Вопрос верности - Дмитрий Казаков

– Верно, – кивнул Джон.

– А ну тихо! – цыкнул на них Ференц. – Враг неподалеку! Приказано соблюдать полное молчание!

Некоторое время лежали без движения, туман клубился вокруг, царила полная, мертвая тишина.

– Оружие приготовить, – голос тактика в ком-линке прозвучал очень тихо, даже робко. – Огонь будем вести по координатам. Передаю данные для звеньев.

Через несколько минут бойцы узнали, что стрелять им придется вниз, туда, где за пологом тумана расположился лагерь мятежников. И что главная задача боевой бригады – напугать врага, заставить его двинуться прочь, в приготовленную на пути к отступлению ловушку.

– Две минуты до готовности, – услышав это, Оле поспешно вставил батарею в слот на спине. Рядом с ним Джон перевел мортиру в боевое положение и положил перед собой подсумок.

– Огонь! – этот приказ тактик отдал в полный голос. Почти полторы сотни стволов выплюнули клубки из раскаленной плазмы, голубые шары ушли в туман и исчезли.

– Огонь! – повторил командир звена.

Оле стрелял размеренно и спокойно, через равные промежутки времени нажимая гашетку. Расчетно-аналитическое ядро поддерживало пушку в нужном положении, так что участие рассудка не требовалось. Внизу, там, где падали пульсары, что-то грохотало, взрывалось.

Один раз даже удалось различить далекие крики.

А потом пришел ответ – луч ионного орудия разрезал туманный сумрак чуть в стороне, один из форсеров упал.

– Мортиры – продолжать огонь по площадям, звенья один, два, девять и пять – двинуться вперед до визуального контакта с противником… – принялся командовать Чингиз. – Для остальных – новые координаты принять…

Подопечные Ференца перенесли огонь, чтобы не зацепить своих.

Некоторое время продолжалась перестрелка почти вслепую, затем через туман пробилось яростное лазоревое сверкание. Судя по нему, внизу началась нешуточная схватка.

– Вперед! Пошли-пошли! – эта команда заставила лежавших бойцов подняться и побежать вниз по склону.

Оле едва не увяз в глубоком рыхлом снеге, потом споткнулся и покатился кубарем. Холодное крошево залепило глаза и уши, он ослеп и оглох. Затем врезался во что-то очень твердое.

Оказалось, что это большой камень. Ухватившись за него, поднялся на ноги.

– Оле, где тебя носит? – донесшийся из ком-линка рык субтактика заставил поморщиться. – Опять отстаешь? А ну догоняй!

– Сейчас, – и он побежал вперед, туда, где во мгле метались тени и летали мягко пылавшие разряды.

Стрелять не спешил, опасаясь попасть в своих.

Через десяток шагов наткнулся на парня из одиннадцатого звена, что сидел на залитом кровью снегу.

– Вперед! – истово прохрипел раненый, когда Оле замедлил шаг. – Я сам… справлюсь… сам…

Уроженец Фатума кивнул и рванул дальше. Через полсотни метров наконец догнал звено. Присел за здоровенный камень рядом со стрелявшим куда-то в туман Яковом.

– Ага, явился? – укрывшийся за соседним валуном Ференц повернул голову. – Все по тылам прячешься? Давай вперед!

Накатила злость, вызванная несправедливым обвинением. И всю ее без остатка, Оле вложил в стремительный бросок. Выстрелил почти наугад, в тень, шевельнувшуюся на грани видимости. Упал на мгновение раньше цели, и пополз к груде ящиков.

– Молодец, – похвалил субтактик через ком-линк. – А теперь замри. Проверим, остался ли кто в живых…

Стрельба прекратилась, наступила тишина.

– Никого, – сделал вывод Ференц. – Похоже, что эти парни отступили. Оле, прикрываешь, мы – вперед…

– Понял, – он поднял пушку, напряг зрительные усилители.

Мимо пробежали Андре и Магда, засели за ящиками. Чуть позже рядом оказался Ференц, за ним подошел Яков, послышалось тяжелое дыхание Джона. Правее из тумана выдвинулся силуэт, опознанный информационной системой, как снайпер девятого звена.

Оле невольно покосился в ту сторону.

– Ушли, – сказал субтактик, вставая в полный рост. – Но будьте осторожны, тут могут остаться кое-какие сюрпризы…

Бойцы последовали примеру командира и неспешно зашагали через брошенный лагерь.

Там и сям в снегу виднелись глубокие ямы, оставшиеся от разрывов плазмоидов. Дымилось кострище, валялись использованные оружейные батареи, куски химериновой ткани.

– Тел маловато, – заметил Яков, когда они наткнулись на первый труп, с жутко обгоревшей спиной, лежавший лицом вниз. – Или мы все это время палили в никуда, или погибших унесли с собой.

