Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Хорхе Молист

Я осторожно приблизилась к приоткрытой двери и, открыв ее еще на несколько сантиметров, заглянула внутрь. Там, спинами ко мне, стояла группа людей в белых и серых облачениях. Они смотрели в сторону алтаря. Вдруг кто-то схватил меня за плечи, и я почувствовала, как к моей шее прикоснулось холодное острие кинжала. Мой фонарик упал, и я попыталась увидеть лицо напавшего на меня человека.

Бог мой! Перед моими глазами был разъяренный сумасшедший с необычной седой бородой. Человек из аэропорта! Да, именно тот, что следил за мной.

Не в моих правилах чуть что поднимать крик, но тут я издала дикий вопль ужаса, неудержимый, пронзительный, постыдный… Так я не визжала еще никогда.

Все испуганно повернулись, а этот тип, держа кинжал у моего горла, втолкнул меня в капеллу. Трудно вообразить, чтобы кто-то представал перед группой людей столь эффектным образом, но в тот момент я не думала об этом и меня ничуть не беспокоило, что выгляжу я крайне нелепо. В течение нескольких секунд мы смотрели друг на друга: люди на меня, а я на них — как в застывшем кинокадре.

Наконец откуда-то из глубины заговорила Алиса в белом одеянии, все с тем же красным крестом, который я видела высеченным на камне.

— Добро пожаловать, Кристина, — улыбнулась она. — Мы тебя ждали. — Алиса обратилась к державшему меня человеку: — Спасибо тебе за проявленное усердие, Арнау. Отпусти сеньориту. — Потом она подошла ко мне и поцеловала в обе щеки. — Братья и сестры, — Алиса обвела взглядом около пятидесяти персон, заполнивших капеллу, — представляю вам Кристину Вильсон, владеющую кольцом магистра. Она полноправный член нашего общества.

Кое-кто приветствовал меня поклоном. Я заметила, что у всех на правом плече был красный крест с двумя поперечными перекладинами. Ориоль был одет так же, как и остальные: белый плащ и костюм с галстуком. Он весело улыбался. Я узнала и вспыльчивого старика-букиниста из «Дель Гриаль», хмуро и недружелюбно смотревшего на меня, а также Маримона, жизнерадостного нотариуса, взиравшего на меня с отеческой улыбкой.

— Итак, — продолжила Алиса, — она будет принята в наше общество, если пожелает и исполнит ритуалы посвящения.

— Очень приятно познакомиться. Извините, что прервала вашу молитву, — бормотала я, как студент, который по ошибке вошел не в ту аудиторию. — Продолжайте, пожалуйста.

Алиса взяла меня под свое покровительство и провела на первую скамью, на которой сидела сама, сделала знак рукой священнику, и тот продолжил мессу на латинском языке. «Арнау, — размышляла я, — Арнау д'Эстопинья». С тех пор как Артур рассказал мне эту историю, у меня возникли подозрения. Теперь они полностью подтвердились. Человек из аэропорта и бывший монах, считавший себя Арнау д'Эстопиньей, — одно и то же лицо.

ГЛАВА 36

Ему не хотелось, но я так настаивала, что он наконец согласился. Я еще раньше получила два приглашения на вербену, но не от него. Одно от Луиса, предложившего мне пойти с ним на празднество неподалеку от Кадекес в особняке, который стоял на скале над морем. Мне ничего не стоило ответить ему ласковым «нет». Труднее обстояло дело с Артуром. Его празднество должно было состояться в старинном родовом доме в Саррия. Смокинг или темный костюм для сеньоров и вечернее платье для сеньор. Признаюсь, меня влекло к Артуру, несмотря на его цинизм. Ну, скажем так: преступник в белых перчатках. И пожалуй, именно это делало его таким привлекательным.

Но приглашение, которого я ждала, так и не поступило, поэтому я сразу ответила Артуру согласием, но сказала, что это зависит от того, в каком настроении я выйду из логова тамплиеров. А он был так любезен или так заинтересован во мне или в своем бизнесе, что принял мой неопределенный ответ. В действительности я все еще втайне надеялась пойти на празднество с Ориолем.

По окончании мессы Алиса распрощалась с собравшимися, напутствовав их несколькими словами. Полагаю, все оккультные и непонятные для непосвященных ритуалы они уже совершили раньше. Собравшиеся аккуратно сложили свои одеяния и вышли на улицу Святой Анны. Брат Арнау потребовал, чтобы я отдала ему ключи, с помощью которых вошла сюда, а Алиса сказала, улыбаясь:

— А теперь мы закроем дверь на задвижку изнутри.

