Врата судьбы - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они ушли из гостиной и устроились в библиотеке с кофе.
Мистер Робинсон, такой же желтый и еще более крупный, чем его представляла себе Таппенс, улыбался из-за большого красивого кофейника времен Георга II. Рядом с ним сидел мистер Криспин теперь, похоже, откликающийся на фамилию Хоршем. Полковник Пайкэвей уселся рядом с Томми, который немного смутившись, предложил ему сигарету.
Полковник Пайкэвей произнес с удивленной миной на лице:
— Я НИКОГДА не курю ПОСЛЕ обеда.
Мисс Коллодон, показавшаяся Таппенс весьма неожиданной особой, сказала:
— Вот как, полковник Пайкэвей? Любопытно. — Она повернулась к Таппенс. — Ваш пес прекрасно умеет себя вести, — миссис Бересфорд.
Ганнибал, лежащий под столом и устроивший голову на ногах Таппенс, взглянул на нее, напустив на себя самый ангельский вид, и осторожно взмахнул хвостом.
— А мне сказали, что он — очень СВИРЕПЫЙ пес, — произнес мистер Робинсон, бросив Таппенс лукавый взгляд.
— Вы бы видели его в деле, — сказал мистер Криспин, он же Хоршем.
— Когда его приглашают на обед, он ведет себя соответственно, — пояснила Таппенс. — Он обожает это: еще бы, престижный пес, вхож в высшее общество. — Она повернулась к мистеру Робинсону. — Я вам очень благодарна за то, что вы его пригласили и приготовили ему тарелку печенки. Он обожает печенку.
— Все собаки любят печенку, — сказал мистер Робинсон. — Мне сообщили, — он взглянул на Криспина — Хоршема, — что если я пожелаю навестить мистера и миссис Бересфорд в их доме, меня могут разорвать на части.
— Ганнибал чрезвычайно серьезно относится к своим обязанностям, — подтвердил мистер Криспин. — Он — отлично выдрессированный сторожевой пес и всегда помнит об этом.
— Вы, как офицер безопасности, разумеется, разделяете подобное его отношение, — сказал мистер Робинсон.
Его глаза весело блеснули.
— Вы и ваш муж отлично показали себя, миссис Бересфорд. Мы вам очень обязаны. По словам полковника Пайкэвея, инициатива в этом деле принадлежала вам.
— Так уж получилось, — Таппенс смутилась. — Мне — ну — стало любопытно. Мне захотелось узнать кое-что…
— Да, я так и понял. А теперь, видимо, вам не менее интересно узнать подоплеку этой истории?
Таппенс смутилась еще больше, ее речь стала сбивчивой
— О — разумеется — я имею в виду — я понимаю, что это секрет — никто не должен знать — и нам не надо задавать вопросы, вы не сможете на них ответить. Я прекрасно это понимаю.
— Напротив, это я хочу задать вам вопрос, и буду чрезвычайно благодарен, если получу на него ответ.
Таппенс уставилась на него, широко открыв глаза.
— Даже не могу представить… — Она умолкла.
— Ваш муж сказал мне, что у вас есть список. Он не стал вдаваться в подробности, и справедливо: список — ВАШ секрет. Но я тоже страдаю любопытством.
Его глаза снова блеснули. Таппенс вдруг поняла, насколько симпатичен ей мистер Робинсон.
Несколько секунд она молчала, затем кашлянула и полезла в сумочку.
— Он ужасно глупый, — сказала она, — даже более того — безумный.
Ответ мистера Робинсона оказался неожиданным. — «Безумен, безумен, безумен весь мир». Так пел Ханс Закс, сидя под бузиной в «Майстерзингере» — моей любимой опере. Как он был прав!
Он взял у нее листок.
— Можете прочесть вслух, если хотите, — разрешила Таппенс, я не возражаю.
Мистер Робинсон взглянул на него и передал Криспину.
— Энгус, у тебя голос чище.
Мистер Криспин взял у него лист и выразительно прочел приятным тенором:
«Черная стрела»
Александр Паркинсон
«Мэри Джордан умерла не своей смертью»
Фарфоровые викторианские табуретки «Оксфорд и Кэмбридж».
Грин-эн-ло.
КК
Живот Матильды Каин и
Авель Вернаялюбовь».
Он умолк и взглянул на хозяина дома, который повернулся к Таппенс.
— Дорогая моя, — сказал мистер Робинсон, — позвольте поздравить вас. У вас совершенно оригинальное мышление. Просто невообразимо, как вы могли с помощью этих улик прийти к правильным выводам.
— Томми очень мне помог, — сказала Таппенс.
— Под твоим давлением, — добавил Томми.
— Он провел превосходные исследования, — подтвердил полковник Пайкэвей.
