Правила Святой Православной Церкви с толкованиями - Епископ Никодим Милош

Признав законность брака духовных лиц, и в то же время разрешив им при желании оставаться безбрачными, собор относительно последних издал настоящее правило, а именно: не имеющим жен допускается держать в доме только мать, сестру, тетку или такую женщину, которая свободна от всякого подозрения (ή ά μόνα πρόσωπα πάσαν ύποψίαν διαπέφευγεν, vel eas solas personas quae omnem suspicionem effugiunt), совершенно же воспрещая им держать у себя постороннюю приведенную женщину (συνείσακτον, introductam mulierem).

В первые века христианства существовал одно время обычай, по которому некоторые клирики, а иногда и миряне, желающие вести безбрачную жизнь, вступали с незамужними женщинами в так называемый духовный брак, т. е. жили с ними вместе в одном доме и, не имея никаких плотских сношений, сохраняли, по их словам, одну лишь духовную связь для побуждения друг друга к христианским добродетелям. Такие женщины назывались сначала духовными сестрами (άδελφαί) и возлюбленными (άγαπηταί, dilectae), и затем сожительствующими (συνείσακτοι). Подобные связи между неженатыми мужчинами и незамужними женщинами у некоторых, без сомнения, были чисты и имели целью взаимное духовное совершенствование; у громадного же большинства эти связи сопровождались блудодеянием, тем более опасным и гнусным, что оно скрывалось под покровом набожности. Подтверждает это та резкость тона, с какою выражались об этих связях отцы и учители церкви.

Григорий Назианзин, упоминая об άγαπηταί, которых держали у себя некоторые неженатые священники, и даже в уединенных местах монахи, называет это дьявольскою хитростью; а так как такое имя (άγαπητή, любезная, dilecta) ап. Павел дал жене Филимона (ст. 2), то Григорий Назианзин замечает, что теперь самым почтенным именем называют гнуснейшую вещь [346]. Блаженный Иероним пишет об этих, будто бы духовных, сестрах неженатых священников, с отличающей его всегда силою слова, называя «моровою язвою» появление в церквах «возлюбленных» [347]. Иоанн Златоуст в своем сочинении πρός τούς συνεισάκτους 'έχοντας, глубоко сожалея о том, что со многими духовными лицами, не имеющими законных жен, живут к соблазну всех принятые ими в дом женщины, говорит: «У предков наших были две причины, по которым женщины жили вместе с мужчинами: одна заключается в браке, — причина древняя и справедливая, и основательная, как происшедшая от законодателя Бога (Быт. 2:24), а другая заключается в прелюбодеянии, — причина и новейшая в сравнении с той, и несправедливая, беззаконная, происшедшая от лукавых демонов. А в наш век выдуман еще некоторый третий образ жизни, новый и странный, и приводящий в великое затруднение желающих найти эту причину. Есть такие люди, которые принимают к себе безбрачных отроковиц, не вступая в брак и не сочетаваясь с ними, оставляют их навсегда в своем доме и держат их при себе до глубокой старости, не для рождения детей, — ибо не сочетаются с ними, как они говорят, — и не из распутства, ибо сохраняют их невинными, как они утверждают». И продолжая опровергать разные предлоги, приводимые подобными лицами, И. Златоуст замечает, что они скорее согласны погубить душу, чем потерять свою подругу, и готовы все претерпеть и сделать, чтобы не отделиться от возлюбленной. Несмотря на все оправдания, приводимые таковыми лицами, он видит во всем этом только скверную похоть сластолюбия и срамное плотское наслаждение, и о сожительствующих с женами отзывается, что они делают все это не ради Бога (как сами оправдываются), а поступают так, как враги Божии [348]. После столь резкого суждения отцов и учителей церкви о женщинах, живущих с духовными лицами вне брака, становится вполне ясным, кого подразумевает Вальсамон, говоря в толковании этого правила, что женщина, о которой упоминается в данном Никейском правиле, «есть приведенная вместо законной жены женщина, живущая с кем-либо блудно (καί συνοικούσάν τινι πορνικώς)» [349].

Подразумевая под «сожительствующими» (συνεισάκτους) с духовными лицами женщинами именно таковых женщин, данное Никейское правило строго воспрещает всем духовным лицам держать их у себя в доме. Это предписание Никейского Собора касается, как мы видим, неженатых духовных лиц или вдовцов, и наверно всех тех, которые могли бы подпасть под подозрение, как могущие иметь плотские сношения с женщинами. Тем не менее, это предписание имело полную силу и для тех духовных лиц, которые в этом отношении были чужды всякого подозрения. Василий Великий в своем послании (88 пр.) к пресвитеру Григорию, который держал в доме одну женщину и, хотя несомненно не имел с ней, вследствие своей старости, никаких плотских сношений, но которую однако никак не хотел отпустить, пишет так: «не мы первые, о Григорий, и не одни мы законоположили, да не живут жены и мужи вместе. Прочитай правило, изложенное святыми отцами нашими на Никейском Соборе, явно запрещающее иметь сожительствующих в доме жен (συνεισάκτους). Безбрачие же в том именно и имеет свое достоинство, чтобы отдельно жить от женщин; те же, которые представляют себя девственниками по имени, а на самом деле делают то, что и живущие с женами, такие очевидно хотят только по имени заслужить достоинство девства, а сами между тем не хотят оставить постыдного сладострастия. Тем более следовало бы тебе исполнить мое требование, раз ты и сам говоришь, что свободен от всякой телесной страсти. Ибо я не думаю, чтобы семидесятилетний жил с женщиной страстным образом, и то, что мы постановили, мы постановили не за какое-либо совершенное беззаконное дело, но потому, что мы научились от Апостолов, что не нужно подавать брату случая к преткновению или соблазну (Рим. 14:13), и зная, что некоторые вещи, будучи для одних самыми чистыми, для других бывают поводом к греху. Поэтому-то мы и постановили, следуя установлениям святых отцов, чтобы ты расстался с той женщиной. И зачем обвиняешь хорепископа и вспоминаешь старую неприязнь? Зачем жалуешься на нас, будто легко слушаем оговорки, а не жалуешься на себя за то, что не можешь отказаться от привычки к этой женщине? Итак, удали ее из своего дома и определи в монастырь. Пусть она будет с девами, а тебе пусть служат мужчины, чтобы через вас не хулилось Божие имя (Рим. 2:24). И пока ты этого не исполнишь, тебе не помогут тысячи доводов, приводимых тобою в письмах, но ты умрешь, как неделатель, и перед Господом будешь отвечать за свое неделание. Если же не исправишься и решишься совершать священнослужение, то будешь анафема перед всем народом, а принявшие тебя будут отлучены от всей церкви» [350].