Выйдя на улицу, я увидела Артура. Он следил за нами с порядочного расстояния. Я сделала ему знак, свидетельствующий о том, что все в порядке. Приблизившись к Ориолю, я спросила, какие у него планы на сегодняшнюю ночь. Он сказал, что вернется домой с матерью, снимет свой костюм, а потом пойдет на вербену с друзьями. Поняв, что он не пригласит меня, я взяла инициативу в свои руки и попросила его взять с собой и меня. Мне показалось, что это совсем не понравилось Алисе, которая не пропустила ни слова из нашего разговора и, вступив в него, заметила, что во всяком случае такого проявления гостеприимства вполне можно ожидать от семейства Бонаплата. В конце концов Ориоль согласился, но я догадывалась: нечего надеяться, чтобы он любезно открыл для меня дверцу автомобиля.

На пути домой Ориоль был молчалив, а Алиса — любезна. Я испытывала неловкость из-за сцены в церкви, разыгравшейся по моей вине, но Алиса сочла все это вполне естественным.

— Человек, заметивший тебя в галерее, — это Арнау д’Эстопинья, — подтвердила она мою догадку.

— Да, все согласуется с историей, которую рассказал мне Артур. Этот человек следит за мной с того момента, как я прибыла в Барселону.

— Да, любовь моя, — согласилась Алиса. — Следит за тобой и охраняет тебя. Вспомни о том, как ты выходила из книжного магазина «Дель Гриаль». Он спас вас от подручных твоего приятеля Артура.

— В церкви ты сказала, что ожидала меня…

— Я допускала, что Артур предложит тебе сделать это. Мы знали, что вы можете прийти, а я подозревала, что у него есть ключи от коридора.

— Почему же вы не поменяли замки?

— Я полагала, что твоего дружка интересует в церкви какая-нибудь старинная вещь. — Алиса улыбнулась. — Если бы его захватили с поличным, сегодня он уже сидел бы в тюрьме.

Я задумалась и замолчала. Казалось, эта женщина держит под контролем все. Она даже приготовила своему врагу ловушку. Меня порадовало, что Артур слишком хитер для нее.

В машине, по дороге на гулянье, когда мы остались наедине, я попросила у Ориоля прощения за свое несвоевременное появление в церкви, а он со смехом ответил, что его уже ничто не удивляет, поскольку такая уж я есть. И добавил, что его мать предвидела это и, зная о моих отношениях с Артуром, держала в тайне собрания тамплиеров. Она ожидала, когда он раскроет свои карты. Я почувствовала себя уязвленной. Получалось так, что все манипулировали мною. Перейдя в контрнаступление, я иронически высказалась по поводу его костюма — мантии и галстука.

— Такова традиция, — заверил меня Ориоль. — Именно такими хотели видеть нас наши деды.

— Почему столь далекий от условностей человек, как ты, дал вовлечь себя в такую игру?

— Я поступил так ради отца.

И мы умолкли. Довод был вполне основателен. По улицам шел плотный поток машин, и я не знала, куда везет меня Ориоль, но была с ним и считала, что и этого вполне достаточно.

— Имей в виду, что у меня нет никаких отношений с Артуром. — Не знаю, почему мне захотелось сказать это. — Он утверждает, что может продать предметы, составляющие сокровище, и будто имеет на них такое же право, но готов договориться…

— Это сокровище моего отца, — резко оборвал меня Ориоль. — Если отец не хотел идти ни на какие условия, не приму их и я.

Меня удивила его категоричность. Ориоль словно спрашивал меня: «Ты со мной или против меня?» Вникнув глубоко в ситуацию, я вспомнила слова Артура о кровавом долге. Подумав о том, что дело с сокровищем может завершиться очень скверно, я вздохнула. Я лишь надеялась, что трагедия не коснется семейств Бонаплата и Буа, как коснулась их много лет назад.

ГЛАВА 37

Густой сосновый лес подошел прямо к пляжу, грунт здесь состоял из тончайшего песка и в отдельных местах был покрыт ковром из иголок, упавших с деревьев. Когда мы приехали, на песке у воды, в нескольких метрах от растительности, горел костер. На портативных столах стояли тарелки с пирожными, напитки и бумажные стаканчики, но стульев не было, и собравшиеся, человек шестьдесят, сидели на земле. Все они приветствовали Ориоля, он явно пользовался популярностью в этой среде. Люди пили, разговаривали, и Ориоль вступил в дискуссию, которую вела группа кричаще одетых людей. Они обсуждали план мероприятий в одном заброшенном доме, который, как мне показалось, захватили силой. Это называлось у них «окупар». Ориоль вел спор на повышенных тонах — как лидер. Даже не верилось, что этот человек лишь несколько часов назад был в костюме, галстуке и в белой мантии, украшенной красным крестом ордена тамплиеров. Поскольку я никого не знала и мне нечем было заняться, я сидела и слушала спор, хотя он мало интересовал меня. Если не считать того, что во мне заговорил адвокат, которому хотелось сказать им, что «окупар» — это уголовное преступление. Как это они не знали! Ерунда! Уж если вербена, по замыслу Ориоля, должна быть именно такой, я готова.