Тень Эндера - Орсон Скотт Кард

Война в космосе? Такая волнующая в романах и такая нудная в реальности. Иногда что-то вспыхнет, подобно молнии, а преимущественно царит вечная ночь.

Да, конечно, еще оглушительный миг победы Мэйзера Рэкхема.

Что же надеялся найти здесь Виггин?

Сам Боб больше узнавал из умолчаний, нежели из того, что ему совали под нос. Например, почему нигде нет ни единого снимка Мэйзера Рэкхема? Нигде в библиотеке. Очень странно. Повсюду лица Триумвирата, каких-то командиров и политиканов. А почему Рэкхема нет? Может, победа стоила ему жизни? А может, он вообще фикция? Рукотворная легенда – надо же было кому-то приписать победу? Но почему ему тогда не сделали лица – это же проще простого. Может, он изувечен?

А может, он был очень-очень мал?

«Если я доживу до командующего земным флотом, который разобьет жукеров, неужели они засекретят и мой портрет, потому что такого недоноска нельзя превращать в героя? Но мне-то до этого и дела нет! Чихал я на геройство! Такой кайф – он только для Виггинов, это уж точно!»

Николай – тот парнишка, который занимает койку прямо напротив Боба… Достаточно близко, чтобы высказать несколько догадок, которые не успел озвучить сам Боб.

Учитель оценил его негативно: «Просиживает стул». Жестоко сказано. Но верно ли?

Боб понимал: он слишком доверяет оценкам преподавателей.

«А есть ли у меня реальные доказательства, что они правы? Или я верю им потому, что меня они оценивают высоко? Может, их лесть сделала меня самодовольным болваном? А что, если их оценки безнадежно ошибочны? На улицах Роттердама у меня не было личных дел. Я просто знал других детей. Проныра. Я составил о ней мнение, и оно было почти правильным, хотя я тут и там натыкался на сюрпризы. Сержант. Я оказался прав во всем. Ахилл? Да, его я узнал хорошо… Тогда почему я держусь в стороне от других учеников? Потому что учителя с самого начала изолировали меня от других детей да еще потому, что решил – вся сила в руках учителей.

Но теперь я знаю, что был прав лишь частично. Учителя действительно обладают властью во многих областях, но когда-нибудь я окажусь где-то вне школы, и тогда какое мне дело, что обо мне думают учителя? Я могу овладеть всей военной историей и теорией, но мне это не принесет пользы, если они не доверят мне командования. И я никогда не встану во главе флота или армии, если у них не будет уверенности, что другие люди пойдут за мной.

Но сегодня важны не эти люди, а мальчишки и несколько девчонок. Не взрослые, а те, которым еще предстоит повзрослеть. Как они выбирают лидеров? Как сумею я повести их за собой – такой маленький и слабый?

И как это удалось Виггину?»

Боб расспросил Николая о том, кто из ребят их группы посещает тренировки Виггина.

– Мало. И все они не класс. Хвастунишки и подхалимы.

– Но кто они?

– Хочешь покорешиться с Виггином?

– Просто хочу узнать о нем побольше.

– И что именно?

Эти вопросы беспокоили Боба. Ему не хотелось подробно обсуждать то, что он делает. Но в Николае он не чувствовал даже признака подлости. Он просто хотел знать.

– Хочу узнать его историю. Он же один из самых лучших. Стоящий парень, верно? Так вот, как это у него получилось? – Боб не знал, насколько естественно у него получается этот разговор. Он прибегал к сленгу редко и не был уверен, что нужные выражения появятся как бы сами собой.

– Ну, ежели ты сам чего словишь в этом плане, то поделись со мной, ладно? – Николай даже глаза закатил к небу.

– Ладно, не позабуду, – ответил Боб.

– Как думаешь, у меня есть шанс стать вровень с Эндером? – спросил Николай. – У тебя-то, ясное дело, есть – вон ты какой зубрилка.

– Сопли у Виггина не медовые, – ответил Боб.

– И что это значит?

– Он классный парень, как и многие. Ладно, выясню, поделюсь с тобой. О’кей?

Боб очень удивился, узнав, что Николай так невысоко оценивает собственные шансы встать в ряды лучших. Возможно ли, что негативная оценка учителя в конечном счете верна? Или он сам как-то высказался в том же плане, а Николай принял к сведению?

И поверил?

От ребят, которых ему указал Николай как склочников и подхалимов, что на первый взгляд походило на правду, Боб узнал имена близких друзей Виггина.

Шен. Алай. Петра (опять она!). Но Шен был самым давним.

В учебные часы Боб обнаружил Ханя в библиотеке. Единственной приманкой для посещения библиотеки были мониторы – ведь любые книги можно было заказать на компьютер. Однако фильмы Шен не смотрел – в руках у него был собственный компьютер. Он играл в умную игру.

Боб сел рядом и стал наблюдать. Человек с львиной головой и в кольчуге стоял перед страшенным великаном, который протягивал ему на выбор две кружки с напитками. Звук был приглушен, так что Боб ничего не слышал, хотя, судя по действиям Шена, тот прекрасно разбирался в предложении великана. Его львиноголовый персонаж отпил из одного из кубков и тут же помер.

