Великая речная война. 1918 — 1920 годы - Александр Широкорад

Н.: — История не знает подобного прорыва вверх по реке.

Ш.: — Наоборот, я напомню вам о действиях адмирала Фаррагута во время междоусобной войны в Соединенных Штатах, когда он с полным успехом и при несравненно более тяжелых условиях прошел с боем вверх по Миссисипи гораздо большее расстояние.

Н.: — Откуда у вас такие сведения?

Ш.: — Я окончил курс в Морском кадетском корпусе в Петербурге.

Н.: — Англия поклялась, что не допустит появления вновь на Каспийском море Андреевского флага.

Ш.: — На это я вам отвечу, что я и мои друзья поклялись в противном, вы же вашим заявлением даете мне повод считать вас не союзниками, а врагами, о чем я безотлагательно уведомлю начальника Каспийской флотилии.{76}

В конце концов Шуберт и Норрис поостыли и взаимно извинились. А тем временем, 7 апреля, «добровольцы» захватили катер, принадлежавший «персидскоподданному», некоему Амирханову, и на нем перебрались в Петровск.

К этому времени в Петровске сложилась любопытная ситуация. Во главе деникинского гарнизона стоял генерал от инфантерии М. А. Пржевальский, недавно выгнанный англичанами из Баку. Он лично, его штаб и офицерский партизанский отряд носили погоны. Остальные же деникинцы и остатки войск Бичерахова были без погон, крайне недисциплинированны и напоминали своим внешним видом и поведением большевиков начального периода Гражданской войны. Комендантов в городе было два: один русский, а другой — азербайджанец, причем он называл себя комендантом города Шамиль-Кала (так Петровск назывался до присоединения Кавказа к России). Администрация города и милиция были азербайджанские. Связь русского гарнизона с армией имела случайный характер.

В гавани Петровска базировался отряд британских кораблей. Часть порта со всеми учреждениями была огорожена колючей проволокой и охранялась английскими гуркхами. На этой территории находилась и база английской гидроавиации.

Англичане в жизнь города не вмешивались, а горожане их побаивались и тоже не трогали.

Днем и ночью на улицах Петровска слышалась беспорядочная стрельба, были убийства, грабежи и кражи. Казенные склады охраняли караулы Бичерахова, они же сами зачастую и грабили эти склады.

Капитан 2-го ранга Пышнов попытался еще раз договориться с англичанами о передаче ему канонерских лодок и других судов бывшей русской военной флотилии и выехал в штатском платье в Баку. По возвращении он сообщил, что интернированные русские военные суда, по мнению английского командования, не могут быть предоставлены Деникину, равно как и Советской республике, и Азербайджану. Вопрос о поднятии Андреевского флага на Каспии требует разрешения Парижской конференции.

Также Пышнов передал, что состояние канонерских лодок по корпусу, механизмам, артиллерийскому и минному вооружению неудовлетворительно и канонерки требуют крупного ремонта.

Утром 7 апреля Пышнову доложили, что в гавань Петровска входит парусно-моторный катер без флага. Катер пристал к пристани вне английской зоны, и его экипаж по приказанию начальника эшелона был немедленно арестован. На катере прибыли бывший капитан 2-го ранга Ордовский-Танаевский и пятеро матросов. Все они под конвоем были отправлены в комендантское управление. Ордовский доложил, что он, бывший начальник подводного плавания красной Каспийской флотилии, бежал из Астрахани от большевиков.

Приказом начальника эшелона катер, названный «Успех», был укомплектован командой, на нем установили два пулемета и подняли русский флаг. Через два дня англичане попросили выслать «Успех» в море на розыски английского гидросамолета. Англичане по достоинству оценили русских моряков, вышедших в шторм на спасение экипажа самолета. Только на вторые сутки «Успех» вернулся в порт — с разорванными штормовыми парусами, наполовину залитый водой и с испорченным мотором.

В первых числах мая на катере «Успех» из Старо-Теречной в Петровск был доставлен начальник Каспийской флотилии капитан 1-го ранга Сергеев со вторым эшелоном. Сразу же по его прибытии Шуберт приказал поставить у выхода из гавани у стенки большой волжский колесный пароход с неисправной машиной, на котором взвился брандвахтенный флаг, и началась брандвахтенная служба.

Сергеев по договоренности с британским командованием взял под контроль порт. Теперь без разрешения и предварительного осмотра с брандвахты ни один корабль, ни одна шлюпка не могли ни днем, ни ночью войти или выйти из гавани. Исключение представляли лишь английские военные корабли, но и те заблаговременно извещали брандвахту о своих намерениях.

