Грешник (СИ) - Злобин Михаил

Вместо ответа незнакомец получил полоску металла под правое ребро на полном выдохе. Сакс вспорол мясо с такой пугающей легкостью, словно я вонзил его в подтаявшее масло. Печень преступника одномоментно превратилась в два распластанных куска, а из его распоротого бока щедро хлынула темная кровь. Неописуемый по своей жестокости спазм настолько сильно сдавил все тело работорговца, что он не смог даже закричать, а только протяжно и тихонько заскулить на остатках воздуха в легких. Но когда кончился и он, болевой шок не позволил ему сделать нового вздоха. Поэтому он так и затих на дощатом полу, свернувшись калачиком, словно обиженный малыш.

Душа разбойника отправилась на встречу с дьяволом через считанные секунды. Можно сказать, я даже сделал ему одолжение, потому что попади он в руки стражи и имперских палачей, то участь его была бы куда тяжелей. Империя Исхирос за торговлю живым товаром карала очень жестоко и показательно. Кстати, многие разногласия с Шахирским Султанатом, весьма зубастым соседом, надо сказать, возникали именно на почве работорговли. Слишком много граждан Исхироса попадали в полон к южанам. Я даже слышал истории, когда неизвестные злоумышленники уводили через границу целые села и деревни, оставляя в них только совсем уж дряхлых стариков. Оставляли, естественно, неживыми, чтобы те не могли ничего рассказать.

Султанат был не менее огромен, чем соседствующая с ним Империя, хоть и большую его часть занимали песчаные пустыни и степи, а потому в нем находилось место даже самому слабому и бестолковому рабу. Что уж говорить, если даже сам шахирский амир скупает мальчиков в возрасте до десяти лет едва ли в промышленных масштабах. Слышал такую байку в таверне, что их потом воспитывают чуть ли не в роскоши, доступно объясняя, кому именно они должны быть благодарны за сытую жизнь. Потом подросших детей обучают в специальных академиях, готовя из них бесконечно преданных лично амиру псов войны, с маниакальным постоянством вдалбливая в их головы, что умереть за их правителя — это самое великое благо на грешной земле. И вот из этих проданных детей потом вырастает эдакая янычарская гвардия из магов средней руки, которая не знает даже таких понятий как «страх» или «предательство». Для них значение имеет только слово их хозяина, его воля и его желания. И пусть в индивидуальной выучке они Владеющим империи далеко не ровня, но вот в строю они раскатают любого врага в тонкий блин и даже не заметят того. Это еще одна причина, по которой отношения с султанатом остаются накаленными вот уже какой десяток лет, но так и не переходят в острую фазу открытой войны.

Но да черт с ней, с большой политикой. Надеюсь, что мне никогда не придется в нее окунаться. Моих мозгов вполне хватает для того, чтобы понять, что чем ближе ты пытаешься подобраться к политике, тем глубже ты засовываешь голову в пасть голодному чудищу. А я рисковать новообретенной жизнью не очень-то хотел. С другой стороны, если Дьявол прикажет мне, то придется…

Но об этом пока рано думать. Сейчас у меня были дела поважнее, например, оттащить с люка скорченное тело, мешающее спуститься в погреб.

Справившись с этой задачей, потому что худощавый мужчина оказался для меня вовсе не тяжелым, я откинул люк и спустился вниз, держа в одной руке лучину, а в другой трофейный нож. Откуда-то из тьмы земляного подвала тут же донесся тоненький всхлип, а потом хлынул поток истеричных оправданий:

— Нет-нет, пожалуйста, мы ничего не делали! Мы сидели тихо, мы вообще все спали, клянусь Ворганом! Только не надо больше-е-е…

Окончание этой чувственной речи потонуло в судорожных рыданиях, которые старались сделать максимально бесшумными. Подняв повыше наполовину обгоревшую щепку, я попытался получше рассмотреть, кого именно здесь скрывает непроглядный мрак.

— Чук, Чак, вы тут долго собираетесь прохлаждаться? — Осведомился я, увидев среди прочих узников знакомые угловатые силуэты подростков. — Поднимайтесь все наверх.

— Данмар?! — Почти синхронно выдохнули они, боясь хоть немного повысить голос. — Как ты тут оказался?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ножками притопал, — буркнул я в ответ. — Вылезайте отсюда, я сказал! А то сейчас люк захлопну и уйду.

