Времена выбирают (СИ) - Леонов Дмитрий Николаевич

– А это всё? – она показала на его малиновый пиджак, золотую цепь на шее, зачёсанные назад волосы. – И машина чья?

– Моя, всё моё! – довольно засмеялся Андрей. – И банк тоже мой, называется Н-Банк, что означает Нечаев-Банк.

– Ты же тогда говорил, что тебе здесь не нравится?

– Нет, я говорил, что мне не нравится, кем я тогда здесь был, – возразил Андрей. – А вот теперь мне всё нравится!

– Только не говори, что ты случайно проезжал мимо!

– Я же уже сказал – я ждал этой встречи почти двадцать лет. Слушай, что мы тут на ходу разговариваем, поехали, где-нибудь посидим не спеша.

Он щёлкнул пальцами, и крадущийся позади «мерседес» тут же подскочил к нему.

– Мария, прошу! – Андрей галантно открыл перед ней дверцу.

– Володя, отвези нас в ресторан, – скомандовал он водителю. – Ну в тот, где я вчера обедал. Там вроде ничего готовят.

Метрдотель ресторана брезгливо покосился на Машкину кожаную куртку, Андрей это заметил.

– Что-то не нравится? Или не нравится здесь работать?

– Виноват! – вытянулся метрдотель.

– Ты хорошо вписался в среду, – заметила Мария. – Или мне называть тебя на «вы»?

– Маша, не надо этого, ладно? – попросил Андрей, усаживаясь за столик. – Знаешь, как мне это подхалимство надоело! Иногда кажется, что во мне видят только мешок с деньгами. И это противно!

– Издержки профессии? – предположила Мария.

– А ты всё так и крышуешь мелких спекулянтов?

– Вообще-то я рассталась с тобой меньше часа назад. С тех пор в моей жизни ничего не изменилось.

– Извини! Никак не привыкну к этому. Ты ешь, ешь. За всё заплачено.

В ресторане действительно готовили очень вкусно. Оглядевшись по сторонам, Мария прикинула, какие тут могут быть цены. Тогда тем более не стоит стесняться. Пригубив вина, Андрей спросил:

– Я могу что-то сделать для тебя?

Мария тоже отпила вина.

– Покатай на машине. Никогда на такой не ездила.

Андрей удивлённо поглядел на неё.

– Я серьёзно спросил.

– А я серьёзно ответила.

Андрей полез в карман и достал пачку долларов. По его движениям можно было догадаться, что это отрепетировано.

– Здесь сто штук. Купи себе всё, что захочешь. А ещё лучше – переезжай в Европу или Америку.

Мария пристально поглядела на него.

– Говоришь – в тебе видят только денежный мешок?

Андрей смутился.

– Ладно, проехали! – Мария улыбнулась. – Давай своё бабло сюда, найду ему применение. А теперь серьёзная просьба. Сделай мне нормальные современные документы – паспорт и всё остальное.

– На имя Егоровой Марии Сергеевны 1944 года рождения?

– Нет, Климовой Марии Тимофеевны, 1973 года.

– Хорошо, сделаем.

К вечеру Андрей заметно опьянел.

– Машка, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! А помнишь, как мы сюда голые явились, и взяли одежду в помойке?

– Я до сих пор в тех джинсах хожу, – призналась Мария. – Только постирала их, разумеется. Ты лучше расскажи, как ты вдруг в шоколаде оказался?

– Нет, не вдруг! – погрозил пальцем Андрей. – Я шёл к этому последние двадцать пять лет. Ведь я уже знал – к чему всё идёт, а если не можешь предотвратить безобразия – надо их возглавить. И поэтому я вёл себя осмысленно, в отличие от других. Вот только отец меня не понимал, он так и остался правоверным коммунистом.

– Что – до сих пор на митинги ходит? – спросила Мария.

– Нет. Он застрелился в августе 91-го, когда Ельцин запретил КПСС. Нет, батя у меня был кремень! Жалко, что так получилось. И тебя мне жалко.

– А меня-то за что?! – удивилась Мария.

– Да потому что не повезло тебе в жизни. В детском доме ходила в рваных трусах, мультфильмов нормальных не видела. Да-да, а помню тот наш разговор! А сейчас ходишь в джинсах с помойки, и довольна. Ничего слаще морковки не ела. Признайся – ты искалечена социализмом. Ты попыталась вырваться из совка, отказавшись возвращаться вместе со мной. Но совок-то внутри, понимаешь! Где бы ты ни была – он всегда с тобой. И это уже не исправить.

