Туман войны - Алексей Бобл

Нет, ИскИн не настолько всесилен, чтобы изменить под себя огромную локацию, тут что-то другое.

Я сжал пальцами спинку операторского кресла — похоже, вот она, верная догадка: кто-то меняет здесь под себя виртуальное пространство, иначе как объяснить работающий модем, отсутствие «тумана войны», непреодолимую силу, влекущую на восток. Все это указывает на действия иного порядка, характер которых сложно объяснить, пока не прибудем в конечную точку путешествия.

А если не выживем? Размажет о подводные скалы или рифы?

Качнув головой, я пересилил себя, чтобы не отдать команду «Малый назад». Сопротивляться «течению» бесполезно, уже пробовали, лучше дождаться финала.

— Сэр, впереди камни, — доложил Саливан. — Глубина минимальная, вскоре пропорем брюхо.

Я и без него видел картинку на сонаре. Надо отдать должное оператору, голос напряжен, но паники не слышно.

— Всплываем, — приказал я. — Торпедные аппараты — товсь.

— Есть, товсь.

— По камням… залп!

Автомат заметно вздрогнул, торпеды ушли вперед, я запустил секундомер. Взрыв должен был прогреметь спустя несколько секунд, но стрелка бежала по кругу, и ничего не происходило.

— Мы не могли прома…

Саливан не договорил. Впереди громыхнуло.

Странно, почему с такой задержкой? Я взглянул на показатели скорости — аппарат терял узлы, притормаживая.

— Нас искусственно замедляют, — сказал штаб-сержант у меня над ухом.

Я оглянулся: широкий лоб Гильермо покрывала испарина.

— Сообщите соседям: «Действуй как я». Только нас пускай случайно не подстрелят.

Скорость хоть и падала, но шли мы все равно прилично — двадцать узлов в надводном положении, а если учесть волнение на море и камни впереди…

— Приготовиться к столкновению! — крикнул Саливан.

Я сунул в рот загубник, согнулся, как при аварийной посадке самолета, накрыв голову руками.

Сбоку громыхнул взрыв — соседи ударили по рифам торпедами. Под днищем раздался громкий скрежет, аппарат начало разворачивать, кренить на левый борт, а потом мы врезались во что-то крепкое и большое.

Меня сбросило с кресла, приложило ухом о переборку. Единственное, что запомнил, — как хрустнула обшивка, сквозь пробоину хлынула забортная вода, и мир померк.

Глава 2

Прыжок через залив

Гулкая абсолютная пустота царила вокруг — ни звуков, ни движения, никаких ощущений, словно сознание оказалось внутри необъятного ничто.

Я бы дернулся, крикнул, но нечем было создать звук или движение. Ситуация в корне отличалась от той, когда случилась временная оцифровка. Такое чувство, будто заперли в аквариуме с непроницаемым для света и звуков стенами и отключили связь. Попытки вызвать интерфейс не дали результата. Придя в сознание, я был отрезан от всего.

А может, это лишь бред моего воображения? Лежу сейчас, выброшенный волнами на отмель, рожей в воде и потихоньку умираю с загубником во рту. Воздуха в акваланге на десять минут — смерть от гипотермии точно не грозит, вода теплая, а вот гипоксия может вызвать эйфорию или вогнать в прострацию, отсюда и ощущение присутствия сознания в пустоте.

Нет, слишком долго и вдумчиво рассуждаю… Когда умираешь, говорят, жизнь перед глазами проносится, со мной что-то другое творится. Где я? Что я сейчас собой представляю?

В памяти всплыл особый термин «коммутация». Гомез рассказала об этом эффекте, когда мы только познакомились. А что, если связь между телом в статис-капсуле и моей проекцией прервалась?

В непроницаемой мгле возникла бледная точка. Миг — и она стала ярче, выросла в размерах до пятицентовой монеты, ослепительно вспыхнула и расползлась полосой толщиною с волос по сторонам.

И тут где-то поблизости заблеяла скотина, звякнули колокольчики, скрипнула калитка. Над головой нависал глиняный потолок, я лежал на чем-то твердом, укрытый циновкой, — хорошо, что не завернутый в саван! — мягкий дневной свет проникал в маленькое прямоугольное окошко на стене справа. Судя по теням на полу, солнце клонилось к горизонту, мои ноги смотрели на юг, голова — на север. С улицы доносился слабый шелест морского прибоя.

Я осторожно сел, согнул руки, сжал кулаки. Мышцы в норме, слегка беспокоил левый висок и ухо, которым приложился о переборку. Но в целом чувствовал себя хорошо.

Может, действительно произошло временное прекращение «коммутации», удар о переборку вызвал легкое сотрясение и повлек потерю сознания, нейроны просто отключили мозг, не выдержав нагрузки, разорвав связь с виртуальной платформой, но сейчас все восстановилось?

