не говорит, но я-то вижу на какие страницы своих журнальчиков она мечтательно вздыхает. Я тебе отдам — в начале октября гонорары придут, там минимум «полторашка».

— Напечатают-таки? — с искренней улыбкой — рад за меня — спросил Фил.

— В «Литературке» уже есть! — заявил я. — Под маминой фамилией.

— Ну-ка! — схватив меня за локоть, подтащил к киоску «Союзпечати» и купил свежую «Литературку».

— С. В. Ткачев, «Погода в доме», — огласил он вслух.

Заменил «Господи помилуй» на нейтральную «затычку». Песня не пострадала и приняла идеологически-безобидный характер.

— Это Зыкина петь будет, прикинь! — похвастался я.

— А че не Магомаев? — не поверил он.

— А он другое споет, когда мы с Александрой Николаевной Пахмутовой решим его облагодетельствовать!

Фил заржал.

— А ты маме позвони, спроси — вру я или нет. А потом к нам в квартиру набери. Как думаешь, деда Лёша будет врать, что у нас Пахмутова в гостях была?

— Погоди, так это правда? — дошло до него.

— Абсолютная! — кивнул я. — Вот смотри, Фил, я тебе уже две «темы» подогнал. Хорошие?

— Очень хорошие! — не стал спорить фарцовщик.

— И ты про меня все знаешь, и явно знаешь людей, которые не отдавшему денежный долг пионеру объяснят, что так делать не надо…

— Ты меня за сволочь-то не держи! — обиделся Филипп.

— Извини, — чистосердечно извинился я. — Зря я так, я от тебя кроме добра ничего не видел.

— Пофигу, — отмахнулся он. — Жвачку будешь?

Зажевали по примирительной пластинке, и Фил поведал:

— Денег-то я займу, не проблема, но где ты норковую шапку по госцене щас найдешь? Это ждать надо, пока «выбросят», — и смотрит на меня так хитро-выжидающе, мол, спроси.

Я и спросил:

— А у тебя есть?

— У меня все есть! — заверил он меня. — Но подороже. Извини, Серега, но это не мой товар.

— Понимаю, — кивнул я. — Сколько?

— Триста тридцать!

— Каждому? — на автомате спросил я.

— Хорошее кино, даром что совковое! — хохотнул Фил и пояснил. — Это — чисто как своему, с пионерской скидкой. Никому про это, понял?

Я подтвердил понимание кивком, и он выдал дальнейшие инструкции:

— Давай так — завтра, часика в четыре, во-о-он к тому дому подойди, — указал на ничем непримечательную девятиэтажку. — Второй подъезд, квартира 83. Постучишь вот так… — и он при помощи столба изобразил незамысловатый ритм. — Запомнил?

— Запомнил! — отрапортовал я и воспроизвел «шифр».

— Только это… — вдруг замялся он. — Ты бы попроще чего подарил. Есть отличная из кролика, польская, за сто пятьдесят, — вытянув руки перед собой, пояснил. — Мне-то не жалко, один хрен отдашь, но норку-то с нее сразу и снимут! Дефицит страшный!

— И это — самая безопасная на свете страна, — грустно вздохнул я.

— А ты больше совкам верь, Серый! — дал он дельный совет.

— Давай кролика тогда пока, — смирился я.

— Ей же так и лучше будет! — приободрил он меня. — Ладно просто снимут, а если покалечат?

— Да, ты целиком и полностью прав.

— Ну все, до завтра тогда! — глядя куда-то за мое плечо, протянул руку Фил.

— До завтра! — пожимая конечность, обернулся, и увидел ярко накрашенную,