– Вторая идея мне нравится куда больше, – сказал Ференц. – Так, а это что там такое, а?

У огромной скалы, на чьих серых боках белел налипший снег, стояла палатка. У входа в нее громоздились пустые ящики, откинутый полог чуть заметно покачивался на поднявшемся ветру.

– Посмотрим, что внутри? – Оле осторожно заглянул внутрь.

В палатке властвовал мерзкий запах гниющей плоти. Виднелись четыре ложа, сооруженных из тех же ящиков и положенных на них спальных мешков. Три из них пустовали, зато четвертое занимал мощный форсер с вытянутой головой и могучими ручищами.

Судя по неподвижным глазам и открытому рту, он был мертв.

– Умер недавно, – уверенно определил субтактик. – Тело еще теплое. Забыли его в спешке, наверное…

Он протиснулся мимо Оле, откинул спальный мешок, обнажая жуткую рану на животе. Форсер, которому чуть не выжгло кишки до самого позвоночника, не погиб в момент ранения, а прожил еще достаточно долго.

– А вообще, зачем они берут тела с собой? – спросил Андре. – Унификаторов у них нет. А занимать руки лишним грузом – глупо.

– Ты спроси чего полегче, резаные мозги, – Ференц выбрался из палатки. – Кто знает, что придумали умы тех, кто напичкан генетическими аномалиями? Может, они думают, что мы оскверняем тела? Ладно, трупами займутся другие. Наше дело – идти за мятежниками, не давать им отдыха.

И они зашагали дальше, туда, где начинался длинный пологий спуск.

В этот момент ветер усилился. Туманная хмарь, покрывавшая горы, заколыхалась. Наверху появились разрывы, кусочки синего неба. В один из них заглянуло солнце, снег заблестел под его лучами.

Брошенный лагерь в один момент стал выглядеть чуть ли не празднично.

– Ого, смотри, тут есть один живой! – радостный голос Джона донесся с той стороны, где лежали несколько тел.

– Да? – заинтересовался Оле. – Не может быть.

Они шли по следам отступающих бунтовщиков вторые сутки, и за это время им не попался ни один раненый. Только трупы, начавшие появляться с того момента, когда даже до упертых мятежников дошло, что погибших они несут с собой зря.

– Я тебе говорю… – убежденно проговорил Джон. – Это, шевелится! Иди, посмотришь…

В данный момент бригада шла через длинное и извилистое ущелье. По обе стороны вздымались крутые склоны, черно-ало-коричневые, кое-где темнели дыры пещер. На дне ущелья грудами лежали валуны. Негромко журчал чахлый ручеек, вода в котором сильно воняла сероводородом.

Оле подошел.

За несколькими камнями, обозначавшими в этом месте край тропы, лежал форсер. Одна нога у него была сломана, ниже колена из окровавленной плоти торчала кость. На груди виднелась глубокая рана, а правое плечо вовсе отсутствовало. Но он был жив, на лице дрожали мускулы, тяжело поднимались и опадали ребра, говоря о том, что тело еще дышит.

– Эй, парень… – Джон присел на корточки, заглянул раненому в лицо. – Может быть, тебя добить?

Медленно-медленно поднялись веки, обнажили мутные, полные ненависти глаза.

– Нет… – возглас из разбитых губ вырвался слабый, больше похожий на всхлип. Затем дело пошло веселее: – Не надо. Уйдите… прочь. Умру… сам.

– Почему? – Джон недоуменно нахмурился. – Я предлагаю избавить тебя от мучений. Чего тут такого?

– Нельзя… – раненый кашлянул, выплюнул окровавленный комок, – …принимать помощь от тех, кто предал Эволюцию… кто отступил от духа Стального Кодекса… никогда… нет от предателей… вы…

Он слабел, глаза закрылись, осталось лишь прерывистое дыхание.

– Чего это он? Мы, это, предатели? Он так думает? – Джон поднял полный удивления взгляд.

Оле кивнул в ответ.

Он давно подозревал нечто подобное. Слишком яростно и отчаянно сражались бойцы так и не попавшей на фронт штрафной бригады. Даже в безнадежной ситуации они не складывали рук. Такое возможно только в одном случае, когда имеется вдохновляющая идея, достаточно яркая и убедительная, чтобы за нее умирать.

И эта идея, похоже, состояла в том, что именно они, бунтовщики, сохранили дух Стального Кодекса.

– Надо же, и как им такое в голову пришло? – Джон встал. – Ну и пусть себе мучается. Я ведь от всей души ему предложил, как боевой форсер боевому форсеру. А он что? Прямо вот плюнул мне в лицо…

Услышав шаги, Оле обернулся. Обнаружил, что к ним шагает Ванда, зеленоглазая снайперша из девятого звена. После боя сегодняшней ночи, когда их субтактик погиб, ее и еще трех выживших бойцов отдали под начало Ференца.