— Данные переписи пришлись очень кстати.
— Вы — одаренная пара, — заявил мистер Робинсон. Он снова взглянул на Таппенс и улыбнулся. — Вы не проявили чрезмерного любопытства, и все же я полагаю, что вам интересно узнать подоплеку дела?
— О! — воскликнула Таппенс. — Неужели вы что-то нам расскажете? Потрясающе!
— Как вы уже догадались, некоторые события ведут начало от Паркинсонов, — сказал мистер Робинсон. — Другими словами, из дальнего прошлого. Моя прабабушка, кстати, из этой семьи, и кое-что я узнал от нее.
Девушка, известная под именем Мэри Джордан, работала на нас. Она имела связи во флоте — ее мать была австрийка, и она свободно говорила по-немецки.
Вы, наверное, уже знаете — ваш супруг знает, — что скоро будут опубликованы некоторые документы, имеющие отношение к этому делу.
В данный момент в политических кругах прекрасно понимают, что секретность, столь необходимая в определенных случаях, не может сохраняться вечно. Многие факты должны быть непременно обнародованы, как относящиеся к истории нашей страны.
В ближайшие пару лет должны выйти в свет три или четыре тома документов — в частности, документов, освещающих события, происходившие вокруг «Ласточкина гнезда» (как назывался в то время ваш дом).
Тогда была утечка информации — как всегда во время войны или перед войной.
Были политики, имевшие престиж и высокую репутацию. Были один — два ведущих журналиста, обладавшие большим влиянием и употребившие его неблагоразумно. Даже перед первой мировой войной были люди, которые строили козни против собственной страны. После войны появились молодые люди, получившие высшее образование, горячие приверженцы и активные члены коммунистической партии, умело скрывающие свою деятельность. И еще более опасный фашизм, выдвигавший прогрессивную программу, подразумевающую союз с Гитлером, входил в моду. Фашисты выдавали себя за миротворцев, стремящихся к скорейшему окончанию войны.
И так далее, непрекращающаяся закулисная деятельность. В истории такое уже бывало, да и будет всегда: активная и опасная Пятая колонна, руководимая как идеалистами, так и теми, кто добивается финансового благополучия и будущей власти. Да, эти документы бесспорно окажутся интересными. Как часто и искренне звучала эта фраза: «Старина Б? Предатель? Ерунда. Кто угодно, но не он! Абсолютно надежный человек».
Древняя, древняя история. Всегда одно и то же: умение втереться в доверие.
В политике, в коммерции, в контрразведке, везде найдется человек с честным лицом, которому нельзя не симпатизировать и не доверять. Вне подозрений. «Кто угодно, но не он», и так далее и тому подобное. Совершенно естественный человек, вроде тех, которые продают золотые слитки возле «Ритца».
Деревенька, в которой вы поселились, миссис Берес — форд, перед самой первой войной стала штабом одной из таких группировок. Это была милая и старомодная деревушка, в ней жили очень приятные люди, патриоты, занятые различными видами военной деятельности. Хорошая бухта, симпатичный молодой морской офицер, выходец из хорошей семьи, отец был адмиралом. Хороший доктор — пациенты любили его, с удовольствием делились с ним своими проблемами. Обычный лечащий врач — никто и не подозревал, что он получил специальное химическое образование и специализировался на отравляющих газах.
А позже, перед второй мировой войной, в симпатичном, с соломенной кровлей, коттедже у бухты жил мистер Кейн, имевший неординарные политические взгляды — о, нет, не профашистские! Мир в первую очередь — доктрина, завоевывавшая все большую популярность на континенте и во многих странах.
Все это, разумеется, не то, что вас интересует, миссис Бересфорд, но вам нужно понять тщательно создаваемую обстановку. Туда-то и послали Мэри Джордан с заданием по возможности узнать, что там происходит.
Она родилась раньше меня. Когда я узнал о ней, я был восхищен проделанной ею работой и до сих пор жалею, что не был с ней знаком — она без сомнения была яркой личностью.
Ее действительно звали Мэри, хотя все называли ее Молли. Она проделала хорошую работу. Как печально, что ей пришлось умереть молодой.
Таппенс глядела на висящий на стене рисунок — набросок головы мальчика. Его лицо почему-то казалось ей знакомым.
— Но ведь — явно…
— Да, — подтвердил мистер Робинсон, — это Александр Паркинсон. Тогда ему было одиннадцать лет. Он был внуком моей двоюродной бабушки. Молли устроилась к Паркинсонам гувернанткой — удобная для наблюдения должность. Никому и в голову не пришло, — он запнулся, — чем это может закончиться.
— Это сделал не — один из Паркинсонов? — спросила Таппенс.