Шен что-то пробормотал и оттолкнул компьютер.

– Это и есть «Угощение великана»? – спросил Боб. – Я о ней слыхал.

– Ты что, никогда не играл в нее? – удивился Шен. – Выиграть в ней невозможно; во всяком случае, я раньше так думал.

– Вот и я так слышал. По-моему, довольно занудно.

– Занудно? Ну ясно, ты же не пробовал. Ведь если захотел бы, так долго искать ее не пришлось бы.

Боб пожал плечами, сделав вид, что ему не раз приходилось видеть, как играют другие. Шен улыбнулся. Может, жест Боба не соответствовал манерам хладнокровного крутого солдата? Или забавно было видеть малыша, воспроизводящего такой шикарный жест?

– Да брось ты! Неужто вправду никогда не играл в эту игру?

– Слышь, – сказал Боб, – ты сказал, что раньше думал, будто в нее никто не выигрывает, разве нет?

– Понимаешь ли, я как-то случайно заметил, что один парень дошел в игре до такой ситуации, в которой мне самому еще никогда не случалось быть. Я спросил у него, что это за место, а он буркнул: «Оно по другую сторону от „Угощения великана“».

– А он сказал, как туда попал?

– А я не спрашивал.

– Почему?

Шен усмехнулся и отвел глаза.

– Небось то был Виггин, а?

Улыбка исчезла.

– Я этого не говорил.

– Я знаю, ты его друг. Потому-то и зашел сюда.

– Это еще что такое? Ты за ним шпионишь? Ты от Бонзо?

Все шло наперекосяк. Боб не предполагал, что у друзей Виггина так силен инстинкт защиты.

– Я сам от себя. Слышь, ничего плохого, о’кей? Я только… слышь, хочу понять… Ты же знаком с ним с самого начала, верно? Говорят, ты его друг чуть ли не со дня приезда, а?

– Ну а тебе-то что?

– Слышь, у него ведь много друзей, так? И это – несмотря на то что он самый лучший в классе и самый первый по боевому рейтингу, верно? И они его не ненавидят?

– Многие bichao его на дух не переносят.

– Знаешь, парень, я хотел бы иметь друга. – Боб понимал, что не следует напирать на жалобный тон. Ему следовало говорить как маленькому одинокому ребенку, который пытается «звучать гордо». Поэтому свою жалобу он завершил смешком. Будто хотел все обратить в шутку.

– Уж больно ты мал, – ответил Шен.

– На нашей планете все такие, – отозвался Боб.

Впервые за время разговора Шен весело рассмеялся:

– Планета пигмеев?

– Нет, те парни по мне слишком велики.

– Слушай, я секу, о чем ты, – сказал Шен. – У меня, знаешь ли, была очень смешная походка. Кое-кто стал травить меня. Эндер это прекратил.

– Как?

– Он высмеял их еще сильнее.

– Я и не знал, что он на это способен.

– Нет, он не сказал nada[13]. Он сделал это с помощью компьютера. Послал им весточку от самого Господа.

Ах да, Боб эту историю уже слыхал.

– И это он сделал ради тебя?

– Они ржали над моей задницей. Она у меня была здоровенная. До физкультуры, как ты понимаешь. Давно, стало быть. И он их высмеял, будто, значит, они на мою задницу заглядываются. И подписался: «Господь Бог».

– Значит, они не знали, кто это сделал?

– Прекрасно знали. Усекли тут же. Но он ничего не сказал им. Вслух.

– Вот так вы и стали друзьями? Он защищал малышей?

Как Ахилл…

– Малышей? – воскликнул Шен. – Да он был самым маленьким в нашем челноке! Не такой, как ты, но маленький. И по возрасту тоже, сечешь?

– Он был самым маленьким, а стал твоим покровителем?

– Нет. Не так. Нет, он… пресекал плохое… вот и все. Он пошел к группе, там был этот Бернард, который дружил с самыми большими, самыми крутыми ребятами…

– Хулиганами?

– Ага, верно. Только Эндер пошел прямо к их первому номеру, к лучшему другу Бернарда – Алаю. И подружился с ним.

– Он украл у Бернарда опору?

– Не так, парень. Совсем не так. Он подружился с Алаем, а потом сделал так, что тот скорешил его с Бернардом.

– Бернард? Это тот, которому Эндер сломал руку в челноке?

– Верно. И я думаю, Бернард ему этого никогда не простит. Однако он понял, как обстоят дела.

– И как же они обстояли?

– Эндер – он хороший. Просто он никого не ненавидит. Если ты сам правильный, он тебе сразу же покажется, тебе захочется понравиться и ему. Если ты понравился Эндеру, значит ты сам о’кей, сечешь? Но если ты сам дерьмо, то от одного его вида тебя воротит. Оттого, что он существует, сечешь? И тогда Эндер пытается пробудить в тебе твои лучшие стороны.