Я поднялся самым первым, и помог выбраться из подпола всем остальным, подсвечивая им путь тусклым огоньком. Помимо двух моих протеже, в плену у работорговцев томились две девчушки. Одна совсем юная, едва ли старше Данмара, заплаканная до такой степени, что ее лицо выглядело опухшим. А вот вторая возрастом была ближе к Чуку и Чаку, может даже чуть старше. И хоть ее лицо назвать миловидным можно было с большой натяжкой, но и на уродину она совсем не тянула. Тонкие губы, маленькие глаза и длинный худой нос создавали смешанное впечатление, и скорее отталкивали. Зато правильный овал лица, чуть заостренные скулы и изящные брови наоборот притягивали взгляд. А кроме всего прочего, ее фигура уже начала обретать соблазнительные женственные черты, которые с трудом скрывало бесформенное рваное рубище, заменяющее подростку одежду.

Похоже, что именно из-за этого ей и досталось значительно больше, чем остальным пленникам. Если парочка несостоявшихся разбойников и малявка не выглядели особо избитыми, пара фингалов и ссадин не в счет, то на девушке живое место нужно было еще поискать. У нее была сильно опухшая щека и красные кровоподтеки на шее, словно ее пытались задушить. В то же время, ее руки и ноги были сплошь покрыты фиолетовыми синяками, некоторые из которых как-то уж подозрительно напоминали формой чьи-то крупные ладони. Что было у нее под одеждой я знать не мог, но предполагал, что картина там не лучше. Девушка все время молчала и безучастно пялилась в одну точку, не поднимая глаз от пола. Даже тот факт, что я веду их к свободе не сильно-то ее радовал.

Выбравшись из погреба, все дети ошарашено замерли, заметив в трепещущем свете лучины целую лужу крови и мертвеца, скорчившегося в ней.

— Д… д… д… Дан… Данмар… — заикаясь проблеял Чак, — это… это же…

— Это мертвый рабовладелец, который вас сторожил, — с напускным раздражением поведал я очевидный факт. — Давайте, шевелитесь. Я еще в кузнице не смотрел, вдруг там тоже кто-то есть.

— Ты что… всех их уже… — Темноволосый мальчишка прижал руки ко рту, словно что слова выскочат из него помимо воли.

— Балбес! — Шлепнул по плечу его товарищ. — Для Астала этот сброд просто смазка для топора! Данмар наверняка пришел не один!

— Кхм, вообще-то, Астала тут нет, — нехотя признался я, — и знать, что я сюда наведывался, ему совсем не нужно. Это понятно?

— Все-таки, ты их сам… — Чак осекся на полуслове, потому что только сейчас заметил, что я сплошь запачкан темной кровью, так что только одни глаза сверкают. — А-а-а! Ты же весь…

— Я спросил, вам все понятно?! — Прервал я его путанный монолог, немного повышая тон. Обе девочки, не участвующие пока в нашем разговоре, от звуков моего голоса тут же испуганно сжались.

— Да! — Тут же отрапортовал белобрысый за себя и друга. Разве что во фрунт не вытянулся при этом.

— Отлично, — кивнул я, — тогда вперед, горемычные вы мои, на свежий воздух!

* * *

Больше на территории дома не удалось найти никого из посторонних. Поэтому, убедившись что тут снова стало безопасно, я тщательно вымылся от засохшей крови, а также помог несчастным узникам раздобыть новую одежду, вместо их разодранных лохмотьев. Жаль, что одежда покойных работорговцев была для них слишком велика и местами залита кровью, но все единогласно решили, что лучше так, чем ходить в вонючих обносках. Ведь в туалет пленников никто водить и не думал, так что справлять нужду бедолагам приходилось прямо в тесном погребе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Бегло расспросив Чука, как наиболее понятливого и сознательного из пары, я примерно восстановил хронологию произошедших событий.

Вчера днем в ворота дома по старой памяти постучалась какая-то пигалица, которая сказала, что она пришла по поручению тетушки Силии, той самой ушлой толстушки из таверны. Думается мне, это приходила Касия, ее задиристая дочурка, которая всякий раз пыталась меня поддеть словесно. По легенде, до обеспокоенной тетушки дошли слухи о смерти кузнеца Эпимоса, и она, изнывая от желания хоть чем-нибудь помочь, а заодно и узнать, как там теперь поживает Данмар, а главное с кем.