Почувствовав чужой взгляд, обернулся. Ко мне подошел чернявый босоногий мальчик — коричневые полотняные штаны продраны на коленках и прикрыты заплатами, рубаха висит мешком. Он держал в руках медный кувшин и кружку. Большие темные глаза ребенка гипнотизировали, были в них какая-то простота и чистота одновременно.

Мальчуган наполнил кружку водой и протянул мне. Поблагодарив кивком, я выпил воду, вернул кружку, и тогда пацан, улыбнувшись, отбежал к двери, распахнул ее и что-то крикнул на фарси звонким голосом.

«Дядя, он очнулся», — спустя мгновение понял я. Сработал переводчик, встроенный в интерфейс, только доступа к интерфейсу по-прежнему не было.

Так, похоже, в этом месте работают свои законы программирования.

Я сел на кровати, поставил ноги на земляной пол. На мне остался лишь гидрокостюм… Да еще пояс с пустыми ножнами.

Скрипнула дверь, и в комнату вошел пожилой мужчина в свободной одежде. Густая борода, почти сросшиеся кустистые брови под чалмой, цепкий взгляд мудрых глаз, морщинистые крепкие пальцы сжимают палку — незнакомец слегка прихрамывал, на ногах были простецкие сандалии из кожи. Он шагнул к столу под окошком, выдвинул стул, оперся на палку и сел, глядя на меня.

— Салам, — сказал я.

— Алейкум ас-салам.

Голос у него был тверд и крепок, как его палка. Спина прямая, плечи расправлены — явно не из простолюдинов будет.

— Что это за место? — спросил я. — Где мои спутники, они живы?

— Да. — Незнакомец смотрел мне в глаза. — Вы в гостях. Анклав вас принял.

Анклав? Он произнес это слово будто название.

— Что вы хотите? — Я уже понял, что говорю с вождем — клана или пресловутого Анклава, неважно. Восток — дело тонкое. Главное, правильно задавать вопросы.

Незнакомец сидел, сложив руки на поперечине палки, отполированной прикосновением его же ладоней.

— Зовите меня Али, — представился он.

— Денис Ковач. — Я кивнул. — Лейтенант армии «Ворнета».

— Вы румын?

— Нет, русский.

Взгляд у мужчины едва заметно изменился, потеплел на миг. Похоже, мое происхождение сыграло определенную роль.

— Зачем вы затащили нас к себе? — Я сразу решил начать с главного. — Мы в плену?

— Нет, — после небольшой паузы сказал он. — Сработала система безопасности. Анклав дорожит своей целостностью и не терпит нарушения границ.

Целостность, система безопасности… темнит вождь. Если Анклав — некая автономная платформа, встроенная в Геовеб вместе с защитой, нас бы здесь не было. Автомат, зависший у буя № 13, послужил приманкой, его удерживали там до нашего появления, затем прибрали все к рукам.

Только зачем? Хотят выяснить, с кем имеют дело.

— Уважаемый Али, — начал я. — Мне дорога каждая минута. Не претендую на целостность Анклава, не собираюсь угрожать или наносить урон вам и вашим людям. Мне всего лишь необходимо вернуться на западный берег залива. Как можно скорей.

Али ждал, и я продолжил:

— Через трое суток здесь появятся военные корабли, будет сражение. Рекомендую вам уйти в горы и переждать, пока все утихнет.

Он медленно покачал головой.

— Нет? — я искренне удивился. — Почему не можете уйти, что мешает?

— Целостность Анклава, — объявил он и переменился в лице.

Снять с него чалму, подровнять усы и бороду, приодеть в нормальный костюм и…

— Вы создатель Анклава, — заключил я. — Ученый. Сколько вас здесь прячется?

Он с одобрением во взгляде покивал, даже слегка улыбнулся и произнес:

— Сначала я думал вас оставить здесь. Но теперь понял, что имею дело с умным и проницательным человеком. Надеюсь, у вас хватит мудрости выполнить то, что поручу.

Вот как, за меня и за моих людей все решил.

— Я знаю, вас будут искать, но не найдут, — озвучил ход моих мыслей Али. — Личные параметры проекций блокированы, ваш интерфейс здесь не действует. Решайте, Денис Ковач. Я помогу вам.

На Востоке никогда ничего не делают просто так. Не разбрасываются словами и обещаниями. Тут привыкли возвращать долги, будь то помощь или месть.

— Чего вы хотите? — спросил я.

— Уйти.

— Не понял.

— Моя специальность — кибернетическая нейробиология. Когда-то я учился в России, потом в Штатах, а вернувшись в Иран, долго работал на корпорацию «Трайбек», но Кило-7.2 спутал все планы. Моя семья, родственники — все здесь. Нас чуть меньше сотни, мы хотим жить, не хотим воевать.