Линия разлома - Александр Афанасьев

– Джен, посиди в машине, – резко сказала Люсинда.

– Да ради бога…

Когда Холифилд села в машину, Люсинда нервно закурила. Святой отец поморщился, но ничего не сказал…

– Простите ее, святой отец. Она добрая… искренне хочет помочь.

– Я вижу, – сказал священник. – Просто у нее нет веры. Она хочет сделать что-то доброе инстинктивно, а не осознанно, и потому у нее не всегда получается. Вера и доброта должны сосуществовать в человеке, доброта без веры – как человек без позвоночника.

Люсинда кивнула. Отец Леонтий прибыл недавно, но она уже успела понять, насколько мудр этот человек, окончивший иезуитскую школу. Иногда, после встречи с ним, она по несколько дней обдумывала сказанное им.

– Есть что-то новое?

– Как всегда… – пожал плечами святой отец, – беженцы, беженцы, беженцы.

– Я не про это.

– Ничего не будет, – сказал святой отец.

Это было действительно важно.

– Вы уверены?

– Конечно, на все воля Господа… – сказал святой отец. – Но не так давно было совещание полевых командиров Сопротивления. В Ростове. На нем ничего не было, обычные решения по боевой учебе, поставкам и распределению оружия и всего прочего. Принято решение соорудить еще два тренировочных комплекса на общий счет. Вряд ли кто-то стал бы заниматься этим перед самым наступлением.

Люсинда кивнула. Она тоже занималась сбором разведданных. Тут… ситуация походила на ситуацию с размежеванием Палестины и Израиля… на той стороне очень плохо оборудованной границы скопилось огромное количество озлобленных и готовых на все людей. Конечно, Россия могла бы их интегрировать… дать работу – но в том-то и дело, что России это было не выгодно. Россия вела свою игру на Украине, и игра эта заключалась в том, чтобы взять под контроль всю или по крайней мере большую часть территории страны. Сама Люсинда не видела начало конфликта, но подозревала, что, скорее всего, они переборщили. Если подбираешься к кому-то, то действуй тихо и незаметно, а не греми об этом на весь мир. Украина граничит с Россией, и одно это заставляет ее принимать самые экстремальные меры по обеспечению своей безопасности. Россия делает то же, что и Пакистан, – опасаясь Запада, она создает в качестве заграждения широкую зону нестабильности. Потому-то она финансирует организации беженцев, дает им оружие, тренирует, создает из них высокоподготовленные диверсионные части. Ей не выгодно, чтобы мужчины в лагерях оставили оружие и просто пошли работать. Там, за плохо оборудованной границей, куется смертельно опасный клинок. Люди, которые ненавидят не правительство в Киеве, а Запад целиком. В нужный момент этот клинок покинет ножны, и мало не покажется никому.

Поэтому-то они и здесь – отслеживают опасность, угрожающую блоку НАТО. В Варшаве уже был взрыв заминированного автомобиля – очень опасный симптом. В Киеве – группой пророссийских боевиков убит американский посол. Сейчас им надо понять, на что делают ставку русские: на взращивание террористических группировок и дестабилизацию обстановки в Европе или на создание армии, которая вернет Украину. Каждый год, как только наступало лето, они ждали общего наступления. Но его не было. Если брать информацию святого отца, сопоставить ее с другой полученной информацией, получается, что все-таки первое. Террор. Такое в Европе уже было: семидесятые годы – это рост по экспоненте коммунистического терроризма, убийство политических деятелей, бизнесменов, а в Италии все зашло так далеко, что НАТО готовило план действий на случай краха страны и коммунистического восстания.

Значит, террор. От России можно такого ожидать – она все-таки не хочет открытого столкновения. Вопрос в том, к чему это все приведет. Европа – явно на грани того, чтобы плюнуть на все и дать медведю то, что он хочет. В конце концов – он не их собирается сожрать.

Пока.

– Еще, дочь моя…

– Да, святой отец.

– В городе появились люди, которые прибыли издалека. Они молятся Аллаху, но делают это тайно. Поняла меня?

Этого только не хватало.

– Где они?

– Пока не знаю. Но они появляются не просто так, там где они появляются, бывает беда. Будь осторожна.

– Хорошо, святой отец.

Иезуит перекрестил Люсинду.

– Куда ты едешь сейчас?

– В больницу, святой отец. Там прислали несколько наборов для переливания крови. Надо передать.

– Господь с тобой…

Проводив взглядом отъезжающую машину, святой отец достал трубку мобильного и привычно вставил аккумулятор и одну из СИМ-карт, которые носил с собой, – навыки выдавали опытного подпольщика.