Глава 4. Бой в Тюб-Караганском заливе

Переходя к рассказу о боевых действиях на севере Каспийского моря, стоит сказать несколько слов об особенностях выхода судов из Волги в Каспий. Северная часть Каспия (между устьем реки Терек и полуостровом Мангышлак) очень мелкая, максимальная глубина там не превышала 6 сажен (12,8 м). Речь, понятно, идет не о 2005-м, а о 1918 годе. Часто в местах с глубиной 6 футов (1,82 м) по всему горизонту не видно земли. Северная часть Каспия ближе к Астрахани замерзала в ноябре и до середины марта была покрыта сплошным льдом.

Автор просит извинения у читателя за то, что приходится давать эти скучные сведения, но приводить их нужно, поскольку у большинства наших маститых историков-маринистов, в том числе у уважаемого С. С. Бережного, боевые корабли приходят с Балтики в Астрахань в декабре, январе и феврале. Аналогичные чудеса происходят и в других флотилиях.

Морские суда, в мирное время шедшие к Астрахани, обычно подходили к так называемому 12-футовому рейду (12 футов — 3,65 м), находившемуся на параллели поселка Лагань{77} в 14 км к востоку. Там морские суда притыкались носом к отмели и начинали перегрузку товаров на мелкосидящие колесные речные пароходы или баржи.

При большом или среднем уровне воды корабли с осадкой в 10 футов могли по очень узкому каналу, всего в несколько саженей шириной и длиной до 25 миль, под проводкой лоцмана войти в Волгу. Понятно, что в военное время условия плавания были совершенно другими. Красные сняли часть бакенов, а оставшиеся переставили. Даже если бы канал был найден и обвехован, то о маневрировании в нем не могло быть и речи. А если корабль сел бы в канале на мель, то он сразу же превратился бы в неподвижную мишень. При падении же воды, зависящей преимущественно от северо-западных ветров, и при наличии течения корабль мог быть окончательно потерян. Все это привело к тому, что дальше 12-футового рейда глубокосидящие корабли белых при наличии красного флота не продвигались. Даже стоянка на этом рейде была не всегда возможна, так как при северо-западных ветрах уровень воды очень быстро падал, и корабли могли сесть на мель на рейде. Англичане никогда не подходили ближе чем на 20 миль к 12-футовому рейду, чтобы под килем оставалось хотя бы 2–3 фута воды.

Астраханские большевики задавили поборами купечество и ремесленников, национализировали рыбацкие лодки и снасти, а 20 февраля 1918 г. упразднили Астраханское казачье войско. В результате 10 марта 1919 г. в городе вновь началось восстание. Повстанцы захватили несколько кварталов и склад саперного батальона. По приказу С. М. Кирова эсминцы «Москвитянин» и «Финн» открыли по городу огонь из 102/60-мм орудий. Было разрушено несколько церквей. К вечеру 12 марта восстание удалось подавить.

На 15 февраля 1919 г. личный состав Астрахано-Каспийской флотилии составлял 2900 моряков и около 630 вольнонаемных. Корабельный состав подразделялся на три отряда: Северный речной отряд, Южный речной отряд и Морской отряд. Северный отряд действовал выше Царицына совместно с частями 10-й армии. Южный речной отряд вместе с частями 11-й армии оборонял Волгу на участке Царицын — Астрахань. Морской отряд вел боевые действия против английской и белогвардейской флотилии Каспийского моря.

24 апреля 1919 г. Ленин телеграфировал на имя Реввоенсовета Отдельной 11-й армии: «Обсудите непременно: первое — нельзя ли ускорить взятие Петровска для вывоза нефти из Грозного; второе — нельзя ли завоевать устье Урала и Гурьева для взятия оттуда нефти, нужда в нефти отчаянная. Все стремления направьте к быстрейшему получению нефти».{78}

25 апреля красные узнали, что противник морем подвозит к Гурьеву снаряды и продовольствие для уральских войск. Реввоенсовет республики потребовал от командования энергичных мер для прекращения связи противника с Гурьевым.

Ленин, получив сведения о свободном сообщении интервентов с уральскими белыми войсками, телеграфировал Реввоенсовету 11-й армии: «"Ардаган» и «Карс» из Баку прошли в Гурьев безнаказанно… Это возмутительно и заставляет даже подозревать либо измену, либо злостный саботаж. Требуем от Вас строжайшего контроля…».{79} Откуда Ильич взял, что мирно стоявшие в Баку «Карс» и «Ардаган» ходили в Гурьев — можно только гадать. Но малые суда действительно ходили по этому маршруту. Так, пароходы «Эдисон» (1802 брт) и «Самед Ага» (1474 брт) с экипажами прибыли с первым эшелоном деникинцев и перебросили из Петровска в Гурьев военные грузы, в том числе броневики. Старшим командиром в рейс пошел уже упоминавшийся капитан 2-го ранга Пышнов. На обратном пути, идя вне видимости берегов и обнаружив на горизонте дымы, он не изменил курса, чем ввел в заблуждение красные миноносцы, посчитавшие в свою очередь, что видят английские военные суда. Это стало известно белым от захваченных впоследствии в плен красных матросов.