– И какой выход? – Мария внимательно глядела на бывшего напарника. – Стать навозом истории? Одной из пятнадцати миллионов, которые не вписались в рынок?

– Да, это звучит жестоко, но это так! Страна изменится, когда уйдёт поколение совков. И не надо делать из этого трагедии! Ты наверняка в детстве читала «Двенадцать стульев». Остап Бендер – профессиональный жулик, поэтому чёрт с ним. А Ипполит Матвеевич Воробьянинов, предводитель уездного дворянства? Смешной персонаж, ха-ха! Его лишили всего, что у него было, и смеются над ним. А посмотри, что происходит сейчас? Какой-нибудь Константин Тимофеевич, ударник коммунистического труда, а ныне получающий грошовую пенсию и роющийся на помойке в поисках пропитания. Господа, подайте бывшему депутату районного совета, я не ел пять дней! Смешно? Жестоко? Нет, всего лишь повторяющаяся история!

– Андрей, а ты не думал, что пройдёт всего десять лет, и все эти золотые цепи и малиновые пиджаки останутся только в старых анекдотах?

– Маша, жить надо здесь и сейчас. А ещё лучше – жить хорошо. И не пытаться плевать против ветра. Если не можешь предотвратить безобразия – надо их возглавить.

– Как ты?

– Да, как я! Я сделал свои выводы из эксперимента, и сейчас я в шоколаде.

– И много таких оказалось в вашей конторе? – в голосе Марии мелькнуло плохо скрываемое презрение.

– А ты знаешь – немало! – Андрей откинулся на стуле. – В нашу контору дураков не брали.

– Может, поэтому Советский Союз и развалился, – предположила Мария. – Отвези меня домой, а то уже поздно.

– Домой – это куда? – усмехнулся Андрей. – В тот сарай, где мы когда-то целый месяц бомжевали? Машка, я же дал тебе бабки. Ты хотя бы в гостинице нормальной поселись!

– Извини, я пойду. Не забудь о моей просьбе. Сделаешь?

– Да без базара!

Мария вышла из зала ресторана и направилась к выходу. На свою улицу она добралась, когда уже было темно. На её стук выглянула Света.

– Кто там? Машка, ты? Ты же уехала?!

– Я передумала, – Мария прошла в дом. – У тебя спирт остался? Налей!

– Разбавить? Ужинать будешь?

– Нет, не разбавляй. Я не голодная, только что из ресторана. Только дай что-нибудь закусить.

– А что, в ресторане не было напитков?

Мария залпом выпила спирт, закусила и ответила.

– Иногда важно не только где пить, но и с кем.

Света в недоумении поглядела на неё.

– Михаил, подойди сюда на минутку, – позвала Мария.

Хозяин вышел из соседней комнаты.

– Как торговля?

– Какая тут может быть торговля? – Михаил показал на забинтованную голову. – Бизнес лопнул, ты же знаешь.

Мария достала пачку долларов, которую ей всучил Андрей.

– Здесь сто тонн зелени. Купи себе хлебозавод, и работай как все.

Михаил и Света ошалело глядели на деньги. Мария встала из-за стола.

– Я пойду спать, что-то я сегодня устала.

Тёплый летний ветерок трепал плакат «Голосуй сердцем», который перед выборами налепили на ворота. Это напоминало жужжание назойливой мухи, но Марию это не смущало. Окончательно её разбудила Светка:

– Машка, проснись! Голосовать пойдём.

– За кого голосовать?

– За Ельцина голосовать, не за Зюганова же!

– Я сначала на работу зайду.

Когда Мария так говорила, на её лице всегда проступала кривая улыбка. Хотя формально всё был правильно – она директор ТОО «Просто Мария». Но на самом деле – директор рынка. Когда-то приходилось ездить на разборки с бандитами, выбивать долги из жуликоватых продавцов, следить за порядком на рынке – короче, милиция, прокуратура и суд в одном лице. Сейчас основные вопросы, которые ей приходилось решать – стройка, санитарный контроль и прочая рутина. Последнее время её это стало напрягать. Хозяйственная деятельность – это не её.

Возникла и другая проблема – Светка беременна, и вскоре жить в их доме будет не очень удобно. Надо как-то определяться. А с личной жизнью у Марии не складывалось. При всей внешней решительности где-то глубоко внутри она боялась мужчин. Да, это всё шло из детства, но сделать она ничего не могла. Пока шёл безобидный флирт – всё было нормально, но когда предстояло общение наедине – она начинала паниковать.