В конце концов, эта американка принадлежит к протестантам, так? Она, ее родители сознательно отвергли Господа и действовали для подрыва Святой церкви. Но пути Господа нашего – неисповедимы, и никому не дано знать, через кого и как он будет действовать. Принеся их в жертву, он добьется того, что ситуация опять обострится, и обострится надолго. А ему не нужно ничего, кроме времени. И страданий. Потому что только в страданиях приходят к Богу.

Его Богу.

Украина принадлежит Европе. И неважно, какую цену придется заплатить. Ибо все это угодно Господу.

A.M.D.G.[69]

Но беспилотника над зданием Святой миссии, похожего на ворону, святой отец не заметил. А напрасно…

В больнице они быстро разгрузили остатки, выехали, и почти сразу же произошла трагедия.

Она с самого начала заметила этот огромный китайский самосвал. Просто инстинктом водителя поняла, что надо держаться от него подальше… на таких самосвалах кто только не работал, бывало, что и вообще без прав. Обычный китайский самосвал, высоченные борта – на таких два-три сезона отработают и бросают. Он шел медленно, она пыталась обогнать его, но самосвал внезапно мотнуло вправо, и он ударил ее внедорожник в бок. Она нажала на тормоз, последовал еще один удар – в припаркованную у тротуара легковушку. Хлопнув, раскрылись подушки безопасности в джипе.

– Вот же…

Машина службы безопасности ВВС притормозила сзади, двое бросились к кабине водителя, двое – к пострадавшей машине.

– Вы в порядке, мэм?

– Да… вот же…

– Осторожнее. Билл, открывай дверь. Сейчас я разрежу ножом подушку, мэм, потом вытащу вас, хорошо? Не двигайтесь.

Острый нож полоснул по подушке, подушка начала быстро сдуваться, стало видно, что происходит впереди, и она с ужасом встретилась глазами с молодым парнем с короткой бородкой – у него были въевшийся в кожу загар, черная шапочка на голове, короткая бородка, безумные глаза – и пистолет с глушителем, из которого он целился в спину американцу.

– На шесть! – крикнула она, но не успела.

Пистолет глухо хлопнул – и глаза американца вдруг стали какими-то другими… безразличными, что ли. Потом он повалился на капот, а выше и правее – длинной очередью застрочил автомат.

Пришибленная воздушной подушкой, ошеломленная столкновением и неожиданностью нападения, она попыталась добраться до пистолета – один был в сумочке, другой всегда лежал в бардачке, это было обязательное требование службы безопасности. Но подушки были везде, и что-то кричала Холифилд. А потом кто-то рванул дверь и выдернул ее на асфальт. Тяжелый ботинок ударил ее под ребра, она задохнулась от боли.

– Справа! – заорал кто-то по-русски.

– Салим, молчи!

– Шайтан!

Грохот двенадцатого – это, скорее всего, наши, здесь дробовики не носят ни армия, ни полиция, у всех автоматы. Снова дробный стук автоматов.

– Вали их!

Снова выстрелы. Вдруг все стихло, она увидела ботинки рядом.

– Эта?

Ее грубо перевернули на спину, она увидела лицо боевика – черная шапочка и борода почти до глаз.

– Она. В машину ее…

– Ваха, там еще одна.

– Кончи ее…

– Э! Чего встали!?

– Эфенди, в машине еще одна.

– Чего?

– Еще одна б…

– Бери ее тоже. За двух больше дадут…

– Время!

Ее потащили за руку по асфальту, потом сильно пнули, связали руки и затолкнули в багажник машины.

– Эту куда…

– Давай сюда. Я ей за щеку дам…

– Аслан, заткнись. Давай ее под ноги.

Хлопнула крышка багажника – и наступила темнота.

Взревел двигатель.

Примерно в километре от этого места, на одном из самопальных базарчиков на окраине города, на заднем дворе наскоро построенного из пеноблоков магазинчика, торгующего оптом всем (жратвой в основном) и за любые деньги, кроме гривен, стоял микроавтобус «УАЗ». Машина, как нельзя лучше подходившая для беспокойной местной жизни – проходимая, выносливая, тягущая, как ишак. В машине были какие-то мешки, и на них лежал человек. Лежал и спал. Второй – сидел, уставившись в монитор военного ноутбука последней модели.

Сцену захвата он отсмотрел от и до и презрительно щелкнул языком – дилетанты чертовы. Даже в такой ситуации – у них как минимум один трехсотый, а то и двухсотый: его подстрелили из ружья американцы. Грязно сработали и с бабами в машине – могли и их задеть, и сами пострадать. Америкосы, конечно, тоже молодцы – в кавычках. Про…ть такую ситуацию втроем…