Мимоходом - Дмитрий Борисович Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы намерены в ближайшее время максимально искоренить этот российский позор, и будем использовать все средства и способы, не противоречащие законодательству Российской Федерации для этой благородной цели.
Вы, вероятно, знаете об аресте министра, уличенного во взятке в особо крупных размерах. Судьба его уже решена. Политическое решение уже принято, срок будет максимальным, этот срок будет примером бескомпромиссности власти к коррупции. Перед законом все равны и мы это продемонстрируем всему народу. – Разгонщиков замолчал, в кабинете наступила зловещая тишина.
– Какая падла меня заложила? – подумал Суррогатов.
– Эта жирная тварь, алкоголичка, решила отомстить, написала гадость донос. Убью падлу! Если сейчас не арестуют. – Суррогатов начал прозревать.
В несколько секунд пронеслись картинки, как он отрубает Софье Иосифовне голову, схватив за волосы отчлененную голову раскручивает её, как метатель молота, и бросает. Голова летит и падает на Елисейских полях.
– Анатолий Дмитриевич, я передумал задавать Вам свои вопросы сегодня, я решил их задать завтра, в это же время. Единственное, чем я могу Вам помочь, это подсказать о чем будет идти разговор, в общем. Скажу откровенно, нас интересует история денежных средств, переведенных Вашими родственниками в банки Нидерландов и Швейцарии. Вопросов немного, и я полагаю, что завтра Вы с большой охотой и полной искренностью на них ответите. – Разгонщиков взяв пропуск поставил свою подпись.
– Свободны Анатолий Дмитриевич!
Ноги у Суррогатова стали ватными, он двигался как во сне, постарев сразу на 20 лет. Мысли приобрели строй, только тогда, когда он сел в служебный Мерседес.
– Софья! А кто мог еще? Кто может знать о счетах в Голландии и Швейцарии? Кроме этой жирной свиньи – никто. Про домик в Альпах, знали многие, но, он этого и не скрывал, у всех есть домики, у кого-то в Альпах, у кого-то на Лазурном берегу, в Испании. Экая невидаль. Домик! В Кремль! – вслух сказал Суррогатов, и машина рванула с места.
Усиков во встречи отказал, сославшись на занятость подготовкой доклада Хозяину.
Солодин встретил сухо, обменявшись несколькими фразами общепринятого назначения, Антон Павлович сославшись на предстоящее, очень важное заседание Государственной Думы, предложил Суррогатову встретиться завтра, а лучше послезавтра.
Мария Ивановна Гнусенко отказала во встречи в связи с подготовкой заграничной поездки на «Черный континент».
Суррогатову дошло!
– Они всё знают, поэтому на контакты не идут, над его головой занесен меч правосудия, а учитывая, что у правосудия глаза завязаны – этот меч может снести не только торчащие волосы, как бывало всегда, но и голову, в порядке исключения. Все зависит от субъекта, над которым вершится акт правосудия. Один министр, один Губернатор. На фоне предвыборной компании хозяина… – озарило Анатолия Дмитриевича.
На следующий день около 10 часов Суррогатов входил в казенное здание, Те же офицеры проверили его паспорт, старший протянул пропуск, из кабинета 201 вышли двое мужчин, оба были в гражданской одежде, из кабинета напротив вышел мужчина в форменной одежде с погонами подполковника.
У Суррогатова похолодело в животе, стукнув костяшками пальцев правой руки, он открыл дверь кабинета.
– Можно?
– Конечно, Анатолий Дмитриевич. Я Вас жду.
– Выйду ли я отсюда? Могут сразу в следственный изолятор. – с тоской подумал Суррогатов.
То, что происходило в кабинете, Анатолий Дмитриевич помнит, как в тумане. Разгонщиков очень много говорил об ответственности государственных чиновников перед страной, её народом и Президентом. О персональной ответственности политиков регионального масштаба и масштаба федерального. О негативной роли коррупции на национальную безопасность государства, о целях и задачах борьбы с коррупцией, о неотвратимости наказания, равенстве всех пред законом…
Одним движением руки Разгонщиков пододвинул Суррогатову клочок бумаги. В глазах Анатолия Дмитриевича резкость отсутствовала, когда он все таки навел резкость на листок, он увидел цифровую запись: «100 000 000».