Предписание этого Никейского правила было принято и гражданским греко-римским законодательством, причем император Юстиниан издал особую новеллу, по которой должно отлучать от священнодействия клириков, не желающих расстаться с подобными женщинами даже и после соответствующего увещания, а епископа, решившегося поступить таким образом, лишать епископского сана, как недостойного [351]. В Кормчей говорится об этом следующее: «Всем в причет вочтенным и неимущим жен, по правилом отрицаем в своем дому чужую жену имети, кроме токмо матери и дщери, и сестры, и инех лиц, яже всякого зазора убегают. Аще же кто презрев сию заповедь, жену в своем дому начнет имети, яже может нань зазор навести, и единою и дващи воспомяновен и поучен быв или от своего епископа, или от своих причетник наказан быв о том, яко с таковою женою не жити, и изгнании от своего дому не восхощет, или клеветнику явльшуся, показан будет нечисто с таковою женою житие живый, тогда епископ его по церковным правилом от причта да извержет, и совету градскому егоже причетник бяше да предан будет, рекше, в простыя люди дань даяти вочтен будет. Епископу же ни единые отнюдь жены имети в дому не прощаем; аще же явется сего никакоже сохранив, из епископства да извергнется» [352].

Правило 4

Епископа поставляти наиболее прилично всем тоя области епископам. Аще же сие неудобно, или по надлежащей нужде, или по дальности пути: по крайней мере три во едино место да соберутся, а отсутствующие да изъявят согласие посредством грамот: и тогда совершати рукоположение. Утверждати же таковыя действия в каждой области подобает ея митрополиту.

(Ап. 1; VII Всел. 3; Антиох. 19, 23; Лаод. 12; Сердик. 6; Конст. 1; Карф. 13, 49, 50).

Поводом к изданию этого правила послужили беспорядки, произведенные в александрийской церкви мелетианским расколом, возникшим в первые годы IV века [353]. Свое название раскол получил по имени епископа ликопольского в Фиваиде, Μелетия. В области александрийского епископа Мелетий занимал в иерархическом отношении первое место после этого епископа [354]; александрийским же епископом был в то время Петр († 311). Из имеющихся об этом сведений видно, что Мелетий завидовал Петру Александрийскому, которому принадлежала честь первенства, и выжидал только удобного случал, чтобы нарушить с последним добрые отношения. Жестокий спор возник между Мелетием и Петром по поводу положения, какое надлежало занять в отношении христиан, во время гонений Диоклетиана и Максимина, поколебавшихся в своей вере. Петр, хотя и строгий в своих правилах о покаянии, был обвиняем Мелетием в попустительстве. Тогда по этому поводу Петр созвал собор из нескольких епископов александрийской области, на котором была признана невиновность Петра, а Мелетий был присужден к извержению. Не будучи связанным никакой дисциплиной, Мелетий, пользуясь тем, что Петр и многие другие православные епископы томились за свою веру в темницах, начал сам рукополагать диаконов, пресвитеров и епископов не только в своей области, которой, в сущности, был канонически лишен, и которой управлял лишь насильственным образом, но, вопреки всем ясным определениям канонов, и в областях других епископов, так что в короткое время успел основать несколько церквей своих последователей, и во время Никейского Собора в александрийской церковной области было уже двадцать девять мелетианских епископов [355]. Такое распространение мелетианского раскола побудило отцов Никейского Собора заняться его обсуждением, чтобы положить конец беспорядкам, произведенным в церкви этим расколом. Собор изрек очень милостивое решение относительно этого раскола, надеясь мягкостью достигнуть его скорейшего искоренения. Вследствие этого была издано предписание, по которому Мелетий оставался епископом в Ликополе, но без права рукополагать, участвовать при избрании епископов, или идти с этою целью в другие места, а мог пользоваться только именем своего епископского достоинства. Что касается лиц, рукоположенных Мелетием, то собор постановил совершить над ними с молитвою особый церковный обряд, после которого они допускались служить в клире [356]. А чтобы впредь не случилось того, что главным образом послужило поводом мелетианского раскола, а именно самовольное поставление Мелетием епископов, и притом в чужих областях, — отцы Никейского Собора, осудив самого основателя раскола, издали настоящее правило, постановив, как должно поставлять епископов и кто имеет право утверждать их.