Он потряс головой, закрыл, открыл глаза, цифра не исчезала.
– Рублей? – спросил Суррогатов.
– Анатолий Дмитриевич, мы живем с Вами в Европе. – ответил Разгонщиков.
Собрать 100 000 000 евро Суррогатов смог только за пять дней, он прекрасно знал, что влезает в такие долги, которые ему не вернуть. Но, надо! Всех средств на счетах в Швейцарии и Голландии, явно не хватало.
На шестой день, когда все деньги были собраны, в кабинете Суррогатова появился старший следователь по особо важным делам полковник юстиции Разгонщиков.
– Как дела Анатолий Дмитриевич – спросил с порога полковник.
– Все готово! – Суррогатов привстал с кресла протягивая руку поздороваться, Разгонщиков протянутой руки не заметил.
– Груз погрузите на автомашину, которая будет Вас ждать на 164 км. шоссе Москва-Киев в 10 часов. Мерседес, госномер 2348 КН 98. Вас встретят три офицера из группы ликвидации. – Эдуард Павлович направился к выходу.
У Анатолия Дмитриевича засосало под ложечкой.
– Группа ликвидации! Заберут деньги и шлепнут. – подумал он.
Разгонщиков отгадал его мысль, развернулся к Суррогатову:
– Не волнуйтесь Анатолий Дмитриевич, Вас никто не тронет теперь, а эти ребята – просто сопровождение.
Пятый день Анатолий Дмитриевич пил. Он выпил все свои запасы крепких напитков и теперь перешел на слабые. Приходя в себя, наливал стакан, глотал, падал на диван, в спальне на кровати храпела пьяная Софья Иосифовна.
А четыре дня тому назад, в Москве, в одной из гостиниц, ребята из Ростовской организованной преступной группы, специализирующейся на мошенничестве делили экспроприированные миллионы евро.
Часть III СЛЁЗЫ БОГОВ
Из недельного запоя Анатолий Дмитриевич Суррогатов выходил тяжело. Все проверенные способы борьбы с абстиненцией результата не давали. Пришлось прибегать к помощи Конфидентова, который систематически обращался по аналогичной проблеме к своему личному агенту, врачу – наркологу.
Врач совершил чудо за один день. Анатолий Дмитриевич был полностью восстановлен, он «бил копытом», «пускал пар из ноздрей» и был готов к дальнейшим трудовым свершениям во славу Отечества, с целью компенсации безвозвратно потерянного.
В течении года улицы областного и районных центров трижды заменили дорожную плитку и бордюры. Процесс компенсации набирал обороты.
«Есть Бог на свете!» – подумал Суррогатов подписывая договор о строительстве нефте-перерабатывающего комбината. Договаривающиеся стороны довольно долго, не могли найти консенсуса по размеру барыша этого инвестиционного проекта.
Анатолию Дмитриевичу удалось убедить инвесторов, в том, что проект будет негативно оценен населением района, где планируется построить комбинат, и ему – Губернатору, придется эту ситуацию разруливать. Кроме того, прогнозировалось вмешательство экологов. Эти две проблемы были оценены в 10% от прибыли комбината. Инвестор наконец-то согласился, и договор был подписан.
«Бытие определяет создание» – сказал какой-то мудрец. После того, как Суррогатова развели мошенники, его бытие изменилось, он долгое время оставался на государственном довольствие, которое его унижало. Он чувствовал себя нищим. Руфина Иосифовна, когда была трезвая, называла его «Голодранцем». Единственное, что спасало Анатолия Дмитриевича от умышленного убийства жены, это то, что она была трезвой очень редко. А пьяной она проводила свой досуг, лежа на кровати или диване, не забывая